Каждый год 20 июня беженцы отмечают печальную для себя дату — Всемирный день беженцев. В этот день человечество отдает дань силе воли людей, в одночасье потерявших все — работу, имущество, дом — и вынужденных строить новую жизнь часто в неблагоприятных для них условиях новой страны.
То, что в Армении сложная ситуация с беженцами, знают все — и местные власти, и зарубежные представители. Но самим беженцам, тем, кто живет в обшарпанных коммунальных центрах, от этого не легче. Проблем в этих центрах с одним туалетом на весь этаж и сухими (без воды) кранами хватает... Но много хуже тем, кто по приезде в Армению получал комнату в таком вот центре (тогда они именовались общежитиями и гостиницами), а потом лишался ее.
Желающих стать владельцами этих зданий было немало, соответственно многие из тех, кто обрел там приют, выселялись. Кому повезло, получили взамен другое жилье, были и те, кто оказался на улице. Два года назад “НВ” писала о Рудольфе Степаняне, теперь уже 70-летнем беженце из Баку, инвалиде II группы, который жил в кабине старого бензовоза, куда его впустил сердобольный сосед. Туристическая гостиница, одну из комнат которой ему предоставили после бегства из Баку, была куплена неким олигархом, а его вместе с вещами выбросили на улицу. Сегодня, спустя два года, он по-прежнему лишен человеческого жилья, живет в смонтированной им самим конуре из картонных стен (сосед продал бензовоз), и эта собачья будка стала единственным пристанищем старого больного человека.
Перед угрозой в очередной раз потерять жилье стоят и 95-летняя Мария Асланова и два ее сына, разменявшие уже седьмой десяток. Поговаривают о предстоящей приватизации этого здания каким-то бизнесменом. Самая знаменитая армянка Баку — технолог-нефтяник по профессии, автор знаменитого учебника, по которому занимались нынешние олигархи от нефти и газа, много лет возглавлявшая Совпроф Азербайджана — вместе с сыновьями жила, когда мы встретились в первый раз, в разрушенном доме без окон и дверей, превращенном жителями соседних домов в мусорную свалку.
Публикация “НВ” привлекла внимание, и Марии Аслановой предоставили 12-метровую комнату в общежитии в Чарбахе, одну на троих, уже старых людей, с единственным туалетом на весь этаж. На этом акция благодеяния закончилась — сначала Аслановой не разрешили расшириться за счет освободившейся рядом комнаты, хотя та до сих пор пустует, а сейчас отказали в благоустроенной квартире в доме, выстроенном на деньги швейцарского правительства специально для таких, как они, пожилых людей. Почему 95-летней матери и двум ее неженатым сыновьям-старикам отказали в праве пожить в нормальных условиях, неясно и непонятно. Возможно, это просто очередное чиновничье бездушие, а может, корни этой черствости лежат в иной плоскости... Но в любом случае отказ этот, вежливо скажем, вызывает горькое недоумение. Тем более что жильцы этого дома не имеют права продать квартиру — после их смерти она передается другим. Потому дом и называется социальным.
В ситуации без права на право оказался и беженец из Баку Карен Адибекян. Но история его несколько иная. У Карена Адибекяна есть жилье, но нет статуса. Гражданство Армении он не получил (да и не претендовал на него), а статус беженца, зафиксированный в его семейном удостоверении беженца (такой документ выдавался в 90-х годах, сразу после приезда в Армению), Агентство по миграции ныне сочло недействительным. История Карена, на первый взгляд, действительно выглядит слегка запутанной. В 2002 году супруга Карена Римма Адибекян, решив принять гражданство Армении, подала заявление в Управление миграции. Там такое решение встретили с одобрением, но порекомендовали тут же, не сходя с места, написать заявление и от лица мужа — негоже, мол, жене быть гражданкой, а мужу — беженцем. Женщина так и сделала, написав под диктовку чиновника заявление от имени мужа, она скрепила его собственной подписью. С сына, на тот момент 17-летнего, Александра статус беженца сняли уже автоматически, не поставив в известность никого из членов семьи. Ни сном ни духом об этом не ведая, Карен и Александр продолжали считать себя беженцами еще в течение целого года. Узнали они об этом, лишь когда Александру потребовалась справка.
Признав свою ошибку, поскольку менять статус подростков в возрасте от 14 до 18 лет можно только с их разрешения, управление поставило печать “исправленному верить”, но забыло внести это исправление в компьютер. С тех пор вот уже пять лет отец и сын живут без документов, лишенные всяких прав — не граждане и не беженцы. Хождения по разным инстанциям ничего, кроме мук, им не принесли. Свет, казалось, забрезжил, когда Карен Адибекян подал в суд первой инстанции иск на Агентство миграции и выиграл процесс — суд вынес решение о восстановлении его в статусе беженца. Но агентство обжаловало это решение в Апелляционном суде, и, хотя, по словам Карена Адибекяна, его самого ни разу не выслушали, решение суда первой инстанции общины Кентрон-Мараш было аннулировано. Юристы считают, что в этом решении суда явно проглядывает использование административного ресурса.
Человек признается беженцем, если является им по факту, так что Карен остается беженцем, несмотря на решение суда. Однако ему необходимо и формальное признание этого статуса, для того чтобы узаконить свое пребывание в стране-убежище, чтобы иметь право на национальную правовую защиту. Но Карен Адибекян этого права лишен, причем по вине чиновников, призванных защищать интересы таких, как он.
Кстати, это уже не первый случай, когда, потерпев поражение в суде первой инстанции, агентство, попирая интересы своих подопечных, выигрывает дела у беженцев в Апелляционном суде. Впрочем, чему удивляться: у сильного всегда бессильный виноват.
Схожую с этой историю переживает и другой бывший бакинец, Геворк Карагезян (удостоверение беженца за N Ф010162). Как оказалось, бессменный шеф Агентства миграции Гагик Еганян отказал ему в продлении статуса беженца, мотивируя его следующим обоснованием: “...Поскольку Геворк Карагезян не является гражданином какой-либо страны, а его постоянным местом жительства является Армения, то исходя из вышеизложенного у него не должно быть статуса беженца”. Между тем, согласно Женевской конвенции 1951 года “О статусе беженцев”, такого порядка прекращения статуса беженца, на который ссылается Еганян, просто не существует. Так чиновник в очередной раз нарушил права беженца и фактически “наплевал” (простите за выражение) как на договора, соглашения, конвенции, подписанные Арменией, так и на Закон “О беженцах” собственной страны.
Анархия в интерпретации и исполнении действующих законов — своеобразный показатель беспредела в работе, где нет ни истинного участия в судьбах беженцев-армян, ни искренней заинтересованности в том, чтобы как-то облегчить их участь и сделать максимально гибким и плавным процесс их обустройства в Армении. И дело здесь не только в “невнятных” действиях отдельных ведомств, но и всей системы правовой защиты беженцев, начиная от УВКБ ООН в Армении, которая никак не реагирует на жалобы и обращения к ней беженцев и кончая охранником Агентства миграции, не пропускающего беженцев в кабинеты чиновников от власти. Может, поэтому в год “юбилея” присутствия беженцев-армян на исторической родине проблемы их так же далеки от окончательного решения, как и в далеком 1988 году.
Нора КАНАНОВА,
Николай БАБАДЖАНЯН
"НВ" |
