— Финансово-экономический кризис сейчас одна из главных тем для обсуждения в мировых медиа. Мнения высказываются разные, иногда противоположные. Однако массы живут не газетными мнениями, а своими представлениями, пусть и ошибочными, часто даже мифами. Какие «мифы кризиса» вы могли бы назвать?

— Специально на данный момент никто этого не отслеживал. Те социологические опросы, которые проводились, затрагивали общую оценку ситуации в стране, то, что испытывают люди – а это по большей части страх. Есть также статистика отдельных ведомств, которая показывает, как меняется, скажем, число самоубийств, или численность проституток, или уличная преступность, хотя те же милицейские чины говорят о том, что пока что роста преступности не наблюдается, и можно говорить о том, что ожидания и реакции общественности на кризис формируют журналисты и масс-медиа.

Здесь я бы выделил две тенденции. С одной стороны, это описание ужасов, которые ждут население, что каждый третий будет уволен, что всех нас накроет волна преступности и так далее. С другой стороны, есть ряд передач, которые показывает все в розовых тонах, что нам кризис не страшен, что мы его благополучно переживем, смеясь. Таким образом, тема рассматривается в двух разных дискурсах, полярных по эмоциональной окрашенности. Черный юмор захлестнул и интернетовскую публику. Поэтому можно говорить, что спектр реакций на кризис достаточно широк.

Нарастание агрессивности и озлобленности проявляется, причем в разных формах. Особенно это заметно на форумах в Интернете. Все ждут, что люди выйдут на улицы, но возникает вопрос, кто же возглавит эти массовые выступления? Каждая из политических сил претендует на то, что она хотела бы и готова их возглавить, хотя все они в той или иной степени находятся у власти. При этом лидерами считают себя только они сами. Опросы показывают, что люди не видят моральных лидеров общества.

Недавно в Киеве прошла акция под названием «Достали!», то есть стали заметны признаки того, что в массах вызревает некое «политическое народное творчество». Сколько таких людей, которые готовы принять участие в акциях недовольства? Наш институт делал такие опросы в 2004, в 2006 годах. Они показали, что количество людей, готовых к активному проявлению своей гражданской позиции, к участию в уличных демонстрациях более-менее постоянно и колеблется в районе 15-17%. Возрастет ли оно или изменится ли – это будет зависеть от масштабов и глубины кризиса.

Надо сказать, что кризис это следствие того, что что-то вовремя не созрело или не проявило себя, и теперь рвется наружу, нарушая привычный порядок. Потому оно проявляет себя так болезненно. Если бы проблемы удалось решить раньше, общественное развитие проходило бы мягко и плавно.

— Все годы независимости Украина – как и большинство стран мира, шла по пути реализации неолиберальной парадигмы, атомизации общества. Какова вероятность того, что жители нашей страны выберут коллективный путь решения общих проблем, а не замкнутся в себе по принципу «моя хата с краю»?

— Мне кажется, эта проблема актуальна для всего постсоветского пространства. Политики на сегодняшний день себя чувствуют так, будто у них «все схвачено, за все заплачено». Потому они так мало и интересуются тем, а что же происходит в обществе. Им кажется, с помощью денег или технологий все можно повернуть в нужном для них направлении, обеспечить рейтинг, скупить голоса, вывести на улицы кого угодно и за что угодно. В этом смысле кризис действительно может стать поводом для правящей верхушки задуматься над методами своего правления.

С другой стороны, мы говорим об элите, но не стоит забывать и о роли общества, поведении людей в ситуации кризиса, а именно стратегий поведения. Каковы те стратегии, которые позволили бы людям пережить кризис? На Западе их называют «копинг-поведением», от английского to cop – управиться с чем-либо, совладать. Некоторые люди умеют совладать с ситуацией, а некоторым это не удается. В этом плане наши культурные традиции выглядят разрушительными. Что делают наши люди, если им плохо? Пьют, тихо страдают, то есть направляют свою агрессию на самих себя, вовнутрь, либо это хаотический бунт, но все это не конструктивно.

Возникает дилемма: либо каждый стоит за себя, к чему призывают нас те модели поведения, которые демонстрируются по телевидению и навязываются извне, либо пытаться решать проблемы вместе с другими людьми, совместно.

Наше общество живет за счет того, что оно является в значительной степени традиционным, опирается на патриархальные привычки и ценности, которые воспроизводятся благодаря институту семьи, трудовым коллективам, местным сообществам. Отметим, что потому и уровень доверия к местной власти обычно выше, чем к государственной – люди понимают, что выжить можно лишь будучи организованными, и от местной власти многое зависит. Можно сказать даже, что в стране и вовсе нет власти, во всяком случае, власти закона, но какой-то порядок все же существует, он поддерживается. Атомизация и беспорядки в результате кризиса грозят, прежде всего, мегаполисам. Киев c его Майданом 2004 году это еще не вся Украина, хотя многие тенденции лучше всего заметны именно в больших городах. Малые города в этом плане более стабильны.

В 1996-97 годах и позже проводились опросы, где был вопрос «чего вы ожидаете от нового бюджета?» Среди отвечающих очень большая часть – порядка 30% выбрала вариант ответа «у государства свой бюджет, у меня свой». Позже процент людей с такой позицией уменьшился и довольно существенно. Развал Союза в 1990-е годы, когда люди почувствовали себя брошенными, привел к очень сильной атомизации общества. Очень многие решили, что каждый выживает, как может, у каждого свой бюджет, и нечего рассчитывать на помощь государства. В то же время каких-то массовых выступлений в те годы не было, хотя проблем у людей было еще больше, чем в 2004 году. Налаживание социальных контактов и понимание, что все мы находимся «в одной лодке», что нам надо находить решение наших проблем общими усилиями и привело людей на Майдан. Говорить, что такое понимание исчезло – нельзя. Взгляните хотя бы на то, что пишут люди на форумах в Интернете – «надо снова выходить на улицы», «нужен новый Майдан» и так далее.

— Кто же все-таки, скорее всего, выиграет на выходе из кризиса – правящая верхушка или общество, учитывая столь заметное расхождение в их интересах?

— В силу своего положения, имеющихся ресурсов, большей возможности самоорганизации, больше шансов выиграть в этой ситуации, конечно, имеют верхи, элита, верхний эшелон власти. Но это возможно только в том случае, если они будут учитывать интересы и возможности, «предел терпения» всего населения.

То, что им это не всегда удавалось, говорит опыт революций, и в том числе опыт 1917 года. Хотим мы того или нет, но революция 1917 года дала мощный толчок социальным преобразованиям и социализации политики во всем мире. Верхи поняли, что если они не будут развивать социальные программы, не будут делиться, а только без конца брать, то они окажутся на пороховой бочке. Об этом в свое время предупреждал Леонид Данилович Кучма, возможно, намекая на неудавшийся побег Чаушеску – «ребята, на всех вертолетов не хватит». Ему это понимание помогло, и я думаю, что и сегодня наши правители должны понимать, что «вертолетов на всех не хватит».

Беседу вел Андрей Маклаков

dialogs.org.ua