Analitika.at.ua. В начале ноября с.г. для участия во встрече министров обороны стран Евросоюза в Брюсселе находился министр обороны Турции Веджди Гёнул. Выступая 10 ноября на состоявшемся в турецком посольстве в Брюсселе мероприятии, посвященном памяти Ататюрка, Гёнул высказал довольно примечательную и скандальную мысль, связанную с турецким «национальным государством». По его словам, за нынешнюю однородную, «национальную» Турцию они обязаны имевшим место в начале прошлого века обстоятельствам, в том числе, обмену населением между Турцией и Грецией в 1923г., согласно которому проживавшие в Турции греки были депортированы в Грецию, а турки-мусульмане Греции – в Турцию. Во время этого обмена, по разным источникам, из Турции были переселены 1.5-2.5 миллиона греков, а из Греции – 350-500 тысяч турок. Министр обороны Турции, кстати, сказал: «Могли ли мы сегодня быть тем же национальным государством, если бы греки продолжали жить в бассейне Эгейского моря, а армяне – во многих районах Турции? Не знаю, какими словами объяснить, как важен был обмен с греками».
За этими словами в действительности скрыта целая идеология современного турецкого государства, корни которого восходят к Османской империи. Эта идеология предполагает, что турки не могут мирно сосуществовать в одном государстве с армянами, греками и немусульманами или, по их словам, быть «национальным государством». В словах министра обороны (возможно, неосторожных), можно сказать, скрыт традиционный подход правящей турецкой элиты – армяне, греки, немусульмане должны уничтожаться, ассимилироваться, либо покинуть страну. В то же время, это искреннее признание об этнической дискриминации заставляет еще раз подумать о вопросе мирного сосуществования с турками, поскольку именно они – турецкие чиновники – фактически, прямо или косвенно доказывают, что соответствующая пропаганда либо лжива, либо не представляет для них какой-либо ценности.
Министр обороны Веджди Гёнул также подчеркнул важность принципов времен формирования Турецкой Республики – «создание нации» и экономику. Говоря об экономике и, в частности, роли других наций в ней, Гёнул сказал следующее: «Я какое-то время работал в Торговой палате Измира, и среди ее учредителей не было ни одного мусульманина, все были левантийцами (европейцами). И до основания Республики в Анкаре было четыре квартала, принадлежавшие армянам, грекам, евреям и мусульманам. В бассейне Эгейского моря плодородные земли были в руках у нацменьшинств». Критикуя «печальное» прошлое, глава турецкого оборонного ведомства должен радоваться нынешней ситуации, поскольку она представляет совершенно иную картину. Министр Гёнул косвенно признал положительным отстранение немусульман от турецкой экономики.
Высказывания Гёнула нашли широкий отклик как в Турции, так и за ее пределами. Например, известный турецкий политолог, профессор Баскын Оран квалифицирует обмен населением 1923г. как этническую и религиозную чистку и считает, что этот обмен и «депортация армян 1915г. уничтожили разнообразие в Турции». Это, по мнению профессора, нанесло Турции большой ущерб, причем во многих сферах. По словам Орана, высказывать подобные мысли, особенно за границей, – большая ошибка: «Эти слова были произнесены за пределами Турции. Прежде всего меня беспокоит то, как же отреагировали на сказанное иностранцы? Правда, Турецкая Республика произвела обмен греками без кровопролития, как это сделала Османская империя, однако насколько правильно говорить об этом перед иностранцами. Это неправильно и в культурном, и в политическом, и в экономическом плане».
По поводу высказываний министра с открытым письмом премьер-министру Турции выступила группа константинопольских армян, которых поддержали около 20 ученых. По их словам, министр хвастается и гордится проведенной в своей стране этнической дискриминацией, вследствие которой миллионы людей были изгнаны с тех мест, где их предки жили тысячелетиями. На слова Веджди Гёнула откликнулись также официальные Афины: пресс-секретарь МИД Греции Йоргос Кумучакос охарактеризовал их следующим образом: «В заявлении министра заметна опасная и неприемлемая логика». В турецкой газете «Заман» Ихсан Дагы задает справедливый вопрос: «Членом какой партии является министр Гёнул – правящей партии «Справедливости и развития», или младотурецкой партии «Единство и прогресс» – поскольку его подходы носят чисто иттихадский характер». По его словам, признание современного наследника Энвера-паши может стать большой козырной картой в вопросе «депортации армян», естественно, неблагоприятной для Турции. Многие обвиняют министра в том, что он, произнеся эти слова, совершил большую ошибку, которой воспользуются враги Турции, в первую очередь – армянская Диаспора. По поводу слов министра с судебным иском выступила турецкая организация «Солидарность во имя прав человека и угнетенных», считающая, что в его мыслях четко выражены элементы этнической дискриминации.
Заявления Гёнула наделали много шума, после чего он сделал неудачную попытку скорректировать свои слова, отметив, что имел в виду не наши дни, а события 80-летней давности. Однако картина сегодняшних дней является результатом событий, имевших место в начале прошлого века.
Как метко заметил турецкий ученый Дженгиз Актар, «Гёнула заставил говорить сам Бог»: он квалифицировал его слова «признанием». Действительно, это можно считать признательным заявлением о государственной политике, поскольку правопреемник Османской империи Турецкая Республика в результате Геноцида армян, погромов ассирийцев и греков унаследовала несравненно более малочисленные общины национально-религиозных меньшинств, но государственная политика и отношение к ним остались теми же – меньшинства опасны, они враги и чужие.
С уверенностью можем утверждать, что национальные меньшинства в республиканской Турции с первых же дней ее основания подвергались всевозможным преследованиям и насилию, несмотря на то, что по Лозанскому договору их права были теоретически защищены. В отношении немусульман в Турецкой Республике применялся целый комплекс насильственных действий – ссылка, ассимиляция, религиозные, политические, экономические преследования. Преследовалась одна цель – сформировать однородную, «национальную Турцию».
Этой цели служили ряд составляющих политики преследования в Турецкой Республике, в том числе, Налог на имущество1, призыв двадцати классов2, события 6-7 сентября 1955г.3, акции «Соотечественник, говори по-турецки»4 и прочее.
1. В годы Второй мировой войны (1942г.) турецкое правительство во главе с премьер-министром Шукру Сараджоглу представило на утверждение Великого Национального Собрания так называемый закон «О налоге на имущество», который был принят 11 ноября 1942г. единогласным голосованием участвовавших в заседании парламента 350 депутатов. Даже невооруженным глазом видно, что закон явно направлен против национально-религиозных меньшинств.
«Налог на имущество» разделяет налогоплательщиков на 4 группы – по религиозной принадлежности: а) мусульмане, б) немусульмане, в) верообращенные, г) иностранные подданные. Фактически, этим нарушалось положение конституции, согласно которому все граждане, в том числе, немусульмане, были равноправными гражданами Турции, и это больше напоминало период османского господства, когда немусульмане платили налоги, отличающиеся от налогов мусульман. Не включив верообращенных в группу мусульман, турецкое государство еще раз открыто показало, что не доверяет этой группе и не воспринимает ее как «истинных мусульман». Есть также факты, когда, например, принявшие ислам армяне, греки и евреи облагались налогом не как мусульмане или верообращенные, а как немусульмане.
Законом было предусмотрено, что мусульмане и иностранные подданные должны платить налог в размере 12.5%, немусульмане – 50%, верообращенные (т.е. исламизированные) – 25% от своего имущества. Поскольку в Турции того времени самые большие немусульманские общины были армянскими, греческими и еврейскими, естественно, налог был направлен преимущественно против них.
Для определения размеров налога и его сбора были созданы специальные комиссии. Особенно большое внимание уделялось тому, чтобы все члены комиссий были чистокровными турками. Вовсе не следует считать второстепенным, что в составе комиссий было много бывших иттихадовцев. Одним из самых противозаконных положений «Закона» было то, что комиссия самовольно определяла размер налога, т.е. не было никаких четких критериев. Однако противозаконные пункты этим не ограничивались: другой нормой, грубо нарушающей права человека, было то, что налогоплательщик не имел права где-либо обжаловать размер налога, т.е. самовольно установленный комиссией размер налога кассации не подлежал и был окончательным. А комиссии при определении размера налога не учитывали реальные доходы и возможности налогоплательщика и облагали его налогом приблизительно, по желанию и настроению.
В процессе сбора налогов была еще одна важная деталь, на которую мы хотели бы обратить внимание: турецкие власти ставили разницу также между немусульманами, и армяне, по сравнению с другими немусульманами, облагались самыми высокими процентами. Так, например, торговец-турок должен был платить 4.7%, грек – 156%, еврей – 179%, а армянин – 232% от своего годового дохода, и, фактически, торговец-грек по сравнению с турком платил больше в 31, еврей – в 36, а армянин – в 47 раз больше. На уплату налогов был установлен 15-дневный срок, который позже был продлен до 30. Если за это время налогоплательщик не успевал заплатить налог, его движимое и недвижимое имущество отчуждалось и по низким ценам продавалось на аукционе: до этого сами налогоплательщики пытались по низким ценам продать свое имущество. Отметим также, что в случае, если денег не хватало, конфискации и продаже подлежало также имущество родственников налогоплательщика. А если и этой суммы было мало, то налогоплательщики ссылались на каторгу, чтобы, поработав, выплатить свой «долг» государству. Основным местом каторги был известный холодным климатом уезд Ашкале провинции Эрзрум, который называли также «турецкой Сибирью».
На заседании турецкого правительства 7 января 1943г. был принят регламент трудового обязательства под номером 19288, включающий следующие статьи: по 1-й статье классифицировались налогоплательщики, осужденные на принудительные работы. В трудовые лагеря первыми должны были отправиться те, кто вообще не платил налоги, затем – частично заплатившие, и так дальше. Предусматривалось платить каторжникам определенную зарплату, составляющую 250 курушев в день, из которых 60 должны были удерживаться на питание, проживание и другие расходы, а остальное должно было выделяться на погашение долга за «Налог на имущество». Согласно 15-й статье, налогоплательщики должны были работать до полного погашения «Налога на имущество». Однако этот пункт для многих налогоплательщиков создавал абсурдную ситуацию, и, можно сказать, означал пожизненную каторгу. Так, например, те налогоплательщики, долг которых составлял 400-500 тысяч лир и больше, дабы заплатить из своей зарплаты весь долг, должны были работать приблизительно 1600 лет. 1869 налогоплательщиков, сосланных в лагеря, были из Стамбула, 889 – из Измира, 100 – из Бурсы. По официальным данным только в Ашкале было сослано 1400 налогоплательщиков-немусульман, 1229 из которых – из Стамбула. 21 из них (по другим данным еще больше) умерли в Ашкале.
Важен был также вопрос о том, кому переходило отобранное у нацменьшинств, отчужденное и проданное на аукционе имущество: как показывают факты, все это имущество по очень низким ценам купили турецкие бизнесмены, турецкие организации и банки. Фактически, «Налог на имущество», можно сказать, выполнил свою миссию – почти полностью отуречить экономику страны.
Только после материального, морального, духовного и физического разгрома нацменьшинства, турецкие власти, уступая также внешнему давлению, в качестве проявления «доброй воли» упразднили «Налог на имущество».
2. В числе множества преследований, зарегистрированных в различные периоды истории Республиканской Турции, мало места уделено, либо проигнорировано вообще применение в 1941г. (по некоторым источникам, 1-15 мая) турецким государством в отношении жителей-немусульман так называемого призыва двадцати классов. В разгар Второй мировой войны турецкие власти наспех объявили призыв: согласно двадцати классам, на «службу» были отправлены совершеннолетние мужчины 18-60 лет, представляющие нацменьшинства – армяне, греки и евреи. Без исключения призывались все, даже те, кто только вернулся с военной службы, инвалиды, больные. Особенностью призыва было то, что он применялся исключительно в отношении граждан-немусульман. Важным нюансом было то, что о призыве заранее не объявлялось: потенциальных призывников собирали в течение нескольких часов, без предварительного оповещения.
Турецкие источники подчеркивают, что решение о призыве было продумано в высшей степени тщательно: были приложены особые усилия, чтобы об этом решении, кроме соответствующих инстанций, никто не знал. Это призыв отличался тем, что призванные на службу мужчины-немусульмане, по сути, не были солдатами: они не получали военное образование, им не выдавалось оружие и военная форма. Эти безоружные «солдаты» работали на строительстве. После призыва они подчинялись не министерству обороны, а министерству общественных работ Турции.
Призванные на службу немусульмане в основном размещались в лагерях, находящихся в восточных районах страны, где из-за крайне плохих условий были распространены болезни, ставшие для многих причиной смерти или инвалидности. Несмотря на то, что официальных цифр о погибших нет, согласно очевидцам и некоторым источникам, их было довольно много.
В одном из источников отмечен один чрезвычайно важный факт: наряду с немусульманами, на «службу» брали также исламизированных армян. Это говорит о том, что призыв двадцати классов имел четко обозначенный этнический оттенок, и даже насильственно исламизированные армяне были источником опасности для турецких властей. Это факт также свидетельствует о том, что государственные структуры с самого начала процесса исламизации держали их под своим пристальным вниманием и контролировали происходящие в их среде процессы. В конце концов в действительности их не считают мусульманами.
Говоря о причинах и целях призыва двадцати классов, следует отметить, что малочисленные источники и рассказы очевидцев подтверждают, что это, помимо иных производных целей, было целенаправленной этнической чисткой,. Важной причиной призыва считается то, что в те годы турецкие власти, готовясь к возможной войне, заранее собрали и нейтрализовали считающиеся «5-й колонной» национальные меньшинства. Различные источники отмечают, что этим призывом государство имело также целью на некоторое время отстранить немусульман от сферы торговли, где они занимали серьезные позиции.
3. 6-7 сентября 1955г. греческое и армянское население Стамбула и Измира подверглось заранее подготовленному государством хулиганскому нападению. Предлогом для этого послужила оглашенная государством весть об обстреле дома Ататюрка, находящегося в Салониках. После этого разъяренная толпа напала на греческие и армянские кварталы, ограбила, сожгла дома, магазины, церкви, пытала, насиловала и убивала людей. На это турецкие власти отреагировали только днем позже, когда дело уже было сделано. Факты, раскрытые в дальнейшем в ходе судебного следствия, доказали, что нападение было организовано государством, с непосредственным участием высокопоставленных государственных чиновников.
4. В разные периоды истории Турецкой Республики (например, в 1930-х, 1960-х гг.) проводились так называемые акции «Соотечественник, говори по-турецки», главной мишенью которых опять были нацменьшинства. Группы молодых людей обходили, в частности, заселенные нацменьшинствами кварталы и требовали говорить только по-турецки: в случае неподчинения последствия бывали непредсказуемыми. В действительности это было продолжением политики языковой ассимиляции, своими корнями уходящей в глубину веков.
Рубен Мелконян
Noravank.am |
