Вы знаете историю происхождения бренда “Ахтамар”? Так называются знаменитый армянский коньяк и неплохие сигареты с черным фильтром, которые в советские времена доставались по блату. На них еще девушка изображена с факелом. Не знаете?

Так вот, жила-была когда-то давно княжна Тамар. Угораздило ее влюбиться в некоего простолюдина. Суровый князь, прознав об этом, отправил дочь, хоть и любимую, но в ссылку. На остров в ближайшем озере. Каждую ночь Тамар зажигала масляный светильник, на огонек которого плыл ее возлюбленный. Как-то она то ли забыла о лампаде, то ли разбушевавшаяся буря (что в тех краях не редкость) гасила ее, и Тамар никак не могла зажечь огонь, а влюбленный простолюдин без огонька-ориентира заблудился в водных просторах и утонул, горестно воскликнув: “Ах, Тамар!” Остров, где томилась княжна, впоследствии назвали Ахтамар. По другой версии легенды княжну так и звали — Ахтамар. И возлюбленный ее в озере не тонул, а каждый раз успешно доплывал до острова. Так успешно, что князь, один раз решивший проведать непутевую, по его разумению, дочь, застал ее в обществе пары прелестных детей, приходившихся ему внуками. Князь на радостях простил дочь, признал простолюдина зятем и жили-поживали они счастливо долго-долго... Какая история правдивее — сказать трудно. В силу общей своей трагичности армяне предпочитают первую версию.

Так или иначе, а изящную статую княжны Тамар-Ахтамар можно встретить на одном из берегов Севана — высокогорной жемчужины Армении. Вообще-то вся эта история к Севану никакого отношения не имеет. Связана она с другим озером — Ван, оставшимся в Турции. Понимая реалии, армяне силой воображения перенесли те события к себе ближе. И никто миф развенчать не хочет. Как, допустим, и тот, что у Армении есть флот.

Наоборот, на подступах к храмам IX века Сурб Аствацацин (Святая Богоматерь) и Сурб Аракелоц (Святые Апостолы), что на Севанском полуострове, находится могила капитана Севанского пароходства — увы, не запомнил его фамилии. Чем занималась севанская флотилия под его водительством, предположить нетрудно. Рыболовством. Причем, вероятно, неумеренным, иначе не исчезла бы эндемическая местная форель, которую в этих краях зовут “ишхан” — князь-рыба.

По трассе вдоль берегов озера то и дело возникают люди с вытянутыми руками. Это рыбаки. Если руки раскинуты, значит, на продажу имеется этот самый ишхан — цена сумасшедшая, может достичь 100 долларов за кило. Если руки подняты вверх — то в продаже сиг. Кстати, именно с ним многие связывают исчезновение ишхана — вытеснил, мол, его сиг.

Шофер дядя Абик, везущий меня на Севан, сам рыбак-любитель, презрительно усмехается и советует не поддаваться уговорам, и ишхана не покупать, и в севанских ресторанах не заказывать: “Нет его. Истребили. А это — аферисты, покупают в инкубаторных фермах обычную форель и выдают за севанскую. Сига покупай, это вернее”. Но выясняется, что и с сигом не все так просто. Этим летом с шашлычниками, которые одинаково вкусно жарили на углях мясо, рыбу и овощи, по сигу ежедневно приходилось вести сложные дипломатические переговоры: рано утром вручать 1000 драмов (3-4 доллара) за каждого не пойманного еще местными рыбаками сига весом около полкило, в полдень заручаться твердой гарантией того, что вечером будет рыбный ужин, или забирать обратно свои деньги в случае неудачи рыбаков, и вечером, наконец, собственно, поспевал шашлык из сига.

“Сиг-то куда делся?” — не выдержал как-то я, вспоминая, что Севан в блокадные 90-е фактически спас армян — у людей не было хлеба, но почти в каждом доме тогда могли предложить сига — копченого, вареного, жареного, вяленого. “Куда-куда? Переловили! Вот куда... Вчера и сегодня наши ребята сети всю ночь тягали. На две бригады — восемь рыбок” — ас шашлычных дел Аркадий отпускает глубокомысленный витиеватый мат вначале в адрес сига, вытеснившего ишхана, потом в адрес рыбаков, истребивших сига, в адрес подручного мальчишки, неизвестно почему, и идет охладиться в прохладных севанских водах.

Севан успокаивает. Из 30-35-градусной жары плюхнуться в изумрудно-синюю 18-градусную воду (теплее бывает редко) — непередаваемое блаженство. А еще чистейший звенящий воздух. И тишина. Тишина, несмотря на обилие людей. При том что армяне на своем Севане не очень любят отдыхать, считая его чересчур холодным и ветреным. В последние годы они “протоптали” дорогу на грузинские черноморские курорты. Желающих так много, что летом запускается спецпоезд Ереван — Батуми. Но в этом году случилась война в Южной Осетии. Армянскому “миддлу” пришлось спешно менять планы и довольствоваться родным Севаном. В поселках и кемпингах, которые облепили величественное озеро по всему периметру, говорят, яблоку негде было упасть. “Шум-гам, дети плачут, лежаков, тентов, велосипедов не хватает, в столовой очереди, за шашлыком... короче, насмарку отпуск”, — пожаловался знакомый и удивился, что у меня этих неудобств не было. “Ты где именно отдыхал?” — поинтересовался он. Я соврал. Потому что представил, как мою любимую почти безветренную бухточку на Севане следующим летом заполонит толпа с хнычущими детьми, райскую тишину нарушат крики, хрустальный воздух отравят пыхтящие машины, а плеск волн заглушит чье-то шумное недовольство нехваткой лежаков и тентов.

Юрий СИМОНЯН,

“НГ”