Analitika.at.ua. Феномен диаспоры долгое время оставался в тени научного внимания. Однако, с точки зрения социологии, длительное существование этнических диаспор как социальных образований подтвердило три факта: а) этнос первичен перед государством; б)государство не всегда способно растворить диаспору, но и зачастую становится инструментом реализации интересов диаспоры; в)только способность к самоорганизации поддерживает существование диаспор. Прекраснодушные теории либералов о государстве граждан – мираж, не оставляющий и дымка при близком взгляде на функционирование государств, имеющих диаспоры. Многие революционные и исторические трансформации гораздо адекватнее объясняются этническими противоречиями, в частности, борьбой диаспор за овладение государством, чем пресловутой классовой теорией. Вырабатывая классовые теории, их идеологи преследовали цель – разрушить феодальные иерархии изнутри, руками самих граждан, воодушевленных лозунгами равенства, братства и справедливости. Но феодальные иерархии никуда не ушли, они сегодня существуют в форме мощных корпораций, поставляющих своих людей во власть.
Диаспора на сегодняшний день это уже полновесный продукт исторической эволюции всего человечества, особенно в условиях углубляющейся тенденции глобализации мирового сообщества. Ее влияние неоспоримо не только на мировую экономику; она оказывает серьезное культурное и идеологическое воздействие на национальное самосознание народа, из представителей которого она образована, а также на титульное государство, в условиях которого существует. Многие диаспоры добились двойного гражданства, а некоторые стали практическими проводниками влияния своей родины в странах своего пребывания. Типична ситуация, когда лидеры и активисты этнических сообществ лоббируют интересы представляемых ими групп в коридорах власти, проводят пиаровские кампании в местных СМИ, делают общеполитические заявления. Некоторые из них постепенно входят в местный истеблишмент именно в качестве штатных национальных лидеров.
Задачи государственного управления в стране проживания, как то - поддержание лояльности всего населения, проведение общей для всех регионов политики - неизбежно требуют унификации населения по определенным параметрам – культурным, религиозным, социальным и т.д. Сила и степень этой унификации влияет на интенсивность процессов последующей ассимиляции, от которой диаспорам крайне сложно отгородиться. Многочисленные организационные формы, в которых развертывается активность диаспор, простираются между двумя полюсами - угрозой ассимиляции и опасностью полного замыкания в узком этнокультурном мирке. Само государство также избирательно относится к диаспорам, предоставляя одним статус наибольшего благоприятствования, а другим - “черту оседлости”. Во многом отношение к диаспорам бывает связано и с текущей политикой, с улучшением или ухудшением отношений с соответствующими странами. Интерес самой диаспоры состоит в поддержании стабильных отношений с государством проживания.
Однако, в условиях, когда этнически единая диаспора не имеет реально существующей исторической родины, или связи с ней затруднены, и в условиях объективной невозможности защиты своих интересов от давления государства, единственным ее выходом становится необходимость интернационализации и представления своих проблем уже на других уровнях – на межгосударственном, на международном, в формате международных организаций и правительств ведущих держав. Отсюда возникает очень мощная идеологическая тенденция, развернувшаяся в современном мире в стратегию глобализации.
Процесс глобализации обнаружил один удивительный факт: диаспоры правят миром, устанавливают международные нормы, формируют правительства и государства и даже ставят задачи создания мирового правительства. В широком смысле, можно сказать, что последние полвека мировые процессы проходят при экономическом и даже идейном доминировании диаспор. Беспрецедентно высока их роль в экономической, этнокультурной, социальной, политической и даже геополитической сферах жизни. Многие современные идеологические и экономические доктрины являются плодом диаспорального менталитета, поэтому имеет смысл более детально с ним ознакомиться.
США являются классической страной диаспор, своеобразной этнической моделью мира, где вполне реализованы преимущества и недостатки диаспорального существования. На протяжении многих веков существования этой страны в нее непрерывным потоком направлялись иммигранты. В результате в США всегда существовали диаспоры, хотя нация была одна - американская. Иноэтничные иммигранты почти сразу же входили в состав американской нации. США становились для них отечеством, причем единственным. Отечество, которое они покинули, становилось для них просто родиной: для первого поколения - истинной родиной, для последующих - родиной предков.
Но диаспоры при этом не исчезали. На смену, скажем, полностью ассимилировавшимся ирландцам приходили новые выходцы из Ирландии, и затем этот процесс снова и снова повторялся. Диаспоры непрерывно обновлялись, однако при этом продолжали существовать. Иммигранты, если ранее и не были англоязычными, довольно быстро переходили на этот язык, более медленно, но усваивали американскую культуру. Сложнее всего было с прежним этническим самосознанием. Оно долгое время продолжало сосуществовать с новым национальным самосознанием - американским. При утрате прежнего языка и прежней культуры оно в основном могло опираться на память о старой родине.
Американское общество всегда было политизированным. В нем всегда шла политическая борьба, в которую вовлекались широкие массы. Политики использовали все средства, чтобы заручиться поддержкой по возможности больших слоев населения. В Америке одним из способов вербовки сторонников стало использование диаспор. Политик, происходивший, скажем, из Ирландии, стремился мобилизовать в свою поддержку как собственно ирландскую диаспору, так и людей, которые давно уже полностью стали настоящими американцами, но предки которых были выходцами из названной страны. В результате политик был крайне заинтересован не только в том, чтобы люди не забыли о своем ирландском происхождении, но и в том, чтобы возродить у них хотя бы частично ирландское этническое самосознание. Происходят постоянная политическая мобилизация диаспор, превращение их в политическую силу.
Сегодняшние процессы глобализации принято связывать с основополагающими интересами США. Однако в большей степени эти процессы инициированы диаспоральными интересами, являются экстраполяцией диаспорального мышления на мировую политику. Даже сами США используются в этой политике как инструмент, отчасти и в ущерб его национально-государственным интересам. Об этом обстоятельно пишет бывший кандидат в президенты США П.Бьюкенен в книге «Смерть Запада». По его мнению, от процессов глобализации Запад пострадал даже больше, чем страны восточного блока. В этом плане само население США нуждается в инъекции высокой культуры, в чем армянская диаспора могла бы оказать посильную помощь.
И на примере этой страны можно указать второе классическое бремя ( первое бремя - противоречия с государством) диаспор, которое вызывает нужду в их организации – это конкурентность между диаспорами, иногда доходящая до войны диаспор. Конкуренция и конфликты между диаспоральными общинами были и остаются не менее важным и существенным «мотором» исторического процесса, чем социальные и религиозные противоречия и конфликты между государствами. Субъектом в этих конфликтах выступают не члены диаспоры, - «автономные» от общины индивидуумы, которые, как это пытается представить либеральная идеология, преследуют свои личные интересы, а сама этническая диаспора. Исторический опыт показывает, что в этой конкуренции побеждают те общины, у которых большая сплоченность и готовность пожертвовать интересами членов общины ради достижения общей цели, где доминирует «общий» интерес. В таких общинах индивидуальный, частный интерес подчинен интересу всей диаспоры, как целого. Именно эта конкурентность заставляет диаспоры приобретать все признаки квази-государств, - политических организаций, ставящих целью защиту своих членов и усиление своего влияния на окружение, прежде всего, на государственную власть. Естественно, прочность и эффективность этих организаций зависит от множества факторов.
В целом, такой сложный целостный феномен как диаспоральное существование долгое время предавался забвению, что и привело к его своеобразной мести, он сам стал определять вещи и регулировать политику, в том числе мировую, в своих интересах. Это проявилось ярче всего в освоении диаспорами и разработанном далее в нужном ключе наследии либеральной философии и идеологии. Сегодня эти идеи исправно служат диаспоральным интересам. Широко распространенные идеологии демократии, неолиберализма, рыночной экономики и т.д. представлены в политологии более в формах, позволяющих говорить о вариантах диаспоральной философии и идеологии. В каждом из этих элементов диаспора находила сокровенное выражение своих, подавляемых титульным государством или инородной средой интересов.
Можно сказать, что вся сегодняшняя мировая идеологическая палитра – плод диаспорального мышления. Это и рыночная экономика, позволяющая беспрепятственно осуществлять экономические трансакции, снимая барьеры между государствами, и одновременно умаляя их роль как самостоятельных хозяйственных единиц; это и демократия, в неразличимом арифметическом популизме которой представитель диаспоры получал шанс вклиниться в сложную кланово-родовую систему наследственной передачи власти, или, по крайней мере, беспрепятственно осуществлять лоббистскую деятельность; это и всевозможные конвенции о приоритете прав человека над правом государства и нации, ограничивающие суверенитет национальных государств; это и идеи глобального переустройства мира, создания мирового правительства, преодолевающего последствия «национальной раздробленности» диаспоры, убеждения в верховенстве международных законов и соглашений, верховенства резолюций ООН над законами и решениями, принятыми национальными законодательными институтами и многое другое.
Например, в 1975 году на совещание глав европейских государств, США и Канады в Хельсинки было подписано Хельсинкское Соглашение, в соответствии с которым все государства, его подписавшие, включая СССР, обязаны были соблюдать права человека в той трактовке, в какой они давались во Всеобщей Декларации прав человека. Этим актом легализировалось «превращение» проблемы прав человека из внутригосударственной юридической и политической категории в межгосударственную и наднациональную. А международным организациям, как ООН и ОБСЕ, придавался статус всемирных надгосударственных структур, получивших легальное право вмешиваться в дела других государств под предлогом защиты прав человека. Именно диаспоры наиболее активны в пропаганде «универсалистских» либеральных идей, таких как свобода образования политических партий, приоритет свободы слова и собраний, интересов индивидуума над интересами общественными и даже национальными.
Эти идеи рождаются как реакции диаспоры на государственное давление, на правовое и политическое неравенство и являются своеобразными компенсациями наличных ограничений. Диаспора не способна самостоятельно выдержать государственное давление (если нет серьезной поддержки со стороны исторической родины), поэтому неизбежными каналами собственного усиления являются аналогичные одноэтничные диаспоры в других странах, что уже предполагает интернационализацию взаимоотношений и обращение к международным институтам, и второй ресурс сопротивления – построение надгосударственных (мировых) структур.
Рыночная экономика дала возможность диаспоре одержать верх над своим главным соперником – титульным государством и открыть политические шлюзы для формирования олигархических государств. Неолиберализм снижает планку общественной морали и освобождает общество от оков нравственности, подчиняя все «свободе» спроса, который должен удовлетворяться любым способом. В этой модели, отдающей приоритет свободе частного индивида перед общественным интересом и даже государственным контролем, диаспора нашла идеальную схему реализации своих особенных целей, не учитывавшихся государством. В то же время пример успешных преобразований Китая, обязанных помощи диаспоры, убедительно доказывает, что рыночный неоиндустриальный проект можно строить и на иных политических структурах, не обязательно предполагающих стандартный пакет из приватизации, демократии, прав человека и т.д.
Но откуда возникла эта неолиберальная модель?
Диаспоральные группы, издавна привлекали внимание Англии, проводившей колониальную политику. Уже к 1688 г. она стала страной победившей диаспоры. Поэтому диаспоральная идеология подпитывалась специально развиваемым либерализмом в Англии. В европейской “революционной” истории (якобы, “классовой борьбы”) отчетливо видна именно межэтническая борьба в форме диаспор. Не стоит даже углубляться в “революционные” катаклизмы Азии и Африки, там этот феномен выражен еще более отчетливо.
Импульсом к повышенной активности диаспор являются огрехи государств. Умаление, пренебрежение, а то и вовсе подавление интересов этнических диаспор вызывает мощную реакцию консолидации, пробуждает стремление к сознательной самоорганизации, плодом которой оказывается структура, во многом параллельная существующему государству страны проживания. Именно на этом поле противодействий давлению государства возникли и окрепли экономические и идеологические рычаги возмездия диаспор. Мировой финансовый кризис можно считать осуществившейся местью диаспор.
Однако вышеизложенное не в полной мере отражает все аспекты интересов диаспор. В современном тесно взаимосвязанном и прозрачном мире диаспоры начинают опираться на иные элементы, которые оставались за бортом этих идеологий. Эти новые аспекты позволяют предложить новую философию и идеологию, совмещающую и даже примиряющую в некотором отношении государство и диаспору. В то же время появление этой новой философии неизбежно в силу исчерпанности, а то и тупиковости весьма краткосрочных идей неолиберализма. К тому же и силы, его поддерживающие находятся в тупике.
Каковы контуры новой диаспоральной философии, которую можно считать классическим синтезом, завершением триады: интерес государства – интерес диаспоры - взаимный интерес?
Диаспоры – мост между страной пребывания и исторической родиной
Заинтересована ли диаспора в войне, или в ухудшении отношений между государством проживания и исторической родиной? Можно уверенно сказать, что нет. Депортации диаспоральных народов, проводившиеся в случаях войн или угроз безопасности государству проживания со стороны потенциальных союзников диаспоральных народов однозначно свидетельствуют, что такая установка противоположна интересам диаспоры. Советский Союз не был оригинален в политике депортаций. Она проводилась и проводится европейскими государствами и США. Излишне говорить, что у армян особая чувствительность к подобным ситуациям. Отсюда однозначно можно вывести, что установка, необходимая диаспоре для обеспечения своей легитимности – это курс на налаживание и укрепление отношений между государством проживания и родиной, превращение их в дружественные.
С другой стороны, имеются специфические условия, в которых поставлены диаспоры: мигранты часто лишены элементарных благ и для достижения определенного социального статуса, причитающегося другим уже по рождению, им приходится прилагать гораздо больше усилий. Как говорит пословица: "Чужеземец должен быть золотом, чтобы сойти за серебро, он порочен, пока не доказал своей невиновности, о нем судят по его худшим, а не лучшим качествам". Но именно эти условия - необходимость трудиться интенсивней, чем представители коренных народов, быть динамичней и мобильней – очень быстро выдвигают их из среды непривилегированных слоев мигрантов и во 2-м, в худшем случае, в 3-м поколении делает их полноправными гражданами своей страны. Именно благодаря этим качествам мигрантов, США достигли таких поразительных технических и экономических успехов, а следующие за ними страны Германия, Франция, Италия, арабские страны обязаны своими успехами именно диаспоральным массивам. Осознание ценности мигрантов вызвало к жизни целое направление бизнеса – “охота за умами”, - активности которого и обязано появление новых волн диаспоры и новых научно-технических групп в диаспоральных объединениях. Влившаяся в 90-е годы после распада СССР “новая кровь” более компетентных мигрантов, усложнила и одновременно усилила ряд государств и диаспор, которые смогли воспользоваться этим фактом.
Но помимо конкурентных отношений с государством и другими, существующими в нем диаспорами, имеется еще и ряд факторов, способных сделать диаспоры локомотивами солидаризма и созидательности в мировом масштабе. Этот потенциал может разворачиваться по линии укрепления связей между государством страны проживания и исторической родиной, в ухудшении взаимоотношений которых диаспора категорически не заинтересована. Посткризисная эпоха выдвинула перед человечеством новые задачи коллективного самосохранения, в первом ряду которых улучшение взаимоотношений, между народами, снятие враждебности между государствами, которая чревата мировыми войнами.
Взаимный интерес диаспор и государств, нуждающихся друг в друге, порождает новую идеологию, проводником которой являются диаспоры, осознавшие свою прогрессивную роль в сложившихся условиях. Каковы элементы этого нового мировоззрения?
Находящийся в тисках кризиса мир нуждается в созидательном мировом порядке. Века неисчислимых страданий и разрушений должны были, наконец, привести человека к пониманию созидательности как наиболее важной установки человеческой культуры. Пора сделать целью мировых и глобальных институтов - поддержку и защиту созидательности человека, формирование атмосферы недопустимости разрушения природы и замечательных творений человека. Мировые институты должны поддерживать нации и государства, ориентированные на созидательную деятельность, и ограничивать разрушительные действия наций и государств, не дошедших до этой важной черты, отделяющей варварство от культуры... В древних цивилизациях эта установка являлась сердцевиной всей философской и религиозной сферы. Жизнь свята, и жизнь любого существа имеет значение для космоса.
Бездумным войнам, не имеющим ни цели, ни разумных причин, а вызываемым пресловутой политикой «разделяй и властвуй», должен быть положен международно-правовой предел. Основой приемлемого поведения становится лозунг: «Объединяй и процветай». Эволюция человечества неуклонно идет в этом направлении и, несмотря на тысячи лет, разделяющие нас от тех личностей, которые провозгласили святость человеческой личности, мы, тем не менее, снова пришли и приходим к этим принципам. Пора осознать их как общечеловеческое достояние и сделать выводы относительно ушедшего ХХ века. Блаженное светлое средневековье не знало такой жестокости, злобы и кровавой бойни, которую продемонстрировало в ХХ веке опьяненное корыстью и финансами сознание полузверя.
Народы и правительства мира должны ввести в законодательную практику недопущение деструктивной, антисоциальной деятельности личностей, социальных и национальных образований, пытающихся вернуть человечество в эпоху варварства. Но что понимать под антисоциальной деятельностью?
Устранение некоторых частных проявлений социального «зла» невозможно без того, чтобы определить природу и причины этого зла, чтобы представить его генезис. Такие «проекты» сводятся к латанию дыр и, хуже того, несут в себе разрушительное начало. Всем понятно, что такое анти-техническое поведение: это разрушение технических конструкций, домов, мостов, линий электропередач, трубопроводов и т.д. без их запланированного улучшения; это - грубо говоря - разрушение технической среды. Но мало людей задумываются об анти-социальном поведении как о разрушении социальной среды, порождающем искусственные конфликты, сеющее раздор и вражду, нарушающем, а то и пренебрегающем социальными нормами и правилами, относимыми обычно не к уголовной, а к морально-нравственной ответственности. Именно анти-социальное поведение является корнем и причиной всего зла ХХ века, в том числе и сегодняшнего финансового кризиса. Вырвать с корнем почву антисоциальности - значит обнажить политические мотивы до реальной прозрачности, поднять человечество до высот созидательного поведения и подлинной демократии.
Созидательность предполагает постоянное усложнение последующих фаз развития, ускоренное развертывание научных, космических, микробиологических и иных технологий, что соответствует интересу всего человечества, а не отдельных его групп. Чтобы понять, почему это так, достаточно вспомнить, что никакой малый бизнес не способен к космическим программам. Чем более дробно разделение общего и государственного имущества без последующей его солидаризации, тем более примитивнее и проще деятельность, на которую можно отважиться в рамках малого бизнеса. Но одновременно мельчает и человеческий материал: без серьезных проектов население и его руководство скатываются к политиканству и своекорыстным дрязгам.
Более того, без общего для всего человечества созидательного и солидарного проекта невозможно говорить о его будущем. А государство с подорванной способностью к проектированию будущего обладает резко ослабленной легитимностью. Власть в нем легко свергается при помощи спектакля, построенного по канонам возбуждения толпы, привлечения уголовных элементов и голом отрицании любой созидательности. Но результаты такого спектакля приводят к изменениям социального порядка, вплоть до полного изъятия у населения прав на легитимацию власти и на определение своего цивилизационного вектора. И власть, и идеология ему задаются извне. Функция проектирования будущего, ранее всего лишь подавленная, теперь изымается.
Выработка «проекта будущего» и выход из нынешнего кризиса будут происходить по мере новой «сборки», совмещения интересов государств и диаспор, на основе восстановления и синтеза культурного и мировоззренческого ядра каждой из сторон с преемственностью исторического цивилизационного пути. Для этого необходимо принципиальное обновление политической системы государств. Частью обновления должно быть появление организационных форм, построенных по цивилизационному принципу и опирающихся на различные вариации принципов созидательности и солидарности как центральных понятий любой общественно-политической деятельности.
Новая философия переносит акценты с конкуренции между диаспорами и борьбы против государства на более важные в сегодняшнем мировом пространстве функции диаспор как мостов между народами, как среде более интенсивного труда, как каналов распространения информации, экономических и интеллектуальных обменов, как сфере проявления солидарности. Полный текст
Э.Р.Григорьян
Ведущий научный сотрудник Института философии, социологии и права НАН Армении
|
