Analitika.at.ua. Рассказывают: в Лондоне, в Гайд-парке, один из постоянно аккредитованных краснобаев, послушав других, развернул плакат. А на нем черным по белому: “Убивайте почтальонов и евреев!” — Почему почтальонов? — встревожилась публика. Почему евреев, никого не заинтересовало. Но речь не совсем об этом. У евреев был холокост, у армян — геноцид. Евреи не устают напоминать миру о своей трагедии и идут дальше. Забыть о своем не даем и мы. Но наша память пригибает к земле и сковывает маневр. Не всегда, не всех, но часто.
Когда в узнаваемости нации подчеркивается не то, как она возрождалась, а то, как ее убивали, это плохо. Комплекс жертвы унижает, тяготит и связывает руки, в то время как позиция хозяина судьбы рождает уверенность и помогает идти дальше. При этом очень важно вот что.
Есть много способов сделать себя узнаваемым, но только один — чтоб тебя признали и полюбили. Для этого надо и самому признавать и любить других, что, конечно, нелегко, а в ряде случаев и невозможно. В таких отдельных случаях, когда полюбить ну никак, надо действовать иначе, и чтоб уважать себя заставить — вести себя соответственно. Например. Когда совсем недавно на ереванском стадионе исполнили турецкий гимн и подняли турецкий флаг, многие с места не встали и гимн освистали. Получилось очень просто, но не очень здорово. Скажут: в Анкаре, куда вскоре прибудут армянские футболисты, все равно будет так же. Да, теперь уже точно будет. Но если бы в Ереване обошлось без нервов, а в Анкаре сорвались на улюлюканье и свист, то это уже “один-ноль” в пользу Армении. Объяснять почему — надо?
Сегодня жизнь повернулась таким боком, что национальность становится в некотором смысле профессией. (Прежде всего для не впечатляющих территорией и населением стран.) Кто эту профессию лучше освоит, тому и карты в руки. В данном случае географические, на которых светлым цветом — покоренные культурой, талантом и чисто армянской сердечностью территории. Впрочем, так было всегда, но сегодня, когда народы бывшего СССР разбежались, это особенно актуально и потому надо идти дальше. В мире сегодня живут около восьми миллионов армян. Три с лишним, собственно, в Армении, два — в России, свыше полутора — в Соединенных Штатах, из коих почти миллион — в Калифорнии. Остальное приходится на Европу — почти полмиллиона во Франции, крупные общины есть в Иране, в странах Ближнего Востока и Австралии. Огромная сила, способная и умеющая завоевывать симпатии мира.
Как это делается? Очень по-разному, в каждом случае по-своему. Вот пример. Министра культуры России Александра Авдеева, до недавнего времени возглавлявшего посольство РФ в Париже, спросили: “Говорят, именно вы, будучи послом в Болгарии, спасли знаменитый памятник Алеше”. “Спас не я, а прежде всего болгарская общественность. Очень помогли армяне — их землячество в Пловдиве и друзья в Ереване”, — объяснил министр. Когда армяне из славянской страны помогают России спасти дорогой для себя символ, это трудно не запомнить.
В Детройте, где армян, конечно, меньше, чем в Калифорнии, и еще меньше, чем в Болгарии, знают и уважают нас еще и потому, что один из самых богатых американцев своего времени, Алек Манукян, делал для этого “черного” города очень много и очень по-умному. Строил, вкладывал, дарил, поддерживал, а когда надо было добиться места для памятника Комитасу, мэр сказал: “Покажите на любую точку в городе и место ваше”. Манукян показал рядом с памятником Джо Луису, чернокожему боксеру из детройтских окраин, кумира всей Америки на все времена. Лучшего места для памятника в Детройте и поныне нет.
В последнее время все чаще обращаю внимание на одно: почти у каждого из неармян, встретившего на своем жизненном пути армянина, осталось в памяти нечто необычное и это нечто чаще всего хорошее. В связи с чем можно смело предположить, что такая величина в мировом театральном искусстве, как Марк Анатольевич Захаров, не испытывать к нам симпатий просто не может. Хотя бы потому, что трудился с Рафаелом Экимяном, бывшим партийным работником, направленным тогда директором “Ленкома”. — Мой первый директор Рафик Экимян был партийный деятель, но когда Горин написал всего половину “Тиля”, он позволил шить костюмы под несуществующую пьесу, — вспоминает режиссер.
Это значит, что Экимян был человек со вкусом и знал толк в искусстве. А дальше интереснее. “Однажды меня вызвали на бюро горкома отвечать за репертуар, я бодрился-бодрился, а потом посмотрел в щелочку и скис. Экимян это почувствовал, подозвал меня и прошелся по всему горкомовскому кругу: вот эта — сука, сволочь, лесбиянка, ханжа, вот тот — ворюга, тот — взяточник, чего их бояться?! Я осмелел и заработал всего лишь “строго указать”, что тогда было равносильно ордену”, — рассказывал “Новой газете” Марк Захаров.
А это значит, что у Экимяна был не только хороший вкус, но и свой взгляд на вещи, тогда как по должности вполне можно было надувать щеки, делать умное лицо и этим обойтись.
По данным ООН, двести миллионов человек в мире покинули свою родину и живут за границей. Чтоб понять, много это или мало, надо знать: число мигрантов превышает население Бразилии (190 миллионов человек) или России с Украиной вместе взятых (188 миллионов). Об армянах мы уже говорили. И каждый живущий от родины отдельно, если, конечно, он не пустое место, — как лицо и голос своей страны. Когда первое вызывает симпатию и притягивает, а второе — уважение и интерес, выигрывают все: и люди, которые живут в другой стране, и страна, в которой живут другие люди.
Если не разбрасываться по миру широко, а сосредоточиться на близлежащем, то легко увидеть, как каждая из трех закавказских республик, воспринимающих друг друга по-разному, стремится увеличить круг персон, достойных называться лицом страны. Ограничимся Россией. Для Грузии это Вахтанг Кикабидзе (и еще, и еще). Для Азербайджана — скончавшийся недавно Муслим Магомаев. (И не только. Ну а то, что первая жена певца была армянкой, — аргумент в нашу пользу слабенький.) Для нас — Армен Джигарханян, а дальше в Москве почти никого. И это печально. Но и не безнадежно.
Сергей БАБЛУМЯН
НВ |
