ИАЦ ANALITIKA. Тбилисцам плохо. Не может быть хорошо людям, страна которых лишилась своих территорий. Де-факто они были потеряны уже много лет назад — войны с Абхазией и Южной Осетией проиграны Грузией еще в начале 90-х, но пока республики не были признаны независимыми де-юре, оставалась надежда. Теперь умерла и она.
Лики войны
Тем не менее жизнь продолжается, правда, не работают школы — во многих из них по-прежнему живут беженцы. Бежавшие из Гори семьи возвращаются в свои дома, однако жители грузинских деревень из Южной Осетии продолжают оставаться в столице. Сегодня, по данным, оглашенным властями, число их приближается к 40 тысячам, в то время как в первую неделю военных действий было зарегистрировано 120 тысяч. Быть беженцем — незавидная доля. Несмотря на огромные цифры поступившей в страну гуманитарной помощи, быт их далеко не налажен, да и что ждет в будущем, тоже неясно. За много веков совместной жизни тысячи грузин и осетин породнились. В стране много семей, в которых муж — грузин, жена — осетинка, одна дочь замужем за грузином, другая — за осетином. “Я же не смогу разлюбить свою внучку только потому, что она осетинка, — плакал старик, с которым мы разговорились на ступеньках школы, где теперь разместилась грузинская часть его семьи. Осетинская осталась в Цхинвали. — Когда мы еще встретимся...”
Другим лицом нынешней войны стала история, рассказанная журналистом Владимиром Головиным. “10 августа, когда война была в самом разгаре, мы хоронили своего коллегу, умершего от инсульта еще до того, как загрохотали орудия. Похороны его пришлись на третий день войны — один из самых смутных дней, наполненный тревожными сообщениями и почти паническими слухами. Выкроить время, чтобы поехать на кладбище, было сложно — необходимо было отслеживать постоянно меняющиеся фронтовые события и передавать их в различные информационные агентства, и тем не менее многие поехали. По дороге кто-то вспомнил: “А где Боря?” — “Из Батуми добирается. Да разве успеет, на дорогах такое творится...” — ответили ему. И все согласились, что однокурсник Амирана, много лет проработавший в одном здании с ним, а в последние годы перебравшийся в Аджарию, никак не поспеет на похороны друга. Но когда мы уже выезжали на Военно-Грузинскую дорогу, чтобы свернуть на кладбище, то увидели, как осетин Борис Газаев, кое-как добравшись до Тбилиси, бежит по раскаленному шоссе, чтобы успеть проводить в последний путь грузина Амирана Мгеладзе”.
Легко понять возмущение народа Михаилом Саакашвили, чья, как они говорят, бездарная амбициозность привела страну к трагедии. Претензий к президенту много. Люди, доверившие ему жизнь страны и свои собственные, многое не могут простить своему президенту и в частности то, что он отключил их от всех средств массовой информации, заблокировал доступ к российским сайтам, а его собственный телевизионный канал “Рустави-2” и сегодня продолжает вешать стране лапшу на уши. Но если раньше тотальная, как уверяют, прослушка телефонов давала плоды — люди осторожничали в своих разговорах, то теперь плотину словно прорвало — Михаила Саакашвили обвиняют уже вслух все больше и больше людей. Новый всплеск антисаакашвилевских настроений последовал после распоряжения президента возбудить уголовные дела против четырех тысяч молодых людей, которых он назвал дезертирами. Люди возмущены, ибо хорошо знают из уст собственных детей, как их не обученные воинскому искусству сыновья были предоставлены сами себе и не имели представления о том, что надо делать. По словам молодого парня, встреченного журналистами в Гори, из 400 резервистов, среди которых был и он, в живых осталось только 12. А это уже рассказал известный в столице врач, у которого призвали двух сыновей. К вечеру, достав для них бронежилеты, он поехал в Гори и был поражен представшей ему картиной — сотни молодых людей, никем не руководимые, толпились в отведенном для них здании. Никто не позаботился ни о пище, ни даже о воде. Появившийся наутро командир, из карманов которого во время ходьбы сыпались гранаты, приказал им возвращаться в Тбилиси. Транспорта не дали, хотя дорога неблизкая — Гори от Тбилиси отделяет порядка сто километров...
Такую же историю, только на другом направлении — Марнеули, Вазиани, — рассказал и сын друзей, тоже резервист, никогда не служивший в армии и прошедший 18-дневные сборы, на которых их практически ничему не учили. По данным НАТО (какие-то цифры все-таки просачиваются), в итоге войны были убиты 198 грузинских солдат, 1700 ранены. Некоторые считают, что эти цифры занижены, что военные потери гораздо значительней и что если в Цхинвали была разбита целая бригада, то жертв должно быть гораздо больше. Если это действительно так, команде Саакашвили придется держать ответ. С тем, что президент в любом случае должен ответить за свои действия, согласны все. Однако считают, что пока не время искать виновного в трагедии и боли, постигшей Грузию. Это удел завтрашнего дня. А сегодня необходимо делать все, чтобы помочь людям пережить то, что случилось. Этой же точки зрения придерживаются и оппозиционные партии. Но раздаются и голоса, требующие импичмента президента, а некоторые лидеры даже начали активные консультации за рубежом, что служит подтверждением назревающих перемен в грузинской политике.
Демократия с запахом газа
В то же время многие из коллег и знакомых, с которыми приходилось встречаться в эти дни, уверены, что Саакашвили власть просто так не отдаст. Ноябрьский разгон митинга выявил истинное лицо грузинской демократии. “Теперь мы знаем, чем пахнет демократия Саакашвили”, — резюмировал тогда происходящее студент Леван, пиная пустую газовую гранату. Формально тогда Саакашвили выиграл у оппозиции, но для многих он стал прямым продолжателем дела тех, кто 9 апреля 1989 года отдал приказ бить митингующих в Тбилиси саперными лопатками. В стране, где нет главнее даты, чем 9 апреля, это окончательный приговор.
Стараясь отмыться, президент свалил тогда все на руководителей оппозиции, которые якобы связаны с русской разведкой, однако теперь любимая ссылка президента “на русскую руку” обернулась против него самого. Находятся люди, по мнению которых Саакашвили сам связан с Россией и развязал войну, чтобы окончательно сдать ей территории. Абсурдное, на взгляд большинства, утверждение, и тем не менее оно тоже имеет место быть. Ничего хорошего в свой адрес Саакашвили уже давно не слышит, даже его ближайшие сподвижники предпочитают отделываться молчанием. Командующие грузинскими вооруженными силами пошли дальше, доложив НАТО, что были против военного вторжения в Южную Осетию. Реакция президента была незамедлительной — генералы лишились своих постов.
Но встречаются и те, кто жалеет своего президента. США, мол, провоцировали Саакашвили, чтобы посмотреть, как отреагирует военная машина России, а он, мечтая восстановить территориальную целостность страны, поддался на их уговоры. Но таких защитников значительно меньше, чем тех, кто все беды видит в дилетантстве и “молокососности” амбициозной команды президента, неспособной просчитать оптимальные ходы и головоломные комбинации, которые столь выгодно отличали Эдуарда Шеварднадзе.
Впрочем, почти все эксперты сходятся в том, что, если в Грузии и случится смена власти, произойдет это не раньше зимы — после выборов в США, “когда Саакашвили может получить из Вашингтона предложение, от которого не сможет отказаться”. А до тех пор у грузинских властей есть время и западные транши, которые можно использовать для политической реабилитации.
Мы жили среди трупов
Грузия, которая привыкла находиться в центре внимания СМИ самых разных стран и континентов, в этом августе и сентябре “пережила” самый большой наплыв корреспондентов. Многие тбилисские журналисты сопровождали их в поездках по стране и уже с их слов знаю, что Гори в принципе не очень пострадал, хотя “искандер” (бомба) упал прямо на площадь — два разрушенных здания и несколько частных домов, получивших повреждения от взрывной волны при уничтожении русскими военной базы. В Сенаки (это уже информация от побывавших там японцев) корпуса, где размещалась мощная, оснащенная современной техникой военная база, остались целы, вывезена лишь боевая техника. Российские войска, как говорят уроженцы этих мест, и в Зугдиди, и в Сенаки вели себя корректно.
И хотя, по мнению некоторых, у горийцев, видевших падение “искандера”, “поехала крыша”, самые страшные испытания выпали все-таки на долю цхинвальцев. Приятельница, выехавшая в июне в Цхинвали — у нее там отцовский дом, — всю войну провела в подвалах. “Это был ад, — сказала она мне, — мы жили среди трупов”.
Я специально не называю фамилий, в первую очередь по просьбам людей, доверившихся мне. Светиться в газете даже другого государства — значит, подставлять себя под прицел властей.
Политики от оппозиции, эксперты-аналитики ведут себя более открыто — в грузинской прессе, чаще всего в газете “Асавал-дасавали”, публикуются статьи, дающие свою оценку войне, которая предполагалась быть затяжной, а обернулась блицкригом. И если раньше представители интеллигенции резко обвиняли во всем Россию — в знак протеста Буба Кикабидзе вернул России полученный к 70-летию орден Дружбы, а Нани Брегвадзе отказалась от концерта в Санкт-Петербурге, — то теперь стараются не заходить так далеко.
Когда хочется плакать, лучше смеяться
По свежим следам войны все прячут свои секреты, но даже те, кто смотрит одни лишь тбилисские телеканалы и соответственно уверены, что войну начала Россия, не сомневаются, что у Грузии был план удара по Южной Осетии, хотя бы потому, что любая страна имеет план удара по сепаратистской территории. Старый полковник, друг моего отца, участник Второй мировой, уверен, что Грузия будет стремиться любой ценой вернуть Абхазию и Южную Осетию. “Проблема в том, — сказал он, — что на Кавказе каждый народ помнит, где кто жил еще в XI веке, и каждый помнит в свою пользу...”
Как и всегда, по городу сегодня ходят разные слухи, при этом один нередко противоречит другому. Согласно одному, Бадри Патаркацишвили погиб, потому что листал отравленную газету, согласно другому, он вовсе не умер и теперь скрывается, чтобы потом вернуться. Возможно, интерес к человеку, считавшемуся самым богатым грузином на планете, вновь вспыхнул из-за того, что именно в эти дни стало известно: вдова олигарха Инна Гудавадзе выиграла судебный процесс против второй вдовы, москвички, и ее пятнадцатилетнего сына, так что последние вряд ли смогут претендовать на наследство. Другие слухи на деле оказались реальностью. В середине августа “Рустави-2” часто показывало кадры, на которых российский солдат сидел на бронетранспортере в обнимку с унитазом. Комментарий был краток — русские солдаты демонтируют и тащат с военных баз унитазы. Сам факт такой кражи поднимал настроение, и рассказали, что тбилисцы притащили несколько унитазов к зданию российского посольства — берите, мол, если вы за этим пришли. Когда хочется плакать, всегда лучше смеяться.
Тбилиси сегодня живет как и жил. В центре красиво и чисто, по утрам мусор вывозится на роскошных мусоровозах, подаренных грузинской столице голландцами. Водитель, как и раньше, не остановит маршрутку, если в ней нет свободных сидячих мест. Прилавки магазинов заполнены, хотя покупателей в бутиках и даже на ярмарках, несмотря на большие сейлы, почти нет — настроения людей не располагают к покупкам. Война не повлияла на облик самого города и только люди ходят поникшие, понурив головы, да число нищих на улицах возросло. Сказать, что русский язык вызывает острую неприязнь, было бы преувеличением, тем не менее представители нацменьшинств предпочитают говорить на грузинском. Так им спокойнее. Многие из тех, с кем мне довелось встретиться, не верят ни в США, ни в бескорыстную помощь Запада. Все чаще раздаются голоса, что надо налаживать отношения с соседями, имея в виду Россию, хотя пока не в силах простить большому соседу признание независимости своих анклавов.
Заверениям Саакашвили, что НАТО вернет Грузии Абхазию и Южную Осетию, никто больше не верит. Евросоюз, говорят они, этот вопрос не слишком волнует. Тем более что им теперь все равно, чьи Эльзас и Лотарингия, за право владеть которыми Европа некогда пролила столько крови.
Нора КАНАНОВА, “НВ” |
