Одной из наиболее значительных была армянская колония в Крыму, существовавшая на протяжении XIII-XVIII вв. В Крыму до сих пор сохранились остатки армянских архитектурных памятников и многочисленные рукописные книги, большая часть которых (свыше 340 экземпляров) находится ныне в хранилище древних рукописей – Матенадаране им. Месропа Маштоца. Значительная их часть украшена высокохудожественными миниатюрами.

Крымская земля хранит следы культур разных населявших ее народов. В средние века вместе с остатками древнего населения полуострова здесь жили греки, татары, итальянцы, армяне, русские, болгары, евреи, караимы, валахи, грузины, черкесы и др. На территории средневековых поселений Крыма до сих пор сохранились архитектурные памятники, принадлежавшие представителям различных вероисповеданий. Наряду с греческими, генуэзскими, армянскими, русскими церквями, крепостями и другими сооружениями, воздвигали синагоги, кенасы, мечети.

Армяне появились в Крыму еще в те отдаленные времена, когда Армения попала под власть Арабского халифата (VII в.) и когда притеснения завоевателей привели к эмиграции части населения в другие страны, в том числе и в Крым. Новые потоки переселенцев имели место в XI и XIII вв. (в результате опустошительных нашествий сельджуков, затем монголов).

История армянских поселений в Крыму достаточно изучена в трудах М. Бжишкянца, К. Кушнеряна, В. Микаеляна и др. (см. Библиографический указатель в конце книги).

Первоначально наиболее значительными были армянские поселения в юго-западной части полуострова. Сохранились сведения о наличии армян в Херсонесе в VIII–IX вв. С XII в. отдельные армянские поселения стали появляться и в юго-восточной части Крыма. От раннего периода их существования (вплоть до XIII в.) до нас дошли лишь немногочисленные надгробия и эпиграфические надписи. Известно, что уже в то время армянские купцы принимали активное участие в черноморской торговле.

Через порты и города Крыма, в частности его юго-восточной окраины, где была сосредоточена основная часть армянских поселений полуострова, осуществлялись основные сношения между Западом и Востоком. С середины XIII в. здесь были основаны крупные итальянские торговые фактории с центрами в Кафе (ныне Феодосия) и Судаке. В торговле итальянцев на крымском побережье армяне играли немаловажную роль. В частности, они осуществляли распространение привозимых товаров на Север и Восток. Большую роль сыграли они и в развитии ремесленного производства в Крыму, составляя значительный процент торгового и ремесленного населения Кафы, Сурхата (Старого Крыма), Судака, Карасубазара (Белогорска). К началу XV в. две трети населения города Кафы составляли армяне. В некоторых генуэзских источниках юго-восточное побережье Крыма именовалось «Приморской Арменией».

В живописных уголках юго-восточной окраины Крымского полуострова до сих пор сохранились остатки армянских сооружений, большая часть которых относится к XIV–XV вв., когда армянская колония Крыма переживала период своего наивысшего расцвета. На территории так называемого «Карантина» до сих пор сохранились четыре армянские церкви — Иоанна Крестителя, Иоанна Богослова, св. Стефана и св. Георгия. Армянские постройки сохранились и в других местах. В Старом Крыму, в пяти километрах от города, в лесу, до сих пор стоит величественный монастырь Сурб Хач, с названием которого некоторые авторы связывают старинное название города — Сурхат. Как показали исследования последних лет, монастырь был основан в XIII в. Вспоминая об этом времени, армянский летописец XVII в. писал: «В то время усилились мы и умножились и построили села и округа. Князья и знатные люди начиная от Карасубазара до Сурхата и Феодосии горы и равнины заполнили церквями и монастырями. И построили мы сто тысяч домов и тысячу церквей, и от страха перед гуннами возвели крепостные стены в городе Феодосия». Выражение «сто тысяч домов и тысяча церквей» — несомненно, образное преувеличение, однако  их было действительно много. По преданию, только в Кафе было 45 армянских церквей. Согласно источникам, в начале XVIII в. в городе существовали 32 армянские церкви, в XIX в. их было 19. На сегодня в Феодосии сохранилось 7 армянских церквей.

Как в политической, так и в культурной жизни средневекового Крыма различают два больших периода: время бурного экономического и культурного подъема (XIII–XV вв.) и период спада, наступившего после захвата полуострова татаро-турецкими силами в конце XV в., когда Крым навсегда потерял свое значение одного из важных центров международной торговли. Это, несомненно, отрицательно сказалось на социальном и экономическом положении страны. Правда, к началу XVI в. наступил мир и появилась возможность жить спокойной созидательной жизнью, однако былого расцвета армянская колония больше не достигла. А в конце XVIII в., после присоединения Крыма к России, основная масса местного христианского населения — греки и армяне — была переселена в пределы России, где греки основали г. Мариуполь, а армяне — Новый Нахичеван.

Значительная часть армянских рукописей Крыма была сохранена. Они были вывезены армянами при переселении и хранились долгие годы в Новом Нахичеване, вначале у частных лиц, а затем большая их часть была вложена в построенные на месте новых поселений церкви. После установления Советской власти эти рукописи были перевезены в Ереван и ныне хранятся в Матенадаране им. М. Маштоца (свыше 340). Незначительная их часть в разное время разными путями попала в другие собрания армянских рукописей. Значительная часть созданных армянами в Крыму рукописей украшена миниатюрами.

В начальный период существования армянской колонии в Крыму ее основными центрами были поселения в Кафе, Сурхате, Судаке и их окрестностях. Обосновавшиеся здесь армяне развернули активную деятельность: возводили постройки, занимались ремеслами, сельским хозяйством, открывали школы, основывали скриптории, в которых создавались рукописи, украшавшиеся миниатюрами.

При ознакомлении с книжной живописью крымских армян можно заметить, что на первых порах прослеживается приверженность отдельных памятников к различным художественным школам и направлениям. Данное явление вполне понятно, если учесть, что армяне переселялись в Крым из различных областей коренной и киликийской Армении и, естественно, в создававшейся здесь ими культуре своеобразно скрестились различные традиции и навыки. В то же время армяне находились в постоянных связях с греческими и итальянскими колонистами Крыма, что приводило к определенному синтезу культур и искусств разных народов полуострова. Иногда по стилю миниатюр той или иной рукописи можно довольно точно определить, к какой школе живописи он тяготеет. Однако чаще можно заметить, как в одном памятнике переплетаются элементы различных стилей и художественных направлений. Однако если на первых порах памятники книжной живописи крымских армян отличаются определенным стилистическим разнообразием, то довольно скоро вырабатываются и свои специфические черты, позволяющие почти безошибочно выделять их произведения. Пользуясь различными образцами, имея возможность познакомиться с искусством других народов, армянские мастера Крыма воспринимали, естественно, лишь то, что им больше импонировало, больше соответствовало их эстетическим запросам и представлениям. Определяющими для них явились традиции искусства книжной живописи Бардзр Хайка (Высокой Армении — провинции северо-западной части исторической Армении), приток переселенцев откуда был наиболее значительным. Миниатюры рукописей, созданных в этом регионе в конце XIII в., имеют   черты, ставшие характерными и для ряда крымских иллюстрированных кодексов XIV в. Это сказалось прежде всего в своеобразном сочетании собственных традиций с традициями киликийской миниатюры, которая вдохнула свежую струю в искусство местных мастеров: они научились более правильно строить человеческую фигуру и стали постепенно отходить от условно-плоскостного решения форм. Широко пользовались они и богатством декоративного убора киликийских рукописей. В иллюстрированных рукописях как Бардзр Хайка, так и Крыма в одном памятнике нередко встречается своеобразное сочетание двух различных приемов — графического и живописного: маргиналы, заставки, инициалы, иногда и хораны* выполнялись графически, одним, реже двумя цветами, тогда как лицевые миниатюры — в многоцветной, живописной манере, иногда с применением золота. Графически выполняемые орнаментальные украшения настолько своеобразны по своему рисунку и манере исполнения, что в ряде случаев только по ним узнается принадлежность той или иной рукописи к крымской школе миниатюры. Что касается лицевых миниатюр, то они отличаются насыщенным и одновременно мягким колоритом, в котором преобладают сочетания темно-синего с лиловым при ограниченном применении красного и охры. Краски накладывались плотным, густым слоем. Преобладает характерный прием моделировки лиц, при котором на зеленый или охристый подмалевок наносятся высветления, подчеркивающие выпуклые части лица (нос, лоб, подбородок, губы), после чего делаются легкие контурные прорисовки темно-красным или коричневым цветом. Благодаря такой технике создается иллюзия объемного решения форм. Особенно подчеркиваются глазные впадины, что придает глазам большую выразительность.

Наряду с отмеченными общими чертами, творчество каждого отдельного мастера имеет и свои отличительные особенности. Так, Аветис, сын писца Натера, предпочитает более контрастные сочетания красок, что усиливается подчеркнутостью контуров.

Аветис прожил долгую и плодотворную жизнь. Лишь в Матенадаране им. М. Маштоца ныне хранятся семь рукописей, написанных и украшенных его рукою, что позволяет проследить эволюцию творчества художника. Если в ранних работах мастера можно отметить насыщенность и контрастность колорита, то позднее манера его делается мягче. Так, в рукописи, иллюстрированной Аветисом в 1356 г., контуры рисунка утрачивают резкость, линии становятся заметно пластичнее, в исполнении миниатюр чувствуется уверенность уже зрелого мастера. Особенно удачно выполнена сцена «Сошествие во ад». В центре композиции — стройная фигура Христа, представленного в энергичном движении. Обращает на себя внимание развевающийся конец гиматия Спасителя — деталь, характерная и для некоторых византийских памятников. Колеблющийся конец гиматия, как и кажущееся колебание церковной завесы (велума), трактуется также как символическое указание на присутствие (явление) Духа Святого. В принятую иконографическую схему Аветис вводит фигуру парящего ангела с сосудом в руках. Появление ангела с сосудом связано с описанием этого сюжета в апокрифическом Евангелии Никодима, согласно которому Христос при сошествии во ад должен был помазать священным елеем пророков и праотцов, выводимых им из ада.

С творчеством Аветиса связано искусство его брата Степаноса. Отдельные миниатюры украшенного им в 1381 г.  Лекционария являются копиями с работ Аветиса. В свои картины Степанос широко вводит орнамент, покрывая им даже такие неподходящие для этого детали, как, например, скалы, превращенные художником в ситцевые узоры, причем формы скал угадываются лишь благодаря их контурам. Это пристрастие к узорочью связывает искусство Степаноса с народным творчеством.

Одним из наиболее именитых армянских миниатюристов Крыма был Киракос, работавший в середине XIV в. Искусство его отмечено чертами яркого таланта. Сохраняя привычную для крымских миниатюр гамму красок, в которой преобладают глубокие синие тона, художник придает им еще большую насыщенность. Созданные им образы отмечены утонченностью, глубокой одухотворенностью и величественностью. Лица его персонажей красивые, с большими, широко расставленными и выразительными глазами, глубокие оттенения вокруг которых сообщают им настроение мягкой грусти и задумчивости.

Миниатюры лишь одной рукописи Матенадарана достоверно принадлежат кисти Киракоса. Это большой Лекционарий, написанный в Сурхате в 1356 г. (№ 7408). В книге «Армянская миниатюра Крыма» (Ереван, 1978) иллюстратором рукописи назван Аракел, имя которого указывается в памятной записи. Однако, как потом удалось выяснить, имя главного художника было Киракос. Оно было тщательно вычеркнуто из надписи к миниатюре на листе 3 б неким Аракелом, пожелавшим приписать все иллюстрирование рукописи себе.

Лекционарий имеет три лицевые миниатюры и многочисленные рисунки на полях, большинство которых выполнено Киракосом. На первой миниатюре представлено «Благовещение». Величественные, несколько удлиненные фигуры Марии и архангела четко вырисовываются на фоне темно-синего неба, покрытого крупными золотыми звездами, а также светло-зеленой крепостной стены и храма. Особенно удачен созданный художником образ Богоматери, проникнутый лиризмом и тихой, затаенной грустью. Образ Марии почти всегда в центре внимания художника. Подчеркнутое значение, придаваемое Святой Деве, что характерно и для других армянских миниатюристов Крыма, связывается здесь с определенным воздействием латинского Запада. Как известно, часть крымских армян еще в начале XIV в. приняла католичество, вместе с которым сюда проник и культ Мадонны. Это особенно отразилось в другой иллюстрированной Киракосом рукописи, хранящейся в собрании рукописей конгрегации мхитаристов в Венеции (№ 904), в которой сохранилась первоначальная памятная запись с указанием имени художника Киракоса. Рукопись эта богато украшена расширенным евангельским циклом, в котором значительное место уделено сценам из жизни Богоматери: «Моление родителей Марии о даровании им ребенка», «Рождество Марии», «Введение юной Марии во храм», «Благовестие Захарии», «Благовещение», «Встреча Марии и Елизаветы», «Упреки Иосифа», «Рождество», «Сретение», «Бегство в Египет», «Успение Богородицы». В обеих рукописях Киракоса (и матенадаранской, и венецианской) сходно представлены «Распятие» и «Снятие со креста». В этих миниатюрах художнику удалось подчеркнуть разницу между изображениями распятого Христа и предстоящими фигурами: лицо и тело Христа он окрашивает в бледные тона, тогда как лица и руки остальных персонажей — в охристо-розоватые.

Киракосу можно приписать исполнение миниатюр еще двух рукописей Матенадарана, в которых видим характерные для этого художника образы персонажей, выполненные с тем же эмоциональным настроем, с аналогичной трактовкой лиц, с использованием сходных приемов работы пастозными, насыщенными красками.

Ряд персонажей Киракоса представлен с тонзурой — обритой макушкой головы, как было принято у католических священников. Можно предположить, что этот обычай проник не только в миниатюрные изображения, но и в быт армянских католических священников Крыма.

Большой интерес представляет группа рукописей, написанных Григором Сукиасанцем. Миниатюры выполнены под определенным воздействием искусства «Палеологовского ренессанса», влиянию которого к началу XIV в. оказались подвержены многие национальные школы стран христианского Востока. Что касается Армении, то здесь это направление отмечалось специалистами лишь на примере Евангелия 1332 г.. Исследованиями Гайде и Гельмута Бушхаузен выявлен еще один памятник — Евангелие библиотеки венских мхитаристов, датировка и локализация которого уточняются на основании его сходства с упомянутым Евангелием 1332 г. Миниатюры обеих рукописей отличаются свободной, смелой манерой письма, стремлением живописными средствами добиться впечатления объема, умением представлять персонажи в разнообразных, часто динамичных позах. Их образы со слегка удлиненными, овальными лицами, мягкая моделировка форм, колорит, строящийся на сочетаниях блеклых, нежных красок, — все это несколько необычно для армянской миниатюры. Они вызывают в памяти греческие иллюстрированные манускрипты конца XIII — начала XIV вв., а также южнославянские росписи зрелого XIV в. В иллюстрировании венской рукописи, как показало исследование Г. Бушхаузена, наряду с армянскими мастерами, принимали участие и греческие художники (в ряде миниатюр под опавшей светло-синей окраской фона читаются названия сюжетов миниатюр, написанные по-гречески), а поскольку по ряду признаков эта рукопись явилась образцом для Григора Сукиасанца, иллюстрировавшего матенадаранское Евангелие 1332 г., то первое было исполнено, по всей вероятности, несколько раньше, возможно, в конце XIII или в первой четверти XIV в. Оно содержит восемь листовых миниатюр и 119 текстовых иллюстраций, помещенных фризообразно и заключенных в простые рамки. Матенадаранская рукопись также богато украшена миниатюрами, их количество немного меньше — 112. Хотя миниатюры последней во многом связываются с венской рукописью и иконографически, и отчасти особенностями стиля, есть и немало различий. Это проявляется и в трактовке образов, и в несколько сокращенных вариантах сцен. Помимо этого, миниатюры матенадаранской рукописи не имеют закрашенного условного фона, не заключены в рамки, но свободно расположены в тексте. Есть отличия и в выборе сюжетов, а также в их трактовке. Так, в «Крещении» Христа вместо ангелов ожидает на берегу группа людей. В «Поклонении волхвов» Богоматерь представлена в короне — деталь, имеющая западное происхождение. Однако система представления событий имеет много общего: они часто излагаются со всеми предшествующими и последующими моментами. Так, например, «Распятию» предшествуют изображения «Несения креста» и «Поднятия на крест». Затем представлены следующие зa «Распятием» события — «Снятие со креста», «Несение тела Христа Иосифом Аримафейским и Никодимом». Также изображены и события, связaнные с убийством Иоанна Крестителя. Это так называемое последовательное изображение событий — традиция, имеющая древнее происхождение.

С участием Григора Сукиасанца выполнено еще несколько рукописей, среди которых выделяется Служебник 1356 г.. Интересна миниатюра с изображением Богоматери с младенцем, по сторонам которой представлены Иоанн Креститель и св. Стефан. В основе этой композиции лежит идея прославления мучеников за христианскую веру: Иоанн Креститель — первый свидетель, Предтеча Христа, а св. Стефан — один из первых мучеников. Св. Стефан пользовался у крымских армян большой популярностью, о чем говорят построенные в Крыму в честь этого святого две армянские церкви и один монастырь.

Миниатюры ряда армянских рукописей Крыма отличаются своеобразным сочетанием традиций позднекиликийской и палеологовской живописи. Художественный акцент ставится в них на цветовой моделировке, в которой значительное место отводится полутонам. Обращает на себя внимание трактовка ликов: благодаря глубоким притенениям, подчеркивающим глазные впадины, обрисовывающим нос, овал лиц, а также при помощи высветлений и бликов лица кажутся как бы вылепленными и приобретают иногда черты почти реальных персонажей. Орнаментальное оформление этих рукописей выдержано в традиционном стиле киликийской миниатюры. К числу таких рукописей принадлежат четыре Евангелия из собрания Матенадарана и Евангелие библиотеки конгрегации мхитаристов в Венеции. В миниатюрах художников, иллюстрировавших эти рукописи, своеобразно сочетаются традиции искусства Бардзр Хайка (Верхней Армении), киликийской и палеологовской живописи. Восприняв, с одной стороны, мягкость цветотеневой моделировки и легкую живописность палеологовского искусства с его стремлением к объемному решению форм, а с другой — черты искусства киликийских мастеров с характерной для них манерой представления индивидуализированных образов, а также особенностями декоративного оформления, они сохранили и приверженность к традициям книжной живописи Бардзр Хайка, что сказалось в своеобразии типажей персонажей, в укрупненности их фигур и в приверженности к устоявшимся вариантам иконографических схем.

Влияние киликийской миниатюры становится преобладающим с конца XIV в., что было связано с падением в 1375 г. Киликийского армянского царства и большим притоком оттуда эмигрантов. Последние привезли с собой немало первоклассных образцов книжной живописи.

К числу художников, работавших под воздействием киликийского искусства, принадлежат анонимный автор миниатюр второй части Библии Матенадарана № 2705, Кристосатур, Тадеос Авраменц, Оксент и другие.

Библия состоит из трех разновременных частей: начатая в Италии в конце XIII в., она в незавершенном виде была привезена в Крым, где в 1368 г. была дописана Степаносом и снабжена новыми миниатюрами (третий раз рукопись обновлялась в XVII в. в Кафе Николайосом Цахкараром). Вторая часть рукописи изобилует рисунками на полях и имеет лишь одну лицевую миниатюру с изображением четырех евангелистов. Миниатюры, выполненные в 1368 г., отличаются утонченностью, мягкостью как рисунка, так и колорита, в котором преобладают нежно-голубые и розовые тона.

Решающую роль традиции киликийского искусства сыграли в творчестве Кристосатура. Он был весьма образованным для своего времени человеком: увлекался теологией и философией, читал лекции в основанной им школе при монастыре св. Антона в Кафе, став в последние годы своей жизни настоятелем последнего. Обладая даром художника, Кристосатур был также умелым каллиграфом и владел искусством переплетного дела.

Евангелие Смбата Гундестабля, послужившее Кристосатуру образцом, в Крыму было снабжено сюжетными миниатюрами, близкими по стилю к тем произведениям книжной живописи крымских армян, которые отмечены определенным синтезом традиций киликийского и палеологовского искусства. На одной из миниатюр сохранилось имя исполнившего их художника — Аветик. Добавленные в Крыму миниатюры этой рукописи отличаются мастерством рисунка, богатством и насыщенностью красочной гаммы.

Миниатюры Аветика датируются второй половиной XV в. В одной из рукописей Матенадарана сохранился панегирик, посвященный художнику Аветику, жившему в это же время и также работавшему в Крыму. Вполне возможно, что он относится к нашему мастеру:

Отпрыск достойного армянского рода…

Он был приятен характером и добр душой,

А обликом удивительно красив,

Точно ангел небесный…

Обладал он голосом сладкозвучным,

И сведущ был в науках…

Умелый каллиграф и художник,

Он своими руками начертал святую Троицу

И образ пресвятой Богородицы,

А также изображения

                                   многих других святых…

Среди учеников Кристосатура чаще всех упоминается Оксент. В 1451 г. он добавил новые миниатюры к киликийскому Евангелию 1307 г., хранившемуся в библиотеке армянской церкви св. Саркиса в городе Кафе. Исполненные им хораны и портреты евангелистов прорисованы одним цветом, однако легкая тонировка сообщает им вид законченных работ. Оксент — прекрасный каллиграф, пишущий мелким, красивым шрифтом. Им написана и украшена микроскопическими узорами самая маленькая рукопись Матенадарана — календарь 1434 г. (разм. 3,4х4 см, № 7728).

В середине XV в. работал в Кафе еще один незаурядный мастер — Тадеос Авраменц. Образованнейший человек, ученый, он был также миниатюристом, каллиграфом и знатоком переплетного дела. В 1430 г. Тадеос украсил миниатюрами «Жития св. Отцов» (рукопись хранится в Собрании рукописей армянского Патриархата в Иерусалиме, № 285, илл. в тексте XXVI–XXVIII). В истории армянской книжной живописи нам неизвестны более ранние примеры иллюстрирования книг такого содержания, а большинство более поздних списков является копиями с оригинала, исполненного Тадеосом Авраменцем. Сохраняя традиционную иконографию изображений отшельников, сходные образы которых встречаются в ряде памятников византийских и южнославянских, художник создал довольно живые сценки, иллюстрирующие отдельные эпизоды из их жизни. Прямые аналогии к миниатюрам этой рукописи не были найдены и другими учеными.  Из памятной записи рукописи известно, что, переписывая текст, Тадеос проделал серьезную, сложную работу, сверив армянский и греческий варианты и внеся необходимые дополнения. Возможно, что использованный им греческий оригинал был иллюстрирован, однако одна фраза из памятной записи рукописи позволяет предположить, что художник сам свободно проиллюстрировал текст «Житий», снабдив рукопись «живыми картинами и золотыми украшениями, чтобы хоть ради любви к сверкающим изображениям и картинам вознамерились прочесть книгу».

Большое сходство с работами Тадеоса Авраменца выявляет миниатюра с изображением известного философа, церковного и общественного деятеля конца XIV — начала XV вв. Григора Татеваци. Григор Татеваци представлен здесь в окружении учеников на фоне храма. Сравнение этой миниатюры с работами Тадеоса Авраменца позволяет приписать ему исполнение портрета именитого ученого. Известно, что Григор Татеваци страдал болезнью глаза — деталь, нашедшая отражение в портрете: один глаз ученого изображен слегка припухшим.

Большой интерес представляет творчество еще одного миниатюриста, работавшего в Кафе в начале XV в., — Ованнеса, сына Степаноса, внука писца Натера. Иллюстрированная им «Книга скорбных песнопений» Григора Нарекаци снабжена миниатюрами, отличающимися совершенно новым стилем работы. Не выходя за пределы канонизированных схем, они выделяются особой эмоциональной насыщенностью. Поэтичностью образов, типажами, мягкой светотеневой моделировкой, несомненно навеянной западными образцами (напомним, что до этого мы встречались с примерами цветотеневой моделировки, см. примечание 10) миниатюры Ованнеса вызывают в памяти работы итальянских художников конца XIII — начала XIV вв. (в частности, образы Дуччо). Можно думать, что среди образцов армянской книжной живописи Крыма примеров этого нового стиля, навеянного памятниками раннего треченто, было, несомненно, больше.

 Завершая обзор миниатюрной живописи крымских армян XIV–XV вв., заметим, что несмотря на скрещение здесь различных стилей и направлений как своего, национального искусства, так и искусств народов, в тесном общении с которыми жили армяне, созданные здесь памятники миниатюры далеки от эклектизма. Пользуясь различными образцами и претворяя их по-своему, армянские мастера Крыма создали произведения, отмеченные чертами самобытности и высокого профессионализма.

Крымское армянское общество