Analitika.at.ua. На вопросы ARMENIA Today отвечает проректор Российско-Армянского (Славянского) государственного института по линии развития университетского образования, бывший министр финансов и экономики Армении Эдвард Сандоян
- Какие меры, на ваш взгляд, должно предпринять правительство Армении для преодоления второй волны международного финансового кризиса?
- Относительно этого вопроса я бы хотел сначала сказать следующее. Очень часто, в том числе профессиональные экономисты, путают системы, сложившиеся в тех или иных странах. Когда мы, говорим о влиянии экономического кризиса на экономику Армении с позиции российской экономики уже изначально мы допускаем очень серьезную методологическую ошибку. Потому что сложившаяся модель армянской экономики, режимы экономического регулирования и предпосылки, в том числе ресурсообеспеченность и системообразующие факторы в развитии экономики Армении и России, имеют больше разницы, чем общности. Здесь даже общности очень мало. Поэтому говорить о кризисе в Армении, имея в виду, что это в принципе те же самые явления, что и в России, изначально неправильно и соответственно рекомендации, которые даются со стороны очень уважаемых серьезных людей, в том числе и российских экономистов, ошибочны. Поэтому я вынужден сделать маленькое сравнение. Единственная общность в Армении и России по этому вопросу – это по разным причинам институциональная несостоятельность экономик. Но в обеих странах не удалось на протяжении 17-18 лет сформировать экономику так, чтобы институты урегулирования экономики и сама экономика полноценно и подлинно функционировали бы в режиме рыночной экономики и соответственно тогда можно было говорить о тех или иных процессах. Но в связи с тем, что и мы, и они построили фактически глубоко монополизированные экономики, где нет конкуренции, где институты и механизмы рыночной экономики, практически, не функционируют и они являются «жесткими». Поэтому очень многие известные экономической науке рецепты здесь не функционируют. Вот это единственная общность, которая существует между нашими экономиками. Все остальное – разницы. Первая разница состоит в том, что российская экономика не очень глубоко, но значительно была и сейчас интегрирована в мировую экономику, как финансовый сегмент, так и сегмент реальной экономики. Цифры разные. Но уже известно, что у корпоративного сектора России имеется порядка 60 млрд. долларов банковских кредитов, срок по которым уже истек в 2008 году. В 2009 году говорится примерно о 100 млрд. долларов такого же оттока. Примерно столько же будет состоять и отток капитала. Надо сказать, что в России все-таки сформировался рынок капитала, не очень хорошо отрегулированный, не очень эффективный, институционально не очень состоявшийся, но он уже был. И мы сегодня имеем дело с чудовищным падением этого рынка. Фактически 4.5-5 раз упали котировки акций российских компаний, корпораций, что привело к чудовищному обесценению активов в первую очередь зарубежных инвесторов в российский капитал и, во вторую очередь, собственных внутренних инвесторов. Часть из этих инвестиций вышла из экономики России, потому что в качестве производного от проблемы кризиса ликвидности в Америке, Европе и мировой экономики многие держатели этих российских активов начали выбрасывать их на рынок капитала дабы монетизировать их и привлечь в собственную экономику с целью решению собственных проблем кризиса ликвидности. Порядка 80 процентов (40%-нефть, 20%-газ, 15%-металл и т.д.) российского экспорта экономики – это сырье. По все видам этих сырьевых продукций в мировой экономике произошло значительное падение цен. И соответственно произойдет резкое сокращение экспорта из российской экономики. И наконец, «чудовищное» сокращение бюджетов российского государства. Мы уже точно знаем, что в отличие от того, что в последние все эти годы Россия имела значительный профицит бюджета, а сейчас он будет иметь значительный дефицит. Речь идет о примерно 100 млрд. долларах. Это все накладывает очень серьезный отпечаток на российскую экономику. Проблему заключается в том, что произошло чудовищное обесценение активов, резкое сокращение экспорта, доходов госбюджета, инвестиций и отток капитала из российской экономики. Такого еще в истории России не помню. Поэтому многие, в том числе российские экономисты этот кризис сравнивают, разве что, с распадом Советского Союза. До такой степени чудовищное влияние может иметь этот кризис на Россию. Более того, уже можно ясно сказать, что больше всех пострадает Россия, больше, чем Америка или Европа. Даже посмотрите, фондовый рынок России упал 4,5-5 раз, а фондовый рынок Америки и Европы 1,5 и 1,7 раз. Представьте себе разницу. Не говорю о том, что сейчас идет значительное обесценение российской национальной валюты. Это тоже приводит к ухудшению ситуации, и как ни странно, из-за того, что в России монополизированы все рынки, мы видим сегодня еще и очень опасное явление – стагфляцию. С одной стороны идет рецессия экономики, ее падение, с другой стороны, высокая инфляция. Это может быть очень опасно. Это тоже явление, которое объясняется отсутствием реальной рыночной конкуренции. Если в Америке или Европе допустим падение цен на нефть резко отразилось на розничных ценах на бензин, который подешевел 2-2,5 раза, то в России, фактически, мы не чувствуем разницы в розничных ценах. Это тоже говорит о том, что монополии работают по своим законам. Более того, в этих условиях еще и Россия умудряется поднимать цены на коммунальные услуги – газ, электричество. То есть, это будет еще и виток, когда у тебя идет обесценение реальных доходов населения, плюс рецессия в экономике и инфляция. Это все вместе мы называем стагфляцией. Это очень опасно. Условно можно сказать, что внешние заимствования российской экономики, оцениваемые порядка до 500 млрд. долларов, даже по разным оценкам больше, не дали того эффекта внутри экономики, о чем говорилось, потому что в России не успели поднять на высокий уровень эффективности институты урегулирования экономики. Грубо говоря, собственная экономика так и не была создана. Экономика опять сидела на собственных ресурсах, на экспорте и т.д. Слава богу, что в России в достаточном количестве оказалось объемов национальных суверенных резервных фондов, которые сейчас направляются на латание дыр, спасение финансовой системы, льготные кредиты предоставляются корпорациям, в том числе системоообразующим «Газпрому» и т.д. Так что, первую волну кризиса, российское правительство, конечно, победило. Первый этап кризиса в России преодолели, но второй этап будет очень сложным, когда новые кредиты не будут уже возвращаться и гаситься, и система будет иметь очень серьезные проблемы – сокращение экономики, экспорта. Это все приведет к значительному сокращению еще и занятости населения, его реальных доходов. Когда мы говорим о российской экономике, мы должны иметь в виду, что там, действительно, идут очень серьезные глубинные процессы, очень негативные. Единственная позитивная вещь, это то, что обесценение российского рубля открывает шанс для многих видов экспортноориентированных производств, внутреннего импортозамещающего производства. С этой точки зрения, когда Россия уже через года два минимальном экстренном витке, то после этого начнется развитие. И если за эти 2-3 года в России смогут осуществить реальные быстрые рыночные институциональные реформы, то она может выйти победителем, очищенной страной с более эффективной экономикой.
- Что, наверное, отразится и на экономику Армении?
- Естественно. Теперь, когда мы возвращаемся к ситуации в Армении, мы должны учитывать несколько таких очень немаловажных аспектов. У нас не было рынка капитала, поэтому у нас здесь нет обесценивания акций. У нас здесь не было других финансовых институтов, не было долгосрочных денег вообще. В России частично они обесценились, а у нас здесь вообще здесь их не было. И фактически у нас нет связи с производителями долгосрочных финансовых продуктов, допустим со страховыми компаниями, инвестиционными компаниями и реальным сектором экономики. И самое интересное, что в виду того, что в принципе Армения, практически не вовлечена, не интегрирована в мировую экономику. А туда мы интегрированы только разве что с точки зрения частных трансфертов. И то, это не интеграционная составляющая, это абсолютно специфически составляющая, связанная с диаспорой. Поэтому, здесь у нас тоже не было проблемы большого масштаба. Ну, были некоторые единичные проблемы, скажем оттока внешних кредитов, заимствованных из мировой экономики. Ни наши банки, ни наши корпорации не имели существенных внешних кредитов. Не имели в первую очередь потому, что мы не интегрированы в мировую экономику. Даже наши банки, хотя и достаточно надежны, стабильны и хороши, они, во-первых, очень малы. По соотношению с ВВП Армении наша банковская система (хотя и кредитные вложения за последние два года резко увеличились) составляет не менее 15 процентов. В мировой экономике вы найдете очень мало стран, где банковская система имеет такое мизерное участие в собственной реальной экономике, как в Армении. С другой стороны, в связи с тем, что у нас нет рынка капитала, не котируется капитал, как таковой, то есть наши корпорации непубличные, а мировой опыт показывает, что в непубличные корпорации большие деньги из мировой экономики не приходят. Это локальные закрытые, дискретные рынки, где процессы требуют большего индивидуального подхода с точки зрения риск-менеджмента, поэтому у нас не странно, что даже наша банковская система не каких-либо существенных средств межбанковских кредитов, заимствований из внешней экономики. Единственное, что можно считать рисковым элементом – это то, что у нас есть банки с российским капиталом, с английским капиталом и т.д, с иностранным капиталом, которые может быть начали бы выводить отсюда излишнюю ликвидность, которая им нужна была бы для на своей родине. Но учитывая, что наш рынок настолько мал и настолько локален, что какие-нибудь 40-50 млн. долларов для гигантского HSBC или для российского ВТБ банка, настолько мизерны и настолько не решают проблем, чтобы отсюда выводить их. Понимаете, что это смешно. Естественно, этих рисков мы практически и не видели, за исключением одного двух случаев. Все остальные привлеченные нашим банковским сектором кредиты – это так называемы программы международных финансовых институтов – KFW, Всемирного банка, IFC, IBRD и т.д. Это полугрантовые программы, программы помощи, это некоммерческие банковские кредиты. Естественно там и мягкие условия, они долгосрочные. Это не те «горячие» краткосрочные деньги в России, которые тут же при первом же риске «сбежали» из страны. А на рынке капитала у нас не было вообще ничего. Соответственно, этого риска у нас не было и нет. Так что здесь нам не беда. У нас лишь три внешних риска. Первый риск – это цены на сырьевые экспортные продукты – медь, молибден, химия и т.д. Здесь мы проигрываем. Второе, это у нас трансферты. Потому что наша диаспора хуже стала жить. Это тоже риски, независящие от состояния нашей внутренней экономики. И третий риск, там у людей стало меньше денег, меньше ликвидности, поэтому они меньше будут вкладывать деньги в рынок недвижимости, жилищное строительство Армении. Вот три внешних риска, отразившихся на внутреннем рынке.
Дай бог, чтобы в России было все хорошо, чтобы оттуда диаспора посылала нам деньги. Дай бог, чтобы на внешних рынках цены на наши сырьевые продукты были высокие и тогда нам всем будет хорошо.
- А какие у нас внутренние риски?
- У нас есть единственный внутренний риск. Я считаю, что все-таки у нас денежно-кредитная политика ведется неадекватно и сегодняшнее состояние на денежном рынке инвалютный курс не соответствует реальному состоянию нашей экономики. И здесь нам естественно нужна более адекватная политика. Или мы должны отказаться от декларированных режимов кредитной политики, то есть сообщить субъектам и операторам о том, что ЦБ ведет политику частного или полного фиксированного валютного курса. Тогда ожидания рыночных операторов, в том числе спекулятивные и инвестиционные, меняются. Меняются и мотивации. Люди должны знать. А мы объявляем, что у нас режим «плавающего» курса, что у нас функционирует режим таргетирования инфляции, а на самом деле осуществляем практический фиксинг, начиная с декабря 2007 года. Это очень опасно. Потому что одним из проявлений является то, что сегодня доллар стал самым дешевым товаром в Армении. Нигде в мире доллар так дешево не стоит, как в Армении. То есть очень заманчиво становится нашим внутренним олигархам просто скупать доллары и вывозить капитал. Потому что скупка долларов и их вывоз вне Армении, в Россию, Америку, куда угодно, дает возможность получать сверхприбыли не только от бизнеса реинвестирования (скупил доллары, купил там что-то, привез сюда опять на драмы продал, опять вывез доллары), но и просто для пассивных операций вывоза капитала. Они могут выиграть просто на чисто первичной конвертации. Потому что здесь доллар значительно ниже по своей покупательской способности , чем во всем мире.
У нас проблема другая – существует кризис системы государственного регулирования экономики. Кризис в том плане, что модель выбрана не лучшая. Эта модель экономического регулирования привела к формированию высококонцентрированной и монополизированной экономики, которая с этой точки зрения как система менее адаптирована, чем российская система. Потому что мы значительно меньше вовлечены в мировую экономику и с этой точки зрения наша модель более жесткая и менее конкурентоспособная. Но с другой стороны, в нашей экономике и нашему населению не грозят те беды, которые грозят российскому народу. Ну и слава богу, единственный плюс – это то, что у нас надежная банковская система. Но это пока. То есть первый год-полтора наша банковская система будет полностью самодостаточной, до тех пор пока экономика не упадет настолько, что не будет источников погашения банковских кредитов. И в связи с тем, что у нас на рынке недвижимости неликвид, потому что происходит стагнация на этом рынке, то опасность может придти оттуда, когда через год начнутся неплатежи, невозврат кредитов. А обеспеченность кредитов в основном у нас ожидается через недвижимость. Эта недвижимость окажется на рынке, а там нет ликвидности. Вот с этой точки зрения, конечно могут быть проблемы.
- А какие меры надо предпринять для преодоления этих проблем?
- Как в России, так и здесь ответ на этот вопрос прост. Надо делать серьезные глубинные институциональные реформы и воспользоваться ситуацией, потому что такого больше может и не быть. У нас достаточно благоприятная атмосфера на денежном рынке, потому что мы последние 5-6 лет были жертвами голландской болезни – приходило в экономику значительно больше иностранной валюты, чем наша экономика готова была переварить. Сегодня наша экономика оказалась в более мягких условиях. В 2009 году, по моим расчетам, на 1 млрд. и более долларов меньше поступит в экономику Армении. Это конечно означает, что источники финансирования экономического роста у нас отразятся, естественно у нас будет определенное сокращение экономического роста, но в связи с тем, что нет инфляционных ожиданий, потому что во всем мире цены падают, и еще год это нас будет сопровождать. С другой стороны нет большого объема поступлений иностранной валюты и мы получаем шанс сейчас срочно конструировать и создавать институты финансового посредничества. Это кстати, в контексте создания финансового центра в Дилижане, очень актуально, потому что раньше у нас времени не было, надо было спасать ситуацию – драм укреплялся, все становилось хуже и хуже. И, конечно же, надо отпустить драм в свободное плавание, потому что мы тем самым получим шанс для развития многих экспортных кластеров, которые сейчас вымерли, потому что курс драма не способствует экспортной активности этих субъектов. За 1-3 года мы можем быстрыми темпами осуществить реальные реформы. Я бы пошел конечно дальше – смягчение налоговых тарифов, улучшение администрирования, понижение налогов и т.д. Есть очень много таких механизмов. Но здесь надо выделить три кита. Первое, надо быстро создавать финансовую систему. Второе, ломать монополию, надо создавать очень жесткую антимонопольную систему с применением политических жестких рычагов и инструментов, потому что если мы всего этого не поймем и опять пойдем на поводу этих олигархов, то навсегда потерям все шансы. И третье, фискальная политика. Если эти три института мы сможем отрегулировать и плюс судебно-правовую систему, которая решает задачу коррупции, то выйдем из кризиса победителем. И, используя эти шансы, мы можем найти новые ниши на мировых рынках.
