НВ. События в зоне осетино-грузинского конфликта на время заслонили собой иранскую проблему. И внимание к нашим соседям было как бы ослаблено. И очень зря. Дело в том, что именно в ходе военных действий и всего последующего развития событий Тегеран проявлял недюжинную активность, в том числе и в вопросах, касающихся нашего региона. Разумеется, была и поездка президента ИРИ Махмуда Ахмадинежада в Душанбе, и его участие в очередном саммите глав государств — членов Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), в ходе которого участники ШОС фактически выразили понимание и поддержку действий России по прекращению войны между Грузией и Южной Осетией. Но была и отдельная конфиденциальная встреча российского президента Дмитрия Медведева с его иранским коллегой, в ходе которой, судя по данным пресс-служб обоих лидеров, затрагивалась и тема о ситуации на Кавказе...

Еще в самом начале нынешнего кризиса в Закавказье Иран устами представителя своего МИД Хассана Гашгави официально заявил, что готов оказать любую помощь в рамках своей основной политики по содействию установлению мира и стабильности в регионе. “Ухудшение кризиса и вызываемые им отрицательные последствия могут оказать влияние на весь регион”, — добавил он. Представитель иранского МИД отметил, что Тегеран “озабочен военными столкновениями в Южной Осетии, которые привели к убийству беззащитных людей, и призывает к немедленному прекращению боев”. Но куда жестче и решительнее был сам глава иранского МИД Манучер Мотакки, потребовавший 25 августа, чтобы администрация США не вмешивалась в закавказский кризис. “Державы, находящиеся за пределами Кавказа, не должны искать предлогов для нагнетания напряженности и нестабильности в регионе”, — заявил Мотакки, передавало агентство IRNA. Министр сказал, намекая на плачевные последствия американской интервенции в Ираке и Афганистане: “Судьба Кавказа, конечно же, в случае вмешательства, не будет отличаться от той дилеммы, которую должны решать регионы, где кризис уже искусственно создан”.

Эти же позиции подтвердил и сам М.Ахмадинежад, когда выступал перед своими коллегами по ШОС в Душанбе. Высказавшись за вывод войск НАТО из Афганистана, к примеру, он обвинил весь Запад в акциях, дестабилизирующих страны региона и препятствующих их развитию. Вместе с тем иранский президент следом высказал такое суждение, которое тут же было интерпретировано представителями СМИ как намек на события в Закавказье: “Некоторые западные державы, инспирируя некоторые политические силы и государства и призывая их к присоединению к военным договорам, наносят ущерб интеграции региона и создают напряженность между соседними странами”. Действительно, известно лишь о том, что ряд сил на Западе усиленно проталкивает решение о “присоединении к военному договору”, т.е. вступлении в НАТО, Украины и Грузии. Ни на одну страну Центральной Азии подобные планы Запада не распространялись. Когда же М.Ахмадинежад в Душанбе высказался отдельно и об осетино-грузинской проблеме, то стало ясно, что трактовка вышеуказанного заявления в СМИ была верной.

По мнению иранского лидера, кризис в Закавказье возник из-за того, что на грузино-югоосетинский конфликт повлияли трансрегиональные вмешательства, а также неправильные действия высокопоставленных чиновников из Тбилиси. “Этот вопрос должен разрешиться общим решением народа”, — заявил он в Душанбе в ходе пресс-конференции после трехсторонней встречи лидеров персоязычных стран. “Мы считаем, что если страны за пределами региона не будут вмешиваться, то эти народы сами решат эти проблемы. Высокопоставленные лица Грузии могли не допустить вмешательства других стран в свою политику. У нас есть информация, что сионисты вмешивались в проблемы Грузии”, — цитировали М.Ахмадинежада информагентства. Отвечая на вопрос о том, почему Иран стремится стать членом ШОС, президент Ирана сказал: “Дело в том, что у каждой организации свои функции. У нас есть свои ожидания от ШОС. Весь мир не состоит из НАТО и США. У них столько проблем, что они не успевают их решать”. Но при этом Тегеран собирался и собирается воспользоваться новой ситуацией в нашем регионе. Министр нефти Ирана Гхолам Нозари 27 августа заявил, что главной целью Ирана сейчас является расширение сотрудничества с российским “Газпромом”, и предложил “Газпрому” меняться газом: “Одно из направлений возможного сотрудничества — получать российский газ на Севере и возмещать его поставками с наших южных месторождений”. Но Нозари также выдвинул предположение, что в свете последних событий в Грузии транзит каспийской нефти через Иран представляется более удобным и безопасным. Он сказал: “Мы предлагаем построить трубопровод Нека — Джеск, что позволит перебрасывать до миллиона баррелей каспийской нефти”. Между тем 26 августа через Иран пошла первая партия азербайджанской нефти. Анонимный источник в правительстве Азербайджана заявил тогда, что в настоящее время серьезно рассматривается возможность транзита нефти через Иран, после того как турецкая часть трубопровода Баку — Тбилиси — Джейхан вышла из строя, а грузинская часть маршрута не работает в результате боевых действий.

Это дало основание предположить, что Тегеран помимо заявлений о готовности содействовать восстановлению мира в Грузии и Южной Осетии считает, что война на самом деле создала для ИРИ весьма благоприятные возможности для усиления своей роли на Кавказе. Да и иранские СМИ писали о том, что Тегеран получил весомые политические дивиденды от войны на Кавказе. “Наша страна в политическом плане, сама того не желая, выиграла от этого международного кризиса”, — заявляла “The Daily Iran News”. По мнению журналистов, первое положительное следствие конфликта заключается в том, что иранская ядерная проблема практически перестала обсуждаться в СМИ. Ее место занял конфликт в Грузии. Второе положительное следствие: Совбез ООН в ближайшее время вряд ли сможет выработать согласованную позицию по Ирану. То есть выигрыш и в том, что давление международного сообщества на Тегеран может ослабнуть из-за противоречий между Россией и странами Запада.

Таким образом, ситуация в Закавказье привела к тому, что Россия и Иран больше не скрывают, что активно поддерживают усилия друг друга в тех регионах, в которых были и остаются заинтересованными. Сотрудничество и взаимодействие в рамках двусторонних договоренностей, в рамках ШОС, наконец, инициатива С.Лаврова о взаимодействии в сфере безопасности в Персидском заливе — а в “прослойке” поддержка Ираном действий России в Закавказье. И все это базируется на согласованном курсе Москвы и Тегерана о недопустимости участия внерегиональных сил в процессах на Кавказе и в бассейне Каспия.

Сергей ШАКАРЯНЦ