Analitika.at.ua. Одним из главных итогов состоявшегося в Москве саммита ОДКБ стало решение о создании Коллективных сил оперативного реагирования (КСОР), которые, как было официально заявлено, "должны стать эффективным инструментом по обеспечению задач безопасности на всем пространстве ОДКБ".
Само это пространство достаточно обширное и занимает суммарную площадь более 20 млн кв. км. Конечно, 90% этой территории приходится на долю России и Казахстана - двух государств, входящих в первую десятку крупнейших в мире, но и "малые страны" альянса имеют свою стратегическую ценность: Таджикистан, Киргизия и Узбекистан – это центральноазиатский узел глобальных противоречий, Армения – не менее противоречивый Южный Кавказ и северный сегмент Ближнего Востока, а Беларусь – контактная зона с преимущественно марионеточными режимами Восточной Европы.
СОЗДАНИЕ КСОР, БЕЗУСЛОВНО, ОЧЕНЬ ВАЖНОЕ РЕШЕНИЕ, значение которого нельзя преуменьшать даже с учетом известных сбоев в системе ОБСЕ. Стремительные изменения в мире способствуют становлению новых механизмов регулирования и координации в структуре этого альянса. О серьезности подходов свидетельствует критическое выступление российского президента по вопросу малой эффективности Сил быстрого развертывания. Они были созданы достаточно давно, однако ничем себя не проявили. "Пока что их никто нигде не разворачивал. Силы быстрого развертывания существуют только на бумаге", - заметил Дмитрий Медведев.
В числе прочих свидетельств серьезности намерений - решение киргизских властей относительно закрытия американской военной базы в районе аэропорта "Манас", отнюдь не случайно озвученное главой этой республики именно в Москве. Было заявлено, что "войска США покинут эту базу в течение 180 дней с момента обмена нотами между Бишкеком и Вашингтоном, который произойдет в ближайшее время". Подобное решение вызвало некоторое смятение в рядах администрации нового американского президента, а исполняющий обязанности официального представителя Госдепартамента Роберт Вуд отметил, что команда Обамы не получала от Киргизии никаких уведомлений. Похоже, американский госсекретарь столкнулась с первой на этом посту серьезной головоломкой, которую, очевидно, невозможно решить широкоформатной голливудской улыбкой, которую Хиллари по поводу и без тиражирует в качестве своего главного дипломатического козыря.
В Москве было также заявлено об увеличении с этого года бюджета ОДКБ на четверть, а российский президент даже отметил, что "коллективные силы оперативного реагирования ОДКБ должны быть оснащены и экипированы не хуже, чем войска НАТО". Впрочем, полные оптимизма высказывания прозвучали из уст всех глав государств, участвовавших в московском саммите. В частности, армянский президент отметил, что "если в течение нескольких месяцев мы создадим силы оперативного реагирования, то это усилит безопасность всех государств ОДКБ".
ТЕМ НЕ МЕНЕЕ ХОТЕЛОСЬ БЫ ОБРАТИТЬ ВНИМАНИЕ НА НЕКОТОРЫЕ ИДЕОЛОГИЧЕСКИЕ ИЗЪЯНЫ, которые традиционно являются ахиллесовой пятой этой организации. Известен, например, опыт поддержки азербайджанских резолюций со стороны Казахстана, Киргизии и Узбекистана на сессиях Генассамблеи ООН. Об этом неоднократно писалось, однако с учетом позиции Ташкента на прошлой сессии нет оснований полагать, что новых сбоев не будет.
Если пойти на риск сравнения ОДКБ с Североатлантическим альянсом, то невозможно не заметить ту принципиальную разницу, которая существует между двумя блоками именно на идеологическом пространстве. Не будем оспаривать обоснованность позиции той или иной страны относительно целесообразности признания независимости Абхазии и Южной Осетии, однако тот факт, что из восьми участников альянса суверенитет этих республик признала лишь Россия – самая заинтересованная сторона, свидетельствует о многом. Это означает, что взгляды (на мировые процессы) у каждой из стран – членов ОДКБ "свои", и они не подчиняются "блоковому мышлению". Отсутствие "блоковой составляющей" и является самым существенным различием между ОДКБ и НАТО.
Не будем, конечно, утверждать, что все без исключения страны НАТО придерживаются одинаковых позиций по тем или иным вопросам международной политики. Однако все они видят себя в составе единого блока, который к тому же характеризуется не только военно-политическим, но и дипломатическим содержанием. Независимо от занимаемой позиции на предмет способов и средств решения международных вопросов, каждая из стран Североатлантического альянса поддерживает "блоковые настроения" на дипломатическом уровне. Достаточно отметить, что в течение только двенадцати февральских дней прошлого года независимость Косово поочередно признали 12 членов НАТО - Албания, Турция, США, Великобритания, Латвия, Германия, Эстония, Италия, Дания, Люксембург, Бельгия, Польша. Более того, в промежутке первых недель суверенитет этой второй албанской республики был признан со стороны уже 23 (из 27) членов НАТО. Для сравнения отметим, что Беларусь – единственная из семерки ОДКБ, выразившая по крайней мере готовность последовать примеру России, раскачивается около полугода и никак не может принять окончательного решения.
Думаем, что усилия и меры, направленные на достижение более высокого уровня эффективности ОДКБ, должны быть поддержаны дипломатическим тылом с перспективой ведения более согласованной политики на международной арене. Каждый член альянса, безусловно, суверенное государство, однако есть вопросы, по которым участники блока (если они, конечно, являются таковыми) все же должны находить общий язык.
Арис КАЗИНЯН
Голос Армении |
