Завтра все армянство отметит День Первой республики, жизнь которой была недолга — с 1918-го до прихода XI Красной армии. Всего неполных 31 месяц. Но есть что-то глубоко трагическое в этом коротком сроке, в том состоянии, в котором оказались тогда народ и страна, и в том отчаянном героизме, который проявили народ и правительство не только для того, чтобы защитить Родину от турок, но и для того, чтобы обогреть и накормить сотни тысяч сирот и даже подумать о будущем, основав университет. Глубоко символично, что народ после долгого пребывания в составе чужих империй восстановил свою государственность. Она не была дарована, ее завоевал весь народ в жестокой борьбе за выживание.

Историю не переделаешь. Она такова, какова есть. Мы не знаем, “что было бы, если бы”, но факт налицо — Сардарапат, Баш-Апаран, Караклис определили судьбу армянского этноса и государства.

Но известна ли нам до конца вся хронология майских дней 90-летней давности? У военного историка и писателя Гайка АЙРАПЕТЯНА свое видение тех событий.

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

15 мая 1918 года ферик, или главком турецкой армии на Кавказском фронте, нарушив перемирие, двинул войска на Армению. Начав войну, турки преследовали давнюю цель — создание великого Турана. Попутно же османы рассчитывали окончательно решить “армянский вопрос”, полностью истребив неугодный их аллаху народ. Для достижения своих далеко идущих планов турки еще в феврале направили в Гянджу сотни переодетых офицеров, которые принялись за формирование мусульманских батальонов. Эти соединения должны были ударить по тылам армян через Шамшадин, Каравансарай (Иджеван) и Дилижан. Развернули активную деятельность турецкие агенты и местное духовенство также в восточных районах Грузии, где компактно проживали кавказские татары, то бишь азеры. Сюда срочно перебрасывалось стрелковое оружие и боеприпасы.

Конечно, армянское руководство знало о происках врагов и предпринимало ответные шаги. В составе войск Бакинской Коммуны действовали армянские соединения: стрелковая бригада полковника Амазаспа, отряд Мурада Себастеци, группа полковника Аветисяна. С большим трудом в Баку пробились генерал Ованес Багратуни из Санкт-Петербурга, знаменитый Ханасори Вартан из Карабаха, лидер дашнаков Ростом из Тифлиса, хмбапет Сепух из Еревана, несколько полковников из Туркестана. Не без ведома Степана Шаумяна армянские части готовились к наступлению на Гянджу... Этими действиями главком армянской армии спарапет Товмас Назарбекян обеспечивал свой тыл от предательского удара. Однако на главном направлении силы были слишком уж неравные. В живой силе турки превосходили армян в 5 раз, по артиллерии — в 7. Против ударной группы войск “Карс” в составе двух армейских корпусов под командованием Шевке паши армяне могли противопоставить лишь две стрелковые дивизии, группу Андраника и несколько добровольческих формирований. Требование же спарапета о спешном пополнении армии не нашло должного отклика среди политического руководства. Армянский национальный совет, действующий в Тифлисе, был уверен, что турки не нарушат условий Брестского договора...

“ВСЕ ДЛЯ ФРОНТА”

15 мая после мощной артподготовки турецкие войска перешли в решительное наступление в районе Александрополя. Попытка армян укрепиться на Джаджурском перевале не удалась. Противник из Карса вызвал звено аэропланов. Опытные немецкие летчики сбросили сотни авиабомб. Тысячи беженцев, которые с армянскими войсками покидали Александрополь, посеяли панику и среди солдат. Командир дивизии генерал Арешев потерял управление. Обстановка была трагическая. Шевке паша ликует и отдает приказ “охватить фланги армян курдской конницей, к исходу дня овладеть Караклисом и, не останавливаясь, достичь Дилижана”. В хмелю победы турецкий военачальник прибавил даже к своему имени доблестную приставку “кази”, что значит “непобедимый”. Но слишком рано он так рьяно самотитуловался. С большим трудом спарапету Товмасу Назарбекяну удалось пресечь панику, привести малочисленные части в порядок. Вместо отстраненного генерала Арешева командование этим участком фронта поручается полковнику Атабеку Бей-Мамиконяну. Спешат на зов армянского полководца добровольцы. Их боевая задача — продержаться пять дней. Они-то и решат судьбу сражения. Замысел спарапета прост — вынудить турок вклиниться в Памбакское ущелье и решительным контрнаступлением отбросить врага на Амамлу (Спитак). Здесь фланговые удары Андраника и Дро должны завершить операцию по разгрому турецкой армии.

21 мая оборона Спитакского перевала по приказу спарапета была возложена на генерала Мовсеса Силикова. Туда же спешно направились дополнительные формирования. Все шло по намеченному плану. Но вмешался местный Национальный совет, который потребовал от генерала Силикова назначить командующим Баш-Апаранского участка фронта Дро. Генерал Силиков знал, что армейские командиры — полковники Долуханян, Перекрестов, Силин — не особенно-то жалуют военного комиссара. Как назло, прервана радиосвязь со спарапетом. Скрепя сердце генерал соглашается с решением политических деятелей. Дро немедленно выезжает в Баш-Апаран...

Турки, продолжая наступление, 21 мая занимают железнодорожную станцию и село Сардарапат. Генерал Силиков принимает решение создать ударную группу во главе со своим заместителем полковником Даниелем Бек-Пирумовым. Штаб генерала переводится в Эчмиадзин. Удин по национальности, Мовсес Силиков обращается к армянскому народу с призывом “не медлить и явиться для защиты родины”. К бесхитростным словам генерала присоединяет свой клич Арам Манукян: “Все для фронта!” С благословения Католикоса Геворга Пятого более 400 священников с крестами и мечами вливаются в ряды ополчения. Ведут священный люд на войну епископы Габриел Овсепян и Завен Карабахский. Дашнаки, гнчаки, большевики, забыв про партийные распри, становятся в единый патриотический строй...

БОЙ У ХШЛАГА

Бой у села Хшлаг, что близ Караклиса, один из ярчайших эпизодов той поистине отечественной войны. Когда батарея капитана Тер-Мовсесяна выпустила по туркам последние снаряды, артиллеристы оседлали коней и помчались в атаку. Пехотинцы Гарегина Нжде последовали за ними, а конники полковника Корганова совместно с езидами Усум бея и группой Япона врезались в боевые порядки турок и крошили, рубили... До самого Караклиса доходил победный клич армян. Престарелый полковник Григорий Эразов вместе с двумя сыновьями и тремя внуками обслуживали два расчета станковых пулеметов. Их перекрестный огонь не позволял туркам обойти правый фланг полка Самарцяна...

27 мая вечером турки захватили армянские позиции на горе Меймех. Ширина фронта достигла 11 километров. Передовые полки турок стараются охватить фланги армян. Спарапет решает ввести в сражение войска Андраника и Дро. Он собственноручно пишет Дро: “На рассвете 28 мая опрокинуть неприятеля, захватить Амамлу и ударить по тылам 5-й и 11-й турецких дивизий в направлении Караклис”. Командующий фронтом полковник Атабек Бей-Мамиконян посылает гонца к Андранику с предписанием: “На рассвете 28 мая нанести фланговый удар в направлении Караклис. Дро ударит с Амамлу на Караклис. Вверенные мне войска нанесут удар в направлении Дилижан — Караклис”.

СЕМЬ ЧЕРТЕЙ

И ОДНА ВЕДЬМА

Рассвет 28 мая. Войска полковника Бей-Мамиконяна заняли исходные позиции. Спарапет с начальником штаба появляются на переднем крае армянских войск — в полной парадной форме. Солдаты и офицеры просят их не подставляться вражеским снайперам. Товмас Назарбекян не соглашается: трус умирает ежесекундно, храбрец же — раз... Однако ожидание грома орудий Андраника и Дро все затягивается. Наконец появляются гонцы от Андраника. На боевом приказе командующего фронтом полковника Бей-Мамиконяна крупными буквами по-армянски написано: “Вардана Мамиконяна знаю, уважаю. Бей-Мамиконяна не признаю — Андраник”... От Дро никаких известий так и не поступило. Лишь потом выяснится, что курьер спарапета расстрелян турками, а боевой приказ генерала вручили Шевке паше...

Отлично зная, что армянам помощи ждать неоткуда, турки первыми открыли огонь и бросили в сражение все резервы. Памбакское ущелье превратилось в ад. Пленных брать никто не собирался. На каждого армянина приходилось десять турок и их подручных курдов, но сломить их яростного сопротивления не удалось. В полдень 29 мая турки прекратили огонь. К расположению командного пункта армян направились парламентеры с сообщением, что в Батуми заключено перемирие.

Прискакал из Дилижана адъютант генерала Вышинского с пакетом на имя спарапета. Генерал-лейтенант Товмас Назарбекян, прочитав, разразился бранью: “Семь чертей и одна ведьма в зубы этих варжапетов из Национального совета!.. Как всегда, наши судьбы решают посредственности. В связи с заключенным перемирием война закончена. Армения объявлена независимым государством. Поздравляю вас, господа!”

ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ.

ПИСЬМО КЕМАЛЯ ЭСАДА

Пройдет несколько недель. В Армении есть уже парламент — 80 депутатов. По любому вопросу идут жаркие дебаты. Каждый норовит присвоить майскую победу. Молчат лишь герои — Назарбекян, Силиков... Не выдержал лишь полковник Долуханян. С высокой трибуны парламента и с разрешения спикера Аветика Саакяна он зачитал перевод письма командира 9-й пехотной дивизии Кемаля Эсада паши командиру группы войск “Карс”.

“Ваше превосходительство, честь имею доложить следующее. Начатое нами два дня назад наступление в Баш-Апаране первоначально не увенчалось успехом, так как гяурам удалось сосредоточить на этом участке значительные силы... К тому же у армян была прекрасная артиллерийская батарея горных орудий, не знаю, кто ею командовал, но бил без промаха. Он, аллахом проклятый, вывел из строя нашу артиллерию и изрядное количество тяжелых пулеметов, а также нанес немалый урон нашей пехоте, которая атаковала Спитакский перевал... Армяне-гяуры, которых в русской армии учили штыковому бою, в рукопашной поистине страшны. Нам пришлось отойти в ущелье. Не понимаю, почему армяне не развили успех и не перешли в контрнаступление. Их командир хоть и храбрый человек, но, видно, не умен. На следующий день я пошел на хитрость. Послал к Дро парламентеров, и они сказали ему, что в Батуми переговоры идут к концу, а значит, мы будем зря проливать кровь. У меня не было уверенности, что Дро мне поверит: армяне, как правило, и хитры, и умны. Но Дро повел себя как последний дурак, тотчас прекратил наступление. У Джевада паши в ущелье Памбака сложилось тяжелое положение, и он просил помощи. Резервов у нас не было. Действуй армяне согласованно, они могли бы взять нас в клещи и уничтожить. Андраник каждую минуту мог бы меня разбить, но, на наше счастье, он ушел в Дсех. Очевидно, между армянами идет грызня. Аллах помогает нам в нашей священной войне против неверных. А так как отряды Андраника и Дро не участвовали в бою, то нам удалось окружить армянские части в Памбакском ущелье. Самое странное, что они еще не сдаются, хотя боеприпасы у них на исходе. В ущелье Памбака идет настоящая резня... Там дерутся даже армянские женщины. Это настоящие фурии. Никакими обещаниями не удается уговорить армян сложить оружие. Я солдат и не могу не отдать должное армянским солдатам. Остаюсь с надеждой, Эсад паша. 25 мая 1918 года, Спитакский перевал”.

P.S. ...Когда составляли списки наиболее отличившихся воинов, полковник Бек-Пирумов представил весь списочный состав своего полка. Артиллерийский полковник Христофор Араратов — всех своих артиллеристов, епископы — своих священников — мертвых и живых. Перелистаем и мы эти списки. Капитаны Мурадханян, Португалян, Сакеляри... Поручики Овакимян, Аракелян... Унтер-офицеры Багдасарян, Варжапетян... Старик Тагианос Тагианосян, юный Аксель Бакунц... Будущие академики Арарат Гарибян, Григор Капанцян... Будущие генералы и полководцы Артак Вартанян, Иван Баграмян... Весь армянский народ.

“НВ”