«Он умел проникать в суть явления, слова и обычно воспроизводил то, что нами еще не было понято и осмыслено»... Рубен Кочар 

 «Кочар Ерванд Семенович (1899–1979 гг.), армянский скульптор, график и живописец, народный художник СССР (1976). Скульптурные произведения (памятник Давиду Сасунскому в Ереване, 1959) отмечены героикой, экспрессией стилизованных форм; графические иллюстрации («Давид Сасунский», 1939), живописные жанровые композиции, портреты…» Краткая и сухая справка из Энциклопедического словаря.

А он держался так доступно и просто, что трудно было поверить, что это именно тот человек, который за одну жизнь смог столько понять и, главное, воплотить в своих произведениях.

Символ Еревана — «Давид Сасунский» Ерванда Кочара — памятник на все времена, символ бессмертия народа. Наверное, одного этого памятника было бы достаточно, чтобы имя его создателя стало рядом с величайшими художественными дарованиями эпохи.

«Я долго вынашивал его образ и ждал, когда смогу создать его. И вот мне как-то позвонили и предложили изваять скульптуру. Было это в 1939 году, когда решили отметить тысячелетие народного эпоса о Давиде Сасунском. Десять веков было в запасе, а мне предложили, когда до юбилея оставалось полтора месяца...» — рассказывал художник.

Большую роль в формировании художника сыграла и атмосфера того времени. Период стремительного взлета музыки, театра, живописи, поэзии, время активных и дерзких экспериментов, время, когда творили А.Таманян, М.Сарьян, А.Спендиаров, А.Исаакян, А.Гюрджян, А.Коджлян, А.Хачатурян. Люди, именами которых обозначены вехи в искусстве Армении.

Родился Кочар в Тбилиси. Ереван он увидел только в 1936 г. С будущим архитектором Алабяном поехал в Москву, где учился у Кончаловского. В 20 лет он открыл свою выставку. Спустя два года Кочар уехал за границу и 15 лет провел в Италии и Франции.

Обрести собственное лицо в такой стране, как Франция, было нелегко. Что мог противопоставить тогда еще неизвестный Кочар таким авторитетам мировой живописи, как Матисс, Пикассо, Леже. Оказывается, мог. Он стал основоположником нового направления в искусстве — пространственной живописи, выставлялся с Пикассо, Матиссом, Кирико. Его имя упоминается с именами Брака, Леже, Люрса, Делоне. Сегодня его произведения украшают стены музеев и галерей многих стран, в том числе Лувра, музеев Манчестера и Лондона.

В 1936 г. Кочар вернулся в Ереван. Возможно, толчком послужили слова Чаренца: «Ты должен выситься в Армении, как высится Эйфелева башня в Париже».

Маэстро (как любовно его называли) никогда не говорил менторским тоном, к нему всегда шли за советом, он не пропускал ни одного вернисажа и был особенно внимателен к работам молодых скульпторов — заходил сзади, обходил вокруг, смотрел сбоку, приседал и даже заглядывал снизу. Так мог смотреть только мастер, сам владеющий высоким ремеслом, на работу другого мастера. Такое внимание дается высокой культурой, напряжением ума и сердца.

Вот уже 28 лет маэстро нет с нами, но образ его не потускнел. Невысокий, с большой головой, с зачесанными назад вьющимися волосами, с серыми, слегка навыкате глазами, светящимися необыкновенным умом — он был мудр и наивен.

В последние годы он часто говорил о надвигающемся жизненном закате. Смеясь, задавал вопрос о некрологе: как, мол, о нем напишут — великий, выдающийся, известный или только талантливый?

Конечно же, это была шутка. Кочар с самого начала поразил размахом, яркостью и свежестью новизны. Ему предназначено было открыть в армянском искусстве новую эпоху, создать мир новых художественных образов. Он был одним из самых ярких и значительных представителей армянской культуры, всегда молодым и темпераментным.

У Бальмонта есть слова: «Надо творить навеки, однажды и навсегда». Кочар творил именно так — навеки, однажды и навсегда.

Армянский Вестник