Analitika.at.ua. Проза и поэзия американского писателя, профессора Колгейтского университета, Питера Балакяна переведены на многие языки. В 1998 году его книга “Черный пес судьбы” была удостоена премии PEN, а New York Times включила ее в список “Выдающихся книг года”. В феврале будущего года в связи с 10-летним юбилеем со дня издания “Черный пес судьбы” будет дополнен новой главой и переиздан. Отрывок из нее, опубликованный в New York Times, предлагаем вниманию читателей.

...Дер Зор на “черной” карте армян имеет столь же символическое значение, сколь Аушвиц для евреев. Картавые звуки в названии Дер Зор — “р”, “ор”, “з” — словно шипы, колючки пронзают потомков тех, кто в 1915-1916 гг., совершив вынужденный “марш исхода”, нашел смерть в пустыне.

В мае 2005 г., после того как меня пригласили в Бейрут прочитать серию лекций, представители армянской церкви предложили совершить путешествие в Алеппо — сирийский город, расположенный к западу от Дер Зора. В городе, гудящем от шума авто и мопедов, мы оказались в полдень и без промедления направились в церковь Святых мучеников. Встретив нас у порога, святой отец провел нас во внутрь храма. Сводчатый проход завершался мраморной колонной, тянущейся к самому куполу, где в стеклянных контейнерах в земле покоились... человеческие кости. На мой вопрос, откуда они, тер айр ответил: “Скоро узнаешь”. После мессы направились на запад, в Дер Зор. Только теперь я осознал, какую огромную территорию занимает эта пустынная земля. За два часа езды по безлюдным местам на глаза попадались лишь редкие стада овец. У небольшой часовни из белого камня автомобиль остановился. “Это Маргадех”, — сказал мой гид отец Нерсес. Около 15 лет назад правительство Сирии, начав разработку нефти, установило прямо здесь паровые эскалаторы. С первыми же ударами лопат на поверхность были извлечены кости, и служителям церкви в память о погибших предках предложили забрать часть из них. Спускаясь от часовни вниз по склону, я, не отдавая себе отчета, стал погружать руку в липкую грязь, в которой виднелись фрагменты человеческих останков, и, захватив горсть, опускал в карман. Потом еще и еще. Когда карманы заполнились до отказа, я направился к часовне. Оказавшись в церкви, я попытался привести мысли в порядок, однако моя “добыча”, будто пульсируя, жгла карман, заставляя сердце учащенно биться. В самолете, летящем в Штаты, я то спал, то просыпался. И только где-то над Лабрадором вдруг осознал, что везу с собой органическое вещество, забыв о том, что в декларации сказано: пассажирам запрещается ввозить в страну сельхозпродукты, вещества биологического происхождения... Были ли кости, завернутые в целлофан и тщательно уложенные в чемодан, органикой спустя более 90 лет? Не знаю. Но мысль, что они принадлежали близким мне по крови людям, не покидала меня. Как бы то ни было, в графе “везете ли вы органические вещества”, я проставил прочерк. Сирийский таможенник, проверив мои документы и даже не осмотрев содержимое моего чемодана, проставил штамп и, вежливо улыбнувшись, сказал: “Добро пожаловать назад...”

Подготовила Жасмен ИСРАЕЛЯН

НВ