Об этой странице истории армянского народа было написано и рассказано достаточно много, но все равно остались белые пятна. Тем более ценны воспоминания непосредственного участника тех событий, а именно таковым является мой давний старший товарищ, известный в Запорожье человек, Петр Петрович Полях, генерал-лейтенант в отставке, командовавший в то время войсками противовоздушной обороны южного стратегического направления.

Он дал интервью моему коллеге, известному запорожскому журналисту, собственному корреспонденту газеты «Факты» Юрию Гаеву, текст которого, с сокращениями с разрешения автора, предлагается читателям «ИАЦ ANALITIKA».

Последствия трагедии сообща ликвидировали республики еще могучего Советского Союза. Но самую первую помощь пострадавшим районам Армении оказали базировавшиеся на территории Закавказья части Советской армии.

– Стоит напомнить, что в те годы начинались первые серьезные межнациональные столкновения между Арменией и Азербайджаном, в основе которых – давние территориальные споры вокруг Нагорного Карабаха, – рассказывает Петр Петрович Полях. – Именно в начале 1988 года все забурлило и закипело, выплеснувшись в демонстрации, забастовки, политические распри, потоки беженцев и погромы. Начавшись в Сумгаите, волнения перекинулись в Кировабад (нынешний Гянджа) и столицу Азербайджана Баку. Их размах был настолько велик, что для наведения порядка привлекли регулярные армейские части. 26 ноября в Кировабаде, где антиармянские настроения накалилась до предела, ввели особое положение и комендантский час. Меня назначили военным комендантом города, так как местные власти полностью утратили контроль. Через несколько дней, передав должность коменданта другому генералу, я вернулся в Баку.

1 декабря 1988 года военный комендант Баку своим приказом создал группы по оказанию помощи армянам и азербайджанцам в переселении – в связи с массовой миграцией граждан обеих национальностей из одной республики в другую и в другие районы СССР. Начальником группы по переселению азербайджанцев стал я. О масштабах переселения может сказать такая цифра: за три осенних месяца 88-го года количество проживающих в Армении азербайджанцев уменьшилось на 15 тысяч, армян же за это время только из Баку выехало почти 60 тысяч человек.  Вот на таком «горячем» фоне и произошло землетрясение.

7 декабря я был в Ташкенте, где выступал на партконференции 12-й армии ПВО, которая там базировалась. После конференции мне сообщили, что произошло землетрясение, все дома в городах выше 5-го этажа разрушены, около 100 семей военнослужащих погибли. Ночью за мной прилетел самолет, я прибыл в Баку (в нем находился штаб), и мы сразу начали собирать данные.  Вся навигационная система оказалась разрушенной, но к обеду 8 декабря радиорелейную связь  практически восстановили. К концу дня было ясно, что и где происходит. 8, 9 и 10 декабря заседал Военный Совет, обрабатывал поступавшую информацию. После этого главнокомандующий южного направления генерал армии Михаил Митрофанович Зайцев принял решение одного из своих замов послать в Спитак, а меня – в Ленинакан. Задача стояла – разобраться на месте и организовать спасательные работы.

Взлетная полоса аэропорта Ленинакана не принимала, поэтому 11 числа в 6 утра (был воскресный день) с водителем и порученцем мы выехали на «Волге». Я очень переживал, у меня сын Володя служил в этом городе командиром роты. Километрах в шестидесяти от Баку на скорости 100 км/час едва не влетели в огромный котлован, вырытый строителями подземного перехода прямо на трассе. В темноте и тумане водитель увидел гору земли и ударил по тормозам. «Волгу» занесло, мы врезались в щебень и сели на брюхо. При этом передние колеса оказались на срезе ямы. Просто чудом остались живы. После этого машину повел я. И тоже через некоторое время чуть не налетел в тумане на переходящее дорогу стадо буйволов. Среагировал, затормозил, занесло под откос, но не перевернулись. Потом еще был прокол колеса, которое заменили «запаской», лопнувшей уже на базе ракетно-зенитной бригады в Кировакане. После Кировабада навстречу нам двигались толпы беженцев со своим скарбом. В зенитно-ракетном полку Кировакана узнал о том, что над Ленинаканом произошла авиакатастрофа, и главком поручил мне разобраться с ней, возглавив комиссию.

– О разбившемся тогда Ил-76 очень мало известно. Даже в интернете удалось найти всего лишь несколько строк.

– Прошло много лет, но я не слышал, чтобы эта информация подробно была обнародована. Получилось тогда вот что. Главком Зайцев решил развернуть 6-й полк ГО, находившийся в Баку, чтобы призванных из запаса людей потом перебросить в Ленинакан на разбор завалов. Считаю это ошибкой, запасники в основном были азербайджанцами, и везти их в Армению, где неспокойно, не нужно было.

В Баку из Тулы прилетел Ил-76, в него погрузили 70 солдат-приписников (одну развернутую роту) и два КАМАЗа, набитых матрасами, одеялами и т.д. Один солдат срочной службы прибежал, когда все скамейки были заняты, и устроился в кузове грузовика на матрасах.

Превышение аэродрома Ленинакана над Бакинской низменностью – почти 1,5 км. По инструкции полагалось провести предполетную подготовку, но командир экипажа пренебрег этим. Самолет вылетел утром 11-го и, когда стал заходить на посадку, врезался в гору. Комиссия потом признала, что высотомер был настроен с ошибкой, причина – человеческий фактор.

На месте катастрофы, куда с группой офицеров добрались в то же утро, увидели жуткую картину: среди дымящихся обломков обуглившиеся человеческие тела. Топлива в баках было много, сгорело буквально все. Погиб экипаж из 9 человек и 69 пассажиров. Выжил только солдат, устроившийся в машине. От удара он вылетел вместе с матрасами и сломал себе позвоночник. Выбросило еще старшего лейтенанта, он был не обгоревший, но мертвый.

Останки членов экипажа отыскали по летной форме, положили в девять гробов и отправили в Тулу. С солдатами возникли проблемы. По обычаю мусульманин должен быть похоронен в день смерти, родственники требовали тела своих близких, времени на идентификацию не было. Останки сгребали в машину, везли в медсанбат и там уже как-то сортировали. Не хватало тел, рук-ног. Кусок угля считался одним человеком. Можете представить, какое требовалось мужество занимавшимся этим фельдшерам-прапорщикам! Я спросил, чем могу им помочь. «Товарищ генерал, можно спирта?» Я разрешил. Они выпили по стакану и пошли дальше работать.

Сколько было людей в самолете, толком не знали. Сначала сообщили, что 70. Потом дали список на 72. Потом оказалось, что двое не полетели. За ночь «укомплектовали» 69 гробов и отправили в Баку. На каждый гроб положили обмундирование, сверху написали фамилии. Потом оказалось, что правильно посчитали. Я занимался катастрофой всего два дня. Дальше работала приехавшая из Москвы комиссия.

Дальше был занят непосредственно ликвидацией последствий землетрясения. Моей задачей было разобраться с семьями военных. Крепость, в которой в Ленинакане стояла дивизия, была построена еще при царе, в 1904 году. Ни одно здание в ней не пострадало, что спасло многие жизни. Погибли офицерские семьи, жившие в расположенных рядом с крепостью трехэтажках. Пострадал и дом, в котором снимал квартиру мой сын, сам Володя в это время был со своей ротой в Ереване.

Улицы Ленинакана были в развалинах, в некоторых потом нашли подпольные склады боеприпасов. На руинах копошилось много людей, мы поздно разобрались, кто из них местные жители, а кто мародеры. Легковые машины ходили туда-сюда сплошным потоком. Поняли, что это бандиты, когда, во-первых, начали тащить сейфы из банков.  Во-вторых, когда начали приходить самолеты с помощью, в том числе из Украины. Самолеты привозили палатки, теплую одежду, продукты. Груз перегружали в машины, машины приезжали на площадь и все высыпали. Когда сын Президента США Буша-старшего привез из Америки спальные мешки, куртки, обувь, к самолету сразу подъехала вереница машин и все забрала. На наши военные грузовики ничего не попало. Вечером стали разбираться, и ничего этого не оказалось. Тогда поняли, что работают мародеры, причем очень слаженно. Перекрыли въезд в Ленинакан, отстранив милицию, все взяли под контроль военных.

Развернули батальон солдат, палатки, кухни, пункты для обогрева, – на дворе был декабрь. Военных, желающих уехать «в Союз», отправляли, но таких было мало, квартиры многие уцелели. В армии были дизеля, мы подгоняли их к домам, подключали, давали свет, воду, тепло. Работы было столько, что забывал о том, чтобы поесть. Да и не хотелось от напряжения. Через 5 дней, все наладив, вызвал свой самолет, погрузил в него «Волгу» и улетел в Баку. В Ленинакане же остался первый заместитель командующего войсками Закавказского военного округа генерал-лейтенант Альберт Макашов. Тот самый, который позже прославился своими антисемитскими выступлениями. Я его знал как труженика и очень хорошего организатора.

PS. Эти слова в адрес Альберта Макашова могу подтвердить с чистой совестью. Я лично знал будущего генерала еще подполковником, командиром мотострелкового полка в знаменитой 25-й Чапаевской орденоносной дивизии, которая в начале 70-х была расквартирована в Полтавской области. Мне выпала судьба  быть в то время рядом с Макашовым, служил командиром танкового взвода, а затем секретарем комитета ВЛКСМ части. Это был настоящий командир, офицер высоких морально-волевых качеств, его уважали офицеры, любили рядовые солдаты. Больше добавить нечего, кроме одного. Занятная дама – судьба: какие встречи, ситуации, мгновения и годы дарит она нам, людям!

Анатолий ПИВНЕНКО