В конце мая с.г. турецкий активист по правам человека профессор Баскин Оран получил по электронной почте послание с угрозами от “Бригады мстителей”. Аналогичное послание получил и Грант Динк незадолго до его убийства 19 января 2007 г. Между тем в отличие от Динка Баскин Оран в своих публикациях, касающихся событий 1915 г., не использует термин “геноцид”. Вместе с тем убежден, что резолюция, касающаяся драмы армянского народа, принятая в таких странах, как, скажем, США, “заставит потрудиться” турецких дипломатов. Ниже с небольшими купюрами предлагаем интервью турецкого профессора Armenian Weekly.
— Касаясь табу в турецком обществе, вы часто цитируете Сакалли Селала, который говорил: “Так много невежества возможно лишь с образованием”. Скажите, каким образом образование может порождать невежество?
— Каждая нация, государство формируются посредством двух основных механизмов — воинской повинности и национального образования. Обучение чему-то означает не только обучение, но также и необучение. Последнее в полной мере можно отнести к событиям 1915 г.
О том, что произошло в начале века, впервые довелось узнать в США от моего друга Боба Харабеджяна. Мне было тогда 18 лет. Однажды мы ехали на своих авто, обгоняя друг друга. Остановившись на красный свет, Боб, выглянув из машины, бросил как бы шутя: “Ты, грязный турок, ты убил моих предков”. — “Иди ты на,.. ублюдок”, — не остался я в долгу. Об этом инциденте я забыл в тот же день. Шел 1964 год.
В 1973-м в связи с рядом убийств, совершенных членами ASALA, я вновь услышал о резне армян. Это было равноценно тому, как если б вместо будильника в 4 утра ты разбужен взрывом бомбы. “Что они творят, эти убийцы!” — негодовали окружающие. Как можно убивать ни в чем не повинных людей, дипломатов”. ...Даже эти страшные события не послужили для нас уроком, не подвигли на то, чтоб узнать, что же именно произошло в 1915 г.
Слово “геноцид” в публикациях Танера Аксама, представителей армянской диаспоры вызывало в нас, турках, сильную реакцию: “геноцид” для армян ассоциируется с 1915 годом, для турок же — с 1933-45 гг. Это сродни тому, как если сказать турку: твой отец был нацистом. Несомненно, многие из нас, турок, понимают, почему это слово столь же священно, сколь неприкосновенно для армян: оплакивать погибших — единственный способ получить сатисфакцию. И они не избавятся от чувства мести, покуда Турция продолжает отрицать исторический факт. Грант Динк, касаясь взаимоотношений двух стран, говорил: “Как турки, так и армяне больны. Первые страдают паранойей, вторые — от травм прошлого...”
— Поговорим о взаимоотношениях Турции с Арменией — касаясь этого, вы говорили об утерянной возможности наладить их в 2000 году.
— В конце 2000-го Министерство иностранных дел — одна из самых рациональных структур Турции — предложило решить армянскую проблему по следующим направлениям. Во-первых, начать с Арменией торговые отношения, что привело бы к нормализации жизни в стране, она проявила бы готовность иметь нормальные отношения с Турцией. Что касается резни армян, то данный вопрос предлагалось обсуждать в академических кругах.
Национализм — идеология плохих времен. Националистом становятся, когда переживают лишения. Турки покидают Карс точно так, как армяне Армению. Почему бы не открыть границы, позволив армянам приобретать дешевые товары, а производителям Карса — делать деньги? В выигрыше остались бы и те, и другие. Меж тем премьер Бюлент Эджевит свел все начинания на нет, сказав: “Давайте сначала спросим у Азербайджана”. Нетрудно догадаться, что ответил Азербайджан... Сегодня, когда азербайджанская нефть течет в Мерсин, решить проблему куда сложнее.
— Многие годы вы являетесь фронтменом в борьбе за права человека и демократические преобразования в Турции. Что подвигло вас на это?
— Мой разум и, конечно, жизненный опыт. Я не был таковым, когда моя мать произвела меня на свет. Напротив, вплоть до 80-х находился под влиянием национализма. Левым я стал во время учебы в университете Мюлкие на факультете политнаук. Но если в 1982-м меня в большей степени занимала проблема греков Турции, то сегодня круг “угнетенных и отверженных” стал гораздо шире.
Я белый турок. В Турции быть турком не означает быть этническим турком. Будучи адвокатом прав человека, прав меньшинств, я не выигрываю ничего, а вот головной боли, неприятностей хватает. В моем доме установлены камеры слежения, сигнализация... Но если я откажусь от того, что делаю сегодня, вряд ли смогу спокойно спать. И как я смогу смотреть в глаза моей жены?
...В ситуациях, сложившихся в Турции в 1914 и 2008 гг., с точки зрения ощущения страха есть много общего. Объекты страха, конечно, отличаются, но по силе ощущения аналогичны. Зомби поедают нас. Зомби “исламизма”, “курдизма” и “геноцида”. Полагаю, однако, что на пути к демократизации Турция переживает завершающий этап метаморфоз.
(С сокращениями)
Подготовила Жасмен ИСРАЕЛЯН
НВ |
