Analitika.at.ua. Военная кампания августа 2008 года на Южном Кавказе инициировала лавинообразные процессы, обрушившие региональную систему безопасности Южного Кавказа. Планируемые масштабы военной кампании оценивались грузинскими политиками как локальные, не выходящие за границы постсоветской Грузии. Тот факт, что они послужили триггером для активизации геополитических процессов, охватывающих не только Южный Кавказ, но и международную систему безопасности, застал врасплох как Грузию, так и ее союзников, для которых такое развитие событий показалось «непропорциональным».
Однако ряд доводов уже сегодня позволяют с уверенностью говорить о том, что как сама военная кампания, так и ее результаты были вполне объективными и закономерными. Во-первых, Россия, как один из глобальных центров силы, на протяжении последнего времени демонстрировала мировому сообществу недвусмысленные сигналы о серьезности намерений защищать свои жизненные интересы на Кавказе. Возможно, инерция постсоветской эпохи, в течение которой Россия демонстрировала порой абсурдную политику, наносящую непоправимый урон российским интересам, не позволила Западу понять и принять к сведению всю серьезность российских намерений. Запад не захотел или сознательно проигнорировал возросшую за последние годы национальную мощь России, которая позволила ей адекватно ответить на геополитический вызов, брошенный ей в Грузии. Во вторых, неустойчивое равновесие в регионе обеспечивалось двумя факторами, - военным балансом, сложившимся в результате боевых действий 90-х годов, и консенсусом глобальных и региональных центров силы касательно региона. Стремительное перевооружение Грузии и Азербайджана и инициированная данным шагом гонка вооружений неизбежно изменяли военный паритет в регионе, а глубокие противоречия центров силы относительно будущего Южного Кавказа делали возобновление боевых действий объективным и неизбежным.
Единственный вопрос заключался в том, где, в какой точке Южного Кавказа начнется обрушение системы региональной безопасности. Начало военной кампании требовало соответствующей политической воли, продемонстрированной Михаилом Саакашвили, после чего сама логика процессов делала неизбежным прямое вовлечение России в конфликт. Масштаб России и стремительность ее шагов не могли не привести к геополитическим сдвигам и потрясениям, последствия которых пока оценить сложно. Непосредственным и первым следствием, безусловно, является обвал региональной системы безопасности Южного Кавказа и образование вакуума, который заполнит новая, качественно отличающаяся от прежней, система безопасности, что, в первую очередь, связано с изменением статуса и веса отдельных акторов в регионе. Сегодня можно констатировать, что качественно изменяются место и роль Южной Осетии, Абхазии, Грузии, а также ее столицы - Тбилиси, ранее рассматривавшейся Западом как центр региональной активности.
Действия Грузии, таким образом, привели к изменению сохранявшегося в постсоветский период геополитического равновесия и проявлению геополитики на Кавказе. Как следствие, в течение некоторого времени политические процессы как в регионе, так и мире в целом, будут определять дух и логика геополитики, неизбежно отодвигающая на задний план все прочие факторы. При этом вопрос о том, является ли такое развитие процессов ситуативным и реакцией на авантюристическую политику грузинского руководства, или же мы сталкиваемся с просчитанными шагами и стратегией Запада по вовлечению России в геополитического противостояние, как это имело место в Афганистане, является не столь важным и представляет интерес для историков. Мы должны констатировать, что так называемый «постсоветский период» мировой истории, характеризующийся крайне слабостью России, позади, и Армения , Южный Кавказ оказались в эпицентре процессов оформления новой эпохи, контуры которой остаются эластичными и неопределенными. В складывающихся условиях сценарное прогнозирование будущего Армении и региона приобретает другой вес и значение, так как позволяет, в определенных пределах, влиять на складывающуюся систему региональной безопасности.
В условиях неизбежной реструктуризации региона, перераспределения старых и освоения новых ролей остро встает вопрос о ключевом элементе, который в состоянии взять на себя «провалившиеся» и новые функции в будущей системе региональной безопасности. Такой элемент должен быть способен налаживать диалог и взаимодействие с глобальными и региональными центрами силы, другими акторами региона, обладать потенциалом для проведения многовекторной политики, позволяющей выравнивать дисбалансы в системе. Так как в настоящее время определяющей является логика геополитики, то решающую роль будет играть готовность геополитических центров достичь консенсуса по данному вопросу. Последнее позволяет говорить о том, что маловероятно, чтобы функции были бы переданы региональным центрам силы, - Турции или Ирану, так как это будет означать нежелательное их усиление. Инициативы, аналогичные «Кавказской платформе», в основе которых лежит попытка «сговора» одного из глобальных центров силы с региональным, также имеют мало шансов превратиться в реальность. Может ли новые функции взять на себя Азербайджан? Даже если оставить в сторону неконструктивность Азербайджана, проблемы, связанные с неэффективностью социальной структуры азербайджанского общества, последние события недвусмысленно продемонстрировали насколько уязвимой может быть страна, непосредственно соприкасающаяся с одним из глобальных центров силы.
Своего рода «метод исключений» позволяет прийти к выводу, что новые функции в регионе могла бы взять на себя Армения. В этом случае ключевой элемент новой региональной системы безопасности выбирается не только исходя из баланса геополитических сил в регионе, но и как следствие своего рода баланса уязвимости относительно глобальных и региональных центров силы. Уязвимость Армении относительно глобальных центров силы, ее зависимость от международных коммуникаций и выключенность из геоэкономических проектов с одной стороны, и достаточный потенциал для того чтобы обеспечить выполнение функций ключевого элемента с другой, предоставляют уникальный шанс для укрепления позиций Армении и превращения Еревана в «Брюссель» и «офис» складывающейся региональной системы безопасности Южного Кавказа. Возможность такой парадоксальной политики и стратегии, когда слабость превращается в силу и преимущество достаточно хорошо разработана, например, в рамках китайской философии и стратегической мысли. Для проектировщиков новой системы региональной безопасности совмещение «офиса» и геоэкономических «производственных мощностей» в одном элементе является нежелательным и опасным, так как создает предпосылки для чрезмерного его усиления. Наличие площадки, не участвующей в геоэкономических проектах, достаточно прочной и стабильной, способной защитить себя, в складывающихся условиях может быть привлекательным для глобальных акторов. Чтобы данный сценарий получил шанс быть реализованным армянство должно совершить качественный скачок и перейти от парадигмы государства к парадигме Армянского мира, включающего в себя РА, НКР и Спюрк. При этом важно понимать, что окно возможностей для такого скачка достаточно узкое.
Какими должны быть первоочередные шаги по реализации данного проекта.
В первую очередь, это обсуждение подобного рода сценариев армянским экспертным сообществом, происходящее, безусловно, в рамках политической реальности, отрыв от которой может иметь катастрофические последствия. В рассматриваемом сценарии речь, фактически, идет о проектировании и балансировании на грани возможностей Армянского мира, когда потеря равновесия и чувства реальности приводит к катастрофе. С другой стороны у Армении достаточно ограниченный выбор и внешнеполитическая концепция, нацеленная на сохранение статус-кво постсоветской эпохи, в новых условиях лишена какого-либо смысла. Первая «мизансцена» очередного тура «Большой игры» на Кавказе сыграна, и в скором будущем Армения окажется перед неприемлемым для себя выбором, если не предложит своего видения региона. В складывающихся условиях, чтобы и далее иметь возможность реализовывать многовекторную политику Армения должна разработать и предложить центрам силы проект, в рамках которого это возможно. Рефлекторная и пассивная политика в нынешних условиях означает проигрыш.
Важно понимать, что критически важным условием реализуемости проекта являются сильная и стабильная Армения, недвусмысленно демонстрирующая как региональным, так и глобальным центрам силы способность защитить себя. Это предполагает консенсус в обществе относительно будущего Армении, а также качественные изменения в военной организации. Существующие планы военной реформы, направленные на количественное увеличение боеспособности армянских вооруженных сил должны быть пересмотрены с разработкой новой концепции качественных реформ. Без сомнения также резко возрастает роль и вес внешнеполитической деятельности и армянской дипломатии, что также предполагает разработку новой концепции внешнеполитической деятельности. Аналогичным образом должны быть пересмотрены все ключевые аспекты армянской государственности. Речь, таким образом, идет о необходимости разработки новой стратегии и концепции национальной безопасности Армянского мира, в которой радикально изменяются функции и удельный вес его частей, – РА, НКР и Спюрка. И в этом смысле мы должны говорить не только о политической или государственном, но и идеологическом проекте который имеет шанс быть реализованным, если Армянский мир окажется в состоянии сконцентрировать свой культурный, интеллектуальный, политический потенциалы и ресурсы на решение данной задачи. В состоянии ли Армянский мир обеспечить такую концентрацию является одной из наиболее злободневных вопросов текущего момента.
Источник Аналитический центр "Митк" |
