НЕ ХОЧУ ПЕРЕЧИСЛЯТЬ МНОЖЕСТВО ЕГО ЗАСЛУГ, О НИХ МНОГО ПИСАЛОСЬ. Но хочу поставить во главу всех его дел, его титанического, даже героического труда, главный мотив, побудивший его работать «на износ”, это его безграничная любовь к своему народу, ко всему Армянству,  глубокая боль за его судьбу и возмущение за всю несправедливость, сотворенную и творимую поныне. Я пишу это потому еще, что многие из мира, где он “копал”, относились к нему с иронией, считая, мягко выражаясь, увлекающейся натурой, входящей «в чужие огороды”!

Как и все яркие личности, он жил в определенном “вакууме”, хотя и был всегда среди коллектива своего института и коллегами по Академии. Свои идеи он осмысливал в этом “вакууме”, как и все Пророки, уходившие в пустыню. Я не работал у него в институте, я был заведующим лабораторией, ведущим научным сотрудником ЕрФИ и почти 20 лет - членом ученого совета НИИ радиофизики под председательством Геруни.   После заседаний совета мы часто оставались одни в его кабинете и обсуждали проблемы, которые были связаны с его, а иногда и моими научными идеями.  Все его основные идеи выходили далеко за рамки современных постулатов науки. Он этого не боялся. Более того, это придавало ему энергию и энтузиазм, в котором он горел, обжигая глаза своим оппонентам. Если хотите, он был в определенном смысле “авантюристом” в науке.

Если бы не его “авантюризм” в самом положительном смысле этого слова, он не построил бы самый крупный радиотелескоп на крутом склоне Арагаца, который смог пробиться почти до края нашей Вселенной. Этого многие не хотят признать, но тому есть мощное доказательство: он измерил величину так называемого “реликтового фона” на уровне 2.8 градуса по Кельвину. Но эта цифра очень близка к максимуму спектра излучения абсолютного черного тела, каковым должен быть край Вселенной, сфера, где максимально гравитационное поле и где почти нет энергии. Мы говорили и спорили о том, что не было никакого Большого взрыва, а галактики разбегаются в силовом поле этого всемирного гравитационного поля. Я знал еще одного такого масштаба ученого, такого же “авантюриста” в науке. Это мой первый директор Артем Алиханян. Именно это бесстрашие в науке, этот  “авантюризм” позволили Алиханяну  убедить советских чиновников от науки построить в Ереване мощнейший по тем временам электронный кольцевой ускоритель и вывести созданный им институт в ряд передовых научных центров в мире.

МНОГО ТРУДОВ ВЛОЖИЛ ПАРИС В РАЗРАБОТКИ ПО ИСПОЛЬЗОВАНИЮ СОЛНЕЧНОЙ ЭНЕРГИИ, стремясь повысить энергетическую безопасность своей страны. Он нашел уникальное решение задачи и начал строить на Арагаце проект “Арев”. Разработанные им проекты солнечных электростанций можно запустить в серийное производство, что значительно повлияет на развитие нашей экономики и повысит научно-технический авторитет Армении.

Парис смотрел как вглубь будущего, так и вглубь прошедшего. Построив мощный телескоп будущего, он отыскал в глубине тысячелетий равных ему по таланту и по смелости ученых и мастеров. Он открыл и до определенной глубины изучил древний астрономический комплекс Карахундж. Найденные им в Карахундже камни с просверленными в них отверстиями и сопоставление их расположения с  картиной звездного неба над Арменией тысячелетия назад позволили ему определить и возраст этой древней обсерватории, примерно равный 7500 годам. Но и этого было мало для его фантазии. Он нашел, что Стоунхендж на Британских островах, расположенной на 10 градусов севернее Карахунджа, тоже является такой же обсерваторией. Таковой, по его мнению,  является и пирамида Хеопса, расположенная на 10 градусов южнее Карахунджа. Парис считал, что эти сооружения являлись единым комплексом, который, в частности, позволил древним ученым определить радиус Земли!

Его труды по изучению корней армянского языка, его древности, его влияния на развитие многих древних и современных языков уникальны и требуют дальнейших исследований, взамен снисходительного “хихиканья” некоторых ортодоксов. Парис не только был исследователем, но и смело пропагандировал свои идеи и результаты. Он хотел зажечь пламя науки в сознании нового поколения. Он утверждал, что в науку имеют право войти только смелые, талантливые люди, для которых научное горение - есть высшее наслаждение в жизни. Я хочу, чтобы эти несколько слов о Парисе Геруни не звучали как прощание с большим ученым, большим армянином и большим человеком, а как надежда на то, что на его место станут такие же смелые и талантливые ученые нового поколения во славу армянского народа, которому был так предан Парис.

И.П.КАРАБЕКОВ

Голос Армении