Анаит Асилян преподнесла в дар Музею-институту геноцида армян свою бесценную коллекцию рукоделия и вышивки исторической Армении.

150 образцов этой изумительной коллекции собрано за 40 лет. Собрано по крупицам, по кусочкам, по обрывкам. Собрано с бесконечной любовью к родине и с неизбывной болью за тех, кто стал жертвой геноцида, – многие из этих вещей изготовлены именно их руками. Это рукотворный памятник людям, жившим в некогда цветущих армянских городах – Адане, Айнтапе, Ване, Мараше, Муше, Урфе и других еще до того, как они были разрушены, разорены и потоплены в крови. Это – послание нам, их потомкам, и завещание тем, кто придет после нас: помнить, знать, любить, ценить и сохранить наследие предков.

Дочь Папояна, жена Асиляна

Именно так представилась эта милая женщина и призналась, что рассказывать о самой себе ей очень трудно.

Беседовать с ней – одно удовольствие, она очень живая, у нее чудесная открытая улыбка и внимательные глаза. Анаит Асилян собирала свою коллекцию четыре десятка лет, и вот наконец настал день, когда она исполнила свою давнишнюю мечту – подарила ее Армении, конкретнее – Музею-институту геноцида армян.

«Я родилась и выросла в Дамаске. Мать была родом из Вана, отец – из Айнтапа. Моей семье удалось избежать резни и погромов, мы вовремя перебрались в Сирию, сначала в город Ама. Здесь моя мать помогала армянским семьям, бежавшим от резни. Она рассказывала мне, что каким-то образом узнала, что дети ее сестры спаслись и сейчас находятся в Дамаске. И мама поехала туда. Нашла их у церкви, куда дети, связанные за руки друг с другом, приходили ночевать после того, как днем попрошайничали, чтобы прокормиться. В лохмотьях, оборванные, завшивевшие, голодные – два мальчика и девочка, старшему было всего семь лет. Среди работ, которые я привезла, есть вышитая семейная накидка, по которой мама узнала детей своей сестры.

Дом у нас был большой и многолюдный. В семье очень любили искусство, литературу, книги, историю. Меня отдали учиться во французскую школу, но я втайне от родителей начала ходить в армянскую. И вот настало время месячной оплаты. Я думала, отец будет ругать меня, но он только спросил: «Почему ты перешла в армянскую школу?» Я ответила: «Если мы армяне, зачем мне ходить в чужую школу, я хочу учиться на армянском». И только окончив школу на родном языке, я пошла во французскую.

Мы с мужем вырастили четверых детей. И всю жизнь занимались арменоведением: изучали наше культурно-историческое наследие, читали лекции, организовывали выставки, я сама писала статьи в газеты. Последние пять лет я живу у детей в США и продолжаю свое дело и там. У меня нет образования, нет профессии, но я очень люблю читать, много пишу, изучаю наши язык, культуру, историю».

...Платье из мелких кружев – единственное в коллекции – поражает ажурными узорами: какое же надо иметь терпение, чтобы связать его! Нежнейшее, сливочного цвета, его не грешно было, наверное, и на свадьбу надеть – такая красота и тончайший вкус стоят за этим произведением искусства. Платью – около 100 лет, но выглядит оно так «молодо», что кажется: еще вчера его носила юная модница, привлекая восхищенные взоры мужского населения города... Урфы? Аданы? Вана?..

На вопрос, что наиболее дорого ей из коллекции, тикин Анаит показывает чудесную накидку для подушки: «Это мама моя вязала. Вообще, моя коллекция началась с ванских маминых вещей – Ван был одним из центров армянского рукодельного ремесла...»

«Свидетельствую: это армянское искусство...»

«Меня часто спрашивают, как я решила собирать эти вещи. Примерно 40 лет назад я случайно увидела, как по турецкому телеканалу показывали чудесные рукодельные работы, уверяя, что это исконное турецкое искусство. И именно тогда я решила, что нельзя отдавать наше наследие другим, что надо собрать и сберечь это богатство в армянских музеях. В моей семье было много рукодельниц, и меня в юности учили этому ремеслу. Моим учителем рукоделия был доктор Дебеджян, я всегда тепло вспоминаю его. У него дома я видела множество прекрасных работ, и именно он воодушевил меня на эту коллекцию. Собранные образцы он хранил в специальных альбомах, а наиболее ценные вещи отдавал в музей.

И я начала свою работу. Искала и собирала образцы рукоделия из Западной Армении – Айнтапа, Мараша, Урфы, Сваза, Аданы, Вана и других мест. Население этих городов стало жертвой геноцида, и очень важно спасти их работы от забвения и уничтожения. Около 100 образцов я подарила в 1991 году музею Алека Манукяна в США. Вообще-то, главная моя цель – обеспечить этими образцами армянские музеи, чтобы потом под эгидой государства Армения могла вывозить их для демонстрации за рубеж. И я всегда хотела передать мою коллекцию именно Музею-институту геноцида армян.

В процессе сбора и изучения вещей я убедилась и могу с уверенностью заявить: это действительно образцы армянского искусства. Об этом свидетельствуют прежде всего бытовые традиции населявших эти территории народов. Среди исламских народов не распространен обычай готовить девушке приданое – ей дают с собой в дом мужа деньги. У греков принято дарить девушке жилье. И только армянской городской девушке, начиная с ее рождения, готовили приданое, и рукодельные работы были одной из его важных составляющих».

...Самой старой вещи – более 120 лет, это XIX век. Руки тикин Анаит легко и бережно трогают вылинявшую ткань. Она может рассказать легенду почти о каждом из образцов. Перелистывает большой альбом – вот кружевные платочки, маленькая скатерть, накидки на стол, подушку, кровать, а вот свадебные галстук и белые перчатки ее отца и матери. А это вещи из Измира: мать передала дочери, а та сохранила все в маленькой коробочке и взяла с собой, когда бежали от резни. Ни один узор не повторяет другой, многообразие форм, цветовых решений, техники, способов просто поражает. У женщин не было ни образцов, ни трафаретов, они все делали сами, и узоры тоже придумывали сами. А ведь все это создавалось в домашних условиях – это типичные образцы бытовой культуры жителей западноармянских городов, вовсе не предназначенные для музеев. Но в этих простых кусочках вышитой ткани, в этих тончайших кружевах – дыхание времени, дыхание человеческих судеб, большинство которых оказались трагическими. Именно трагичность времени и потеря большинства армянских городов, в которых и создавались эти вещицы, придают им особое значение и особую прелесть. И прикасаешься к ним, как к истории – далекой, но такой живой и трепещущей, словно все это было вчера...

«Для меня этот холм – святыня...»

Выступая в Музее-институте геноцида армян при передаче коллекции, тикин Анаит сказала:

– Прежде всего хочу выразить благодарность моему армянскому народу, который ценой больших усилий сохранил эту землю, куда мы все теперь можем ездить и посещать этот музей, вспоминать своих родных и соотечественников, жестоко убитых и оставшихся без погребения. Мне кажется, что все они теперь похоронены на холме Цицернакаберда, и я привезла изготовленное их руками сюда, чтобы сохранить именно в этом музее. Для меня этот холм – святыня. Если мы хотим чтить память жертв и помнить о них, нам всем надо приходить сюда, поддерживать этот музей. И делать это надо еще и потому, что многим хотелось бы присвоить и выдавать за свое то ремесло и то искусство, которое веками было нашим. Мы сильно запоздали, но и сейчас еще можно начинать по крупицам собирать все, что осталось от наследия исторической Армении. Мы должны суметь восполнить пробел, связанный с искусством исторической Армении, обобщить это наследие и сохранить его в музеях. Это касается не только рукоделия и вышивки, но и результатов других ремесел и искусств, традиционных для армянского народа и имевших свои особенности в каждой из исторических провинций».

«В Армении я становлюсь моложе...»

Не это ли то во многом утерянное чувство патриотизма, что не бьет себя в грудь напоказ, не требует наград и не стремится быть в первых рядах «борцов», а спокойно и скромно делает свое дело – будь то на поле брани или в мирных условиях?

То, что сделала Анаит Асилян за 40 лет, – настоящий подвиг, особенно если учесть, сколько людей благодаря ей вспомнили о своем долге перед историей собственного народа, вспомнили вообще, что они армяне, и что эти вещи, оставшиеся им от предков, – бесценное наследие времени и истории. Узнав, для чего она собирает все это, ей с радостью отдавали свои реликвии другие люди, но бывали и случаи, когда она покупала образцы рукоделия, – правда, сама об этом не любит говорить. Зато часами может говорить об Армении:

«Я всегда была оптимистом. Если бы не было родины, мы не выжили бы как народ. Поэтому мы и приезжаем сюда, черпаем здесь силы и уезжаем, заряженные энергией родной земли. Я здесь обновляюсь, молодею – все вокруг такое родное и звучит родной язык. Каждый год перечитываю историю Армении – это дает мне силы и веру. И пусть никто никогда не хвастается тем, что сделал что-то для Армении – мы все должники нашей родины, и она нуждается во всех нас...»

...В тот день, когда тикин Анаит передала свою коллекцию, директор музея Гайк Демоян вручил ей Золотую медаль Музея-института геноцида армян. И Анаит Асилян, расчувствовавшись, призналась: думала завершить свою работу, но Демоян вдохновил на продолжение, – надо и дальше собирать реликвии, связанные с исторической Арменией: «Вот поеду обратно в Сан-Франциско и начну снова».

А пока в Музее-институте выставлено то, что уже собрала эта изумительная женщина, – Анаит Асилян. Поверьте: это надо видеть. Чтобы почувствовать – чем жили наши предки. Чтобы ощутить талант и духовное богатство народа, чью родину украли, а жизнь растоптали. Чтобы понять – как важно все это сохранить. И чтобы осознать – как много мы потеряли...

Марина ГРИГОРЯН