Analitika.at.ua. 20 лет назад армяне, бежавшие от азербайджанской резни, были искренне, от всего сердца приняты на исторической родине. Казалось, мукам их пришел конец и жизнь на земле обетованной пусть не сразу, но войдет в русло, а сами они интегрируются в общество как его полноправные члены. Но интеграция, казавшаяся тогда столь реальной, для многих так и осталась призрачной мечтой. Почти все эти 20 лет на самых разных уровнях мы говорим и пишем о ней, все больше недоумеваем, почему, несмотря на подвижнические усилия УВКБ ООН и других международных организаций, а также нашего Агентства миграции (в прошлом Управление по делам беженцев), с интеграцией беженцев у нас пока еще ничего не выходит...
Очередное обсуждение этой проблемы было инициировано на днях Армянским офисом Верховного комиссариата ООН. Анализ, проведенный в ходе встречи, показал, что полноценной интеграции армян из Азербайджана в местное сообщество в первую очередь препятствуют все еще не решенные вопросы социально-экономических и культурных потребностей беженцев. А все оттого, что интеграционной национальной политики как некоего целостного отношения государства к долгосрочным решениям проблем беженцев как не было, так и не нет. Политику страны, как известно, осуществляют действующие министерства. Трем из них, работающим в сфере социальной защиты населения, в свое время был задан один и тот же вопрос: “в чем суть политики государства по отношению к армянам, бежавшим от погромов, насилия и убийств в Азербайджане?” Министерство по труду и социальным вопросам ответило, что “правительство считает беженцев де-факто гражданами Армении, имеющими те же права и обязанности, что и граждане Армении. Поэтому беженцы из Азербайджана в отдельную социальную группу нуждающихся в льготной социальной поддержке государством не выделены”. Министерство здравоохранения сообщило, что “каких-либо программ по постконфликтной реабилитации пострадавших в межнациональных столкновениях в Азербайджане Минздравом не осуществлялось. Статус беженца и право лечения по госзаказу не предоставляется. Медицинская помощь оказывается на тех же основаниях, что и гражданам Армении”. Министерство образования и науки также не предусматривало “особых программ по языковой адаптации русскоязычных беженцев. Дети беженцев-армян независимо от уровня знаний армянского языка обязаны учиться в армяноязычных классах”. Как явствует из этих ответов, задач интеграционной политики эти министерства не только не решали, но даже не ставили. Между тем интеграционная политика — неотъемлемая часть национальной системы убежища. А убежище — это не только доступ к безопасности и гарантия невысылки, оно предполагает и интеграцию в общество тех, кому был предоставлен статус беженца, возвращение этим людям уважения и человеческого достоинства. Спору нет, интеграция беженцев — процесс сложный и неоднозначный. Объясняется это трудностями в решении жилищной проблемы, языкового барьера, ограниченными возможностями в трудоустройстве. Трудностями, с которыми наше государство не справилось. Сошлюсь только на два примера.
В 1997 году школу N 77 Еревана покинули и выехали в Россию до 100 учеников беженцев-армян. Надо полагать, дети выехали вместе со своими родителями. Причина — недоступность языка обучения, невосприятие ими учебного материала на армянском языке. Для родителей тормозом на пути овладения языком стала необходимость выбора между занятиями и работой. Обеспечивать семью, совмещая и то, и другое, многим оказалось не под силу. В то же время незнание языка ограничило их возможности в трудоустройстве, дальнейшей учебе, освоении новых профессиональных навыков.
Второй пример. В 1988 году в пансионат села Джрамбар были временно, как тогда говорили, заселены свыше 600 беженцев из Азербайджана. Пансионат расположен в лесу, в 20 км от Апарана и представляет собой несколько двух-, трех- и четырехэтажных зданий, в свое время предназначенных для летнего отдыха. Здесь нет школы, точек бытового обслуживания, отсутствует даже транспортная связь с другими населенными пунктами, ближайший из которых расположен в 8 км от Джрамбара. Добираться до районного центра приходится пешком, в условиях зимы это не просто трудно, но и опасно — температура воздуха порой достигает минус 35 градусов, непроходимые сугробы, волки и одичавшие собаки тому причина. Было время, когда некоторые беженцы, чтобы не умереть с голоду, ели собачье мясо, другой еды у них попросту не было. Комнаты и сегодня отапливаются печками-буржуйками, топливом служат сосновые или еловые шишки, высохшие ветки, валежник и бытовой мусор. Деревья трогать нельзя — накажут (?!). Воду дают раз в двое суток и всего на один час. Никто из жителей не работает, поскольку рабочих мест нет. Нет у них и земли для занятий сельским хозяйством. Хотя именно с рабочих мест, где человек обретает уверенность в себе, и начинается интеграция беженцев в общество. Надо ли удивляться тому, что на сегодняшний день число жителей пансионата сократилось в 12 раз и только за последние два года скончались далеко не старые 19 человек, в том числе и 22-летний парень.
Не принят во внимание и острый для всех беженцев вопрос возвращения вкладов, внесенных ими в различные банки Армении, а ведь решение помогло бы многим перестать влачить жалкое существование. Не выделенные в отдельную социальную группу, они обречены еще долго ждать некогда заработанных ими денег. Но если в этом вопросе светит хотя бы надежда, то вопрос возвращения вкладов по сертификатам даже не обсуждается.
Казалось бы, государство всерьез озабочено решением проблемы жилья беженцев. Но выделяемые им бюджетные средства на покупку жилья даже близко не соответствуют масштабу этой проблемы. Люди, стоящие в очереди, имеют реальный шанс получить “Сертификат на покупку жилья” — принято специальное постановление властей страны, но оно обладает целым рядом серьезных недостатков. Суммы, заложенной в сертификат, в лучшем случае достаточно для приобретения ветхого сельского строения. Купить приличное жилье даже в провинциальном городке на эту сумму невозможно. Надеяться на улучшения в этой сфере не приходится, хотя государство планирует восстановление приграничных сел Армении, куда ежегодно собираются переселять до 300 семей внутренне перемещенных лиц. Стоимость программы — 38,5 млн долларов, однако уже возникли проблемы с финансированием. Видимо, для разрешения ситуации властям придется искать донорские средства.
Бушра Алепото, инициировавшая проведение национальных консультаций с участием всех заинтересованных организаций, в том числе ООН, правительства, НПО и самих беженцев, в отличие от своих предшественников держит слово. Приступая к работе в этой должности, она обещала вплотную заняться вопросами интеграции беженцев и реально взялась за их осуществление.
Николай БАБАДЖАНЯН
НВ |
