ПанАрмениан. Активизация Турции на фоне августовских событий в Южной Осетии придала новый импульс разговорам о политическом сближении Анкары и Москвы, что по сути своей явление новое, но не долговременное. Обе стороны стремятся контролировать кавказский регион полностью и не потерпят балансирующего присутствия иной державы.

На протяжении сотен лет Османская и Российская империи вели ожесточенную борьбу за Черноморский бассейн и прилегающий к ней кавказский регион. Для России – единственный путь к теплым морям, к мировым ресурсам и торговым путям преграждало турецкое государство. Турция в свою очередь долгое время, и до сих пор пытается восстановить потерянное влияние по всей территории «внутреннего озера» (турецкие правители так называли Черное море). На сегодняшний день внешнеполитическая приоритетная задача по восстановлению сферы влияния на черноморских берегах, а так же в Средней Азии и в первую очередь на Кавказе, слегка трансформировалась.

Путь к быстрому восстановлению былой империи показал основатель турецкой республики Мустафа Кемаль Ататюрк. Он был уверен в том, что всеобщая консолидация тюрок мира важна для мировой турецкой гегемонии, и таким образом, стал отцом пантюркистской идеологии. Суть этой идеологии в том, что Турция, являясь своеобразным знаменосцем в вопросе консолидации тюрок, должна вести политику по усилению тюркских этнополитических факторов в Евразии, для дальнейшего их воссоединения в могущественное государство с центром в Анкаре или в Стамбуле. Ататюрк даже во время краткосрочного сближения Москвы и Анкары неоднократно заявлял, что в составе России на территории Кавказа, Урала, Сибири и Дальнего Востока проживают «наши соотечественники», которые сильно нуждаются в опекунстве «старшего брата». Таким образом, согласно Ататюрку, Турция должна стать государством, которое должно новыми методами вести борьбу против традиционных соперников. На сегодняшний день, новым методом борьбы Турции и ее западных союзников в лице Великобритании является этно-конфессиональный фактор. Россия же в свою очередь для развала Османской империи с середины 19 века вела политику по освобождению православных народов, проживающих в составе Турции.

По сути, обе державы – одна находясь на севере, другая – на юге, всегда являлись полной противоположностью во внешнеполитическом аспекте. Именно исходя из традиционного политического тяготения к Кавказу и к проливам Черного моря, руководство Российской империи создало своеобразную идеологию о Третьем Риме или Второй Византии, которой являлась Россия. Как говорил Оттон Второй (священный Римский император) – «Римской империи без города Рим не бывает». Российские императоры также как и в свое время Оттон Второй планировали «вернуть» Царьград, то есть Константинополь законному и истинному владельцу – России, культурной и духовной правопреемнице Византии. Таким образом, основной целью своей внешней политики на протяжении двести с лишним лет считали полное покорение Балкан, Кавказа и контроль над проливами Босфор и Дарданеллы, которые обеспечивают выход российского флота и усиления сферы влияния на Средиземное море и в Ближнем Востоке.

После развала СССР Анкара за короткие сроки заметно усилила свое влияние как на Балканах, в Средней Азии, так и на Кавказе и в самой России. Локомотивом по усилению турецкого влияния на Кавказе еще с начала 20 века считался Азербайджан. Именно через Азербайджан Турция на сегодняшний день активно усиливает свое влияние на Северном Кавказе – путем усиления религиозного экстремизма и самосознания тюркских этносов. Особое место в турецкой политике в отношении Кавказа занимала Грузия. С момента независимости Грузии, Анкара заметно усилила свое экономическое влияние в стране, путем экономических инвестиций и методичной финансовой помощи практически остановила миграцию азербайджанцев Квемо-Картли. Из-за неподконтрольности и ненадежности армянского фактора, Турция планомерно усиливала линию Аджария-Самцхе-Квемо-Картли для создания этнического турецкого пояса до границы с Азербайджаном. Именно эта первоочередная задача в политике Грузии заставила Анкару и Баку активно лоббировать и поддерживать проблему возвращения турок-месхетинцев в армянонаселенный регион Джавахк, где планировались провокации против армян с целью их максимального вытеснения. Отметим, что политику вытеснения армян из Грузии Анкара осуществляла в первую очередь через протурецки или националистически настроенный грузинский истэблишмент. В этом вопросе аджарский фактор усиления влияния Турции на Кавказе являлся особенным исходя из ее экономической, военно-политической важности, а также того, что Батуми, являясь крупнейшим портом на Кавказе, до сих пор считается жизненной артерией для развития армянской государственности. Именно это является причиной столь активных экономических инвестиций, как Турции, так и ее союзника на Кавказе – Азербайджана. Более того, на сегодняшний день Аджария становиться своеобразным полем противостояния Армении и Азербайджана, где этнические или конфессиональные группы Аджарии будут играть важнейшую и возможно решающую роль.

На сегодняшний день, когда Россия перешла к решительным действиям по укреплению своего влияния на Кавказе путем признания Абхазии и Южной Осетии и полного ослабления Грузии как политического субъекта, Турция на первый взгляд поддержала действия Москвы, отнюдь не из-за агрессивной политики Тбилиси в отношении отколовшихся территорий. Турция с начала этнических конфликтов всячески пыталась стать основным игроком в вопросе отсоединения ущемленных этнических автономно-политических образований, раздробить весь Кавказ и таким образом обеспечить свою полную гегемонию. Первой попыткой Анкары по «опекунству» ущемленных малых народов Кавказа стала Чечня и в некоторой степени Абхазия. В отличие от Чечни, подавляющее большинство населения Абхазии является православным, что является серьезным препятствием для переориентации абхазской политической элиты в сторону Анкары. Несмотря на это, Турция является одним из активных экономических инвесторов в Абхазии и через абазинских переселенцев и бизнесменов усиливает влияние Турции в республике. Одновременно финансирует ряд националистически настроенных влиятельных общественных организаций и объединений, которые время от времени нагнетают антиармянские настроения в Абхазии.

Иной причиной попытки временного сближения Турции с Москвой является перспектива «встать у руля» в вопросе этнических конфликтов. Более того, исходя из реалий, касательно того, что Грузия фактически стала буферной территорией между Арменией и Россией, Анкара всевозможными силами и политическими трюками воспрепятствует дальнейшему сближению Москвы и Еревана, играя в активного партнера России в вопросе Абхазии и Южной Осетии, в отличие от Армении, которая по непонятным причинам сохранила нейтралитет. С другой стороны, Анкара всегда была против усиления влияния Запада на Кавказе, тем более, когда некоторые цели США на Ближнем Востоке пошли в разрез с интересами Анкары. С другой стороны, начальная пророссийская активность Анкары может стать своеобразным защитным механизмом по сохранению своего влияния в Грузии, и в особенности в Аджарии и в Квемо-Картли. Инициатива Турции по созданию политического клуба по модели ОБСЕ на Кавказе для разрешения этнических конфликтов есть не что иное, как попытка сыграть в «нового миротворца» в регионе, что путем иллюзорного потепления отношений с Ереваном еще больше усилит турецкое влияние во всем Кавказе и постепенно локализует российское влияние на Северном Кавказе.

Исходя из этих задач, одной из целей турецкого государства является полная ликвидация, или хотя бы нейтрализация армянского фактора в лице Армении, НКР и армянонаселенного региона Грузии Джавахк, что для Анкары создает буферную заградительную линию и тормозит процесс усиления турецкого влияния на Кавказе. Для российского государства армянский независимый фактор сдерживания в сфере усиления самого Запада в черноморском регионе является важнейшим бастионом по нейтрализации опасности со стороны Турции, более того, усиление внешнеполитического влияния Армении на Ближнем Востоке может ускорить процесс выдавливания антироссийских политических игроков.

Осознав такой аспект армянского фактора, Анкара будет играть роль «доброжелателя» и возможно откроет границу. Армянская же сторона, не осознавая этого, попадет под полное влияние и зависимость от турецких коммуникаций, которые будут закрываться и открываться в нужный для Анкары момент. Таким образом, Турция не только усилит свое влияние на Кавказе и в черноморском бассейне в целом, но и путем политических игр с Россией возьмет под свою зависимость Армению, что станет политическим ударом и поражением для самой Москвы.

Эдуард Абрамян