Analitika.at.ua. Турки в поисках своего “Я”

Сдвиг, произошедший в сознании некоторой части турецкого общества в отношении армян и армянского вопроса, очевидно, не случаен. Кроме веяния времени в этом немалую роль сыграли немногочисленные общественные деятели Турции, не испугавшиеся сказать слово правды об истории собственной страны. Среди них прежде всего надо отметить писателя и исследователя Танера АКЧАМА. Получив университетское образование, он стал редактором журнала “Девримджи генчлик” (“Революционная молодежь”). Вскоре его обвинили в пропаганде коммунистических и прокурдских идей и осудили в 1977-м на 9 лет лишения свободы. В том же году он совершил побег из Центральной тюрьмы строгого режима. При попытке нелегального въезда в Германию был задержан и водворен ненадолго в Мюнхенскую тюрьму. С 1978 года Акчам живет в Германии со статусом политического беженца. Работает в Гамбургском институте социальных исследований. В сфере научных интересов Т.Акчама большое место занимает история армян Турции. Его перу принадлежит книга “Турецкое национальное “Я” и Армянский вопрос”, а также множество статей и исследований на эту тему. Благодаря этим трудам он стал персоной нон грата на родине. Что неудивительно, уж слишком методично и ощутимо он долбит официальную историю Турции, вплоть до признания геноцида армян. Предлагаем читателям отрывки из этой книги. В них автор пытается препарировать и объяснить предысторию “армянского вопроса”.

РАСТВОРЕННЫЕ В ИСЛАМЕ, ИЛИ ИСЧЕЗНОВЕНИЕ ТУРЕЦКОГО “Я”

Турецкий национализм, или национальное “Я”, появился на исторической арене довольно поздно. О национальном “Я” впервые серьезно начали думать лишь в начале XX века. В 1898 году венгерский востоковед Вамбери с удивлением пишет, что в Стамбуле среди турок он не встретил никого, кто серьезно интересовался бы проблемой турецкого национализма и тюркскими языками.

В 1908 г. после провозглашения конституционной монархии собравшиеся на улицах Салоник и Стамбула массы за неимением своего пели национальный гимн Франции.

В то время и даже в начале XX века в османских школах история турок не преподавалась. Даже в 1911 г. в турецких средних школах две трети уроков истории отводились истории Франции, а остальная треть — другим европейским государствам. До революции 1908 г. двери религиозных школ медресе были закрыты для турецкого языка. Преподавалась лишь османско-исламская история, начинавшаяся с повествования жизни пророка. Естественным следствием этого опоздания стало стремление быстро наверстать упущенное, что приняло форму неприкрытой агрессии против остальных этнических групп. Влияние ислама на турок было столь велико, что после принятия ислама ни в одном из тюркских государств турецкий так и не стал официальным языком. Наоборот, до конца XII века официальным языком всех тюркских государств был арабский.

Вся доисламская история турок “была забыта и растворена в исламе, даже само название “турок” в какой-то мере идентифицировалось с мусульманином”.

Начиная с VIII века арабско-персидская культура ликвидировала турецкую культуру и мысль, заодно и турецкую историю. Следствием религиозно-культурного давления арабского мира стало исчезновение турецкого “Я”.

Факт создания огромной империи оказал влияние на историческое сознание османцев. Им были чужды категории “родина” и “нация”. Поэтому османские лидеры так никогда и не поняли сути развивающегося на Западе национализма, оценивая его как “действия башибузуков”. Французская буржуазная революция в глазах османских лидеров “сеяла смуту и пожар междоусобиц”.

Если отбросить в сторону чуждые нам оценки османских лидеров, можно говорить об их преданности идеям интернационализма многонационального государства. Это наблюдается также при затрагивании понятия “родина”. До XIX столетия оно применялось в слишком узком смысле для обозначения понятий “место рождения” и “местожительство”. Как утверждает историк Джевдет-паша, для турецкого солдата родина — это просто деревенская площадь. Даже к концу столетия оно применялось в этом значении. “Родина, — говорит Абдул Гамид, — место, куда ступает нога человека. Мне непонятно, как можно за нее умереть. Нехорошо, когда народы уничтожают друг друга за родину”.

Многонациональный характер Османской империи поставил представителей господствовавшего этноса перед странной дилеммой. Поскольку основной целью было сохранение структуры многонационального государства, представители турецкого этноса не могли открыто выставлять свое национальное “Я”. “Официальной” была провозглашена та идеология, которая позволяла интегрировать все народы империи в единую общность. Поэтому до 1914 г. они скрывали свою пантюркистскую сущность за доктриной паносманизма. Член османского парламента Халиль Ментеше в своих воспоминаниях признает, что “турки были вынуждены объединять разные этнические элементы империи и потому боялись провозглашать себя “турками”. До Балканских войн иттихадисты, находившиеся у руля власти, отказывались от явной поддержки идеологии пантюркизма, но после этих войн, когда большая часть нацменьшинств простилась с османским государством, “сорвались с цепи”. Пантюркистская сущность иттихадистов в ходе этих войн освободилась от вынужденной спячки, и турки наконец громко заговорили о своем существовании. И в спешке, вызванной упомянутым выше опозданием, начали осуществлять политику тюркизации.

На самом деле тюркизм был не слишком желанной альтернативой. Во-первых, потому что он был адекватен унижению, на что обратили внимание даже европейские путешественники. В газетах того времени, например, на страницах “Басирет” (1875 г.), писали, что “некоторые люди стыдятся своего турецкого происхождения”. Во-вторых, главная цель состояла в спасении империи, сохранении ее территориальной целостности. Вот почему среди существовавших альтернатив “пантюркизм” был наихудшим вариантом, поскольку отталкивал как христиан, так и остальных мусульман.

УНИЖЕННЫЕ И ОСКОРБЛЕННЫЕ

Турецкое национальное “Я” сформировалось как реакция против постоянного пренебрежительного отношения. “Пока турки обладали чувством превосходства над остальным миром (до середины XIX века), они не знали, что являются турками... Это сознание пришло к ним лишь тогда, когда комплекс неполноценности охватил их целиком.

В истории Османской империи термин “турок” употреблялся в оскорбительном значении. Его применяли при характеристике грубых, невежественных и тугоумных людей. Для наглядности приведем несколько выражений из Истории известного османского историка Найма Мустафа-эфенди: “недалекие турки”, “турок с уродливой рожей”, “турок-мошенник”, “турок с собачьей мордой” и т.д.

Вот почему османцам не нравилось, когда на Западе их называли турками.

Широко распространенная среди османцев неприязнь ко всему турецкому объяснялась следующими факторами:

Османские государственные мужи по своему происхождению были нетурками. По стародавней традиции, дети христиан, обращенные в ислам, в специальных школах получали соответствующее образование и ими пополнялись кадры османской бюрократии в центре. Естественно, что они всегда косо смотрели на турок и презирали их. Некоторые правители объясняли отставание Османской империи от Европы “проникновением турок в управленческие структуры”.

В деле формирования пренебрежительного отношения к туркам не последнюю роль сыграла зарубежная историография. Известно, что в исторических трудах, посвященных истории Средних веков и Нового времени, в изобилии встречаются выражения, характеризующие турок как варваров и кровопийц. Например, исследователь эпохи Возрождения Эстер Кафе свидетельствует, что в произведениях этой эпохи повсеместно встречаются легенды о турках, “раскрывавших рты лишь для осквернения христианской религии”.

Стереотип турка, созданный еще в средневековье, сохранял живучесть и в Новое время. Например, по характеристике, данной Данилевским, турки являются “самым отрицательным фактором истории”. Известный французский историк Ренан утверждает, что “турки — это лишенное разума, грубое и неотесанное племя”. Любимый всеми нами борец за свободу Вольтер в своих письмах неоднократно отзывается о турках как “о насильниках” и “грабителях” и т.п. В письме царице Екатерине II, воюющей с турками, он пишет: “Хотел бы помочь Вам, убив несколько турок”, и сожалеет, что не имеет такой возможности.

“Турки сами не имели культуры и не смогли воспользоваться культурным наследием захваченных ими земель. Следовательно, необходимо спасти христиан от ига этих варваров, изгнать турок из Европы” (Кари Вибаден). И как решение этой проблемы “немедленно оккупировать империю и разделить ее территорию между собой”. Это означало, что “единственно возможное решение Восточного вопроса — это ликвидация Турции как государства”, “лишение турок всякой собственности”.

Важно не то, что турок постоянно оскорбляли и унижали, а то, что сами турки знали об этом. Руководители государства и интеллигенция были знакомы с оценкой, данной им на Западе, и в своих действиях исходили из этого фактора. Тогдашний премьер-министр Великобритании Ллойд Джордж в одном из своих выступлений в 1914 г. охарактеризовал турок как “раковую опухоль на теле человечества, гастрит на плохо управляемых ими территориях. Возможная победа турок будет означать перенос знамени грабежа, зверств и убийств из Азии в Европу”. В другой речи, произнесенной 29 июня 1917 г., к концу войны, он утверждал, что “турки превратили колыбель древнейшей цивилизации, Месопотамию, в пустыню, а Армению — в скотобойню”.

“Для того чтобы доказать Европе, что мы не варвары, надо воевать”. Эта логика была присуща еще лидерам иттихадистского движения. В связи с оккупацией Ливии итальянцами Энвер-паша собрал членов центрального комитета партии “Единение и прогресс” и перед ними выступил со следующей речью: “Мы должны поступить так, чтобы цивилизованная Европа поняла, что мы не варвары и достойны уважения... Именно поэтому мы должны воевать. Либо победа будет за нами, либо умрем с честью”.

Существование на Западе подобных суждений о нас породило мнение, что мы стали козлами отпущения, и весь мир ополчился против нас, поступая с нами несправедливо, в нашем сознании крепко засела мысль о том, что “нас несправедливо оскорбляют”, “никто нас не любит”.

ХРИСТИАНЕ — ИСТОЧНИК ТУРЕЦКИХ КОМПЛЕКСОВ

Христианские меньшинства, в том числе и под влиянием Французской буржуазной революции, приступили к национально-освободительной борьбе и один за другим отторглись от империи. Эти отторжения были оценены господствующей нацией как “предательство” по отношению к ней. В этом не последнюю роль сыграл характер распада империи: борьба христианских меньшинств за независимость очень скоро приняла характер столкновений на религиозной почве. И, как правило, их восстания против османского государства приводили к взаимным кровавым побоищам между различными этническими и религиозными группами.

Тот факт, что национальные меньшинства благодаря поддержке великих держав и капитуляциям приобрели ряд привилегий, которых были лишены мусульмане, и при помощи своих покровителей добивались все новых привилегий, пробудил глубокую ненависть мусульман к христианам.

Хотя чувство ненависти достигло предела после провозглашения принципа равенства всех подданных. “Приравнивание прав христиан к мусульманским глубоко оскорбило религиозные чувства мусульман”. Об этом событии историк Джевдет-паша писал: “Согласно высочайшему указу, отныне христианские подданные уравнивались в правах с мусульманами. Последние этот указ встретили в штыки...”

Итак, мусульмане, до сих пор смотревшие на христиан свысока, начали терять свою главенствующую роль в османском обществе. Это выражалось в первую очередь в том, что империалистические державы приобрели ряд привилегий не только в свою пользу, но и в пользу христианских меньшинств. Иностранные посольства и консульства превратились в своего рода государства в государстве. Благодаря усилиям консулов христианские подданные султана тоже стали пользоваться привилегиями, полученными гражданами их стран на основе капитуляций. Бывало, им вручали паспорта своих стран. Такие люди налогов не платили, были неподсудны турецким судам, что способствовало образованию экономически более благополучного христианского меньшинства. С точки зрения возрастающей вражды было не важно, что эти люди составляли лишь незначительную часть христианского населения.

В потере господствующего положения мусульманского и турецкого населения немаловажную роль сыграла также их жизненная философия. Речь идет о явлении, аналогичном антисемитизму на Западе. Для турецко-мусульманского населения империи идеальным социальным статусом была служба в армии или в бюрократическом аппарате. Они в течение веков с мечом в руках завоевывали новые страны и управляли государством. Всю свою историю они пренебрегали торговлей и ремеслами. “Торгово-финансовые занятия считались непрестижными, и любой стамбульский парень подобные занятия считал ниже своего достоинства. По этой причине торговое училище, открытое в 1882 г. в Стамбуле, вынуждено было закрыть свои двери из-за отсутствия желающих учиться. В результате эти профессии стали монополией христианских меньшинств, перед которыми двери государственных и военных учреждений были наглухо закрыты. Мусульмане выступали против равноправия всех подданных еще потому, что не желали допустить последних в управленческие структуры. Как заметил Юсуф Акчура, против равноправия христиан с мусульманами выступали особенно турки-османы. Ведь этим юридически был бы положен конец их шестисотлетнему господству. И вследствие этого им пришлось бы заниматься презираемыми им торговлей и ремеслами.

Росту антихристианских настроений способствовало еще то обстоятельство, что христиане в армии не служили и не принимали участия в войнах, пожиравших мусульманское население. Подытоживая, мы приходим к выводу, что ненависть мусульман к христианам питалась следующими факторами: считавшиеся еше вчера гражданами второго сорта христиане, хоть и декларативно, были уравнены с ними в правах; воспользовавшись покровительством иностранных государств, они приобретали определенные привилегии; имели возможность улучшить свое экономическое положение; были освобождены от службы в армии, и вся тяжесть военных потерь легла на плечи мусульман. Эту ненависть наглядно демонстрирует статья, опубликованная в конце XIX века в одной из ежедневных газет. В ней автор пишет: “Их (турок) убивают на Крите, режут в Сисаме, уничтожают в Румелии, в Йемене, Хавране, топят в Басре. Ведь туда не посылают греков, армян, болгар, молдаван, евреев, арабов и албаниев. Те сидят себе в уютных домах и палатках, занимаются своим делом, богатеют, женятся, размножаются. А как же! Нельзя ведь их злить, обижать, утомлять их нежные тела в военных походах. А то вдруг они не воспримут идеи паносманизма. Мы должны были им угодить, чтобы они сделали одолжение и остались османцами”.

Когда на мусульман оказывали давление, они не могли найти защиту ни у консулов, ни у государств. Сэр Генри Бульвер, находившийся в 1860-х гг. с дипломатической миссией в Стамбуле, писал: “Турки, принадлежащие к низшим сословиям, от некомпетентности провинциальных чиновников страдают больше, чем христиане. Перед своими угнетателями они абсолютно беззащитны, тогда как христиане хотя бы пользуются покровительством агентов иностранных держав”. “В донесении английского агента, посланного из Измира, особо подчеркивалось, что турецкий крестьянин находится под еще большим нажимом, чем христианский”. О том же пишет в своем донесении германский консул в Трабзоне: “Если говорить о беззакониях, то положение турок хуже христиан. Последние пользуются покровительством греческого или русского консула, тогда как первым не к кому обратиться за юридической помощью”.

Это обстоятельство козырной картой использовали сначала новые османы, а затем и иттихадисты. Под лозунгами зашиты прав мусульманского населения они внедряли явно расистскую идеологию, способствовав тем самым созданию антихристианской атмосферы.

Естественным следствием враждебного отношения к меньшинствам стала нетерпимость к их демократическим требованиям. В этом отношении в подходах правительства и оппозиции не было существенных различий, чему наглядным примером служит личность Митхад-паши. Он был реформатором, крупным государственным деятелем, на которого оппозиция возлагала большие надежды. Даже в наши дни многие социалисты продолжают считать Митхад-пашу крупнейшим деятелем турецкого просветительского движения. Однако в его лице мы видим демократизм лишь в отношении к турецкой оппозиции. В Болгарии его прозвали “палачом болгар” за его позицию при подавлении восстания 1867 года. Паша с такой жестокостью подавил восстание и казнил болгарских крестьян, что даже историк Лютфи-эфенди, говоря об этих событиях, употребляет выражение “устроил бойню”. По его мнению, своей жестокостью Митхад-паша способствовал усилению освободительного движения болгар.

Позиция Митхад-паши в национальном вопросе является почти что продолжением позиции новых османов.

Весьма отрицательным было отношение к меньшинствам и младотурок. В их глазах меньшинства были той потенциальной угрозой, которая расчленяла империю. В своих воспоминаниях Ибрахим Темо сетует на то, что “Ахмед Риза никак не хотел понять, что, “если им не предоставить ряд привилегий, вряд ли меньшинства будут верны государству”. “Автономия — это предательство родины, — говорил Ахмед Риза, — это расчленение империи... Наши христианские подданные станут османцами”. Вот почему младотурки, признававшие в своих публикациях факты попрания прав христиан, гневно осуждали их национальную борьбу. Их обвиняли в том, что своими действиями они способствовали вмешательству иностранных держав во внутренние дела империи и становились разменной монетой в их играх. В одном из номеров газеты “Мешверет” от 1902 г. о целях организаций национальных меньшинств говорилось: “Революционные комитеты армян и македонцев всегда признавали, что целью восстаний в Турции является привлечение внимания и вмешательства Европы”. В связи с чем нельзя было оставлять без ответа их деятельность, направленную на “расчленение родины” и ее “уничтожение”. В разные времена младотурки сотрудничали с организациями национальных меньшинств, договаривались с ними о совместных действиях, но здание этого сотрудничества было построено на ненависти и злобе. Поэтому оно очень скоро рухнуло, уступив место неприкрытой вражде.

ИСЛАМСКИЙ ШОВИНИЗМ КАК ПАНАЦЕЯ

В результате на свет появился “исламский шовинизм”, не признающий равноправия или превосходства христиан. Это явление достаточно хорошо прослеживается в литературе конца XIX века, в которой подданные греческой, армянской и еврейской национальности представлены в основном женщинами легкого поведения, врачами-мошенниками, официантами, кучерами, слугами и т.п. Казалось, за потерю статуса привилегированного народа турки-мусульмане мстили христианам в литературных произведениях.

Положение нисколько не изменилось и в современной литературе. Например, подход к этой теме не так уж отличается и в произведениях, почитаемых социалистами. В Европе левые и коммунисты создавали образ еврея — буржуя и банкира, косвенно способствуя распространению антисемитизма, а у нас искусственно создавался определенный стереотип христианина. Во всех теоретических работах, посвященных превращению Турции в колонию или полуколонию империалистических держав, христианские меньшинства представлены как компрадоры и агенты империализма.

В трудах авторов левого толка можно найти сотни примеров сказанному. По мнению Догана Авджиоглу, османские правители стремились превратить христиан в самых привилегированных подданных. “Армянские и греческие компрадоры выступали в качестве комиссионеров западного капитализма”.

Таким образом, представители этнической религиозной общины приравнивались к социальному классу, ставился знак равенства между христианином и буржуа, делалась попытка придать классовое содержание антихристианским взглядам.

Словом, в глазах турецких левых христианские подданные были не просто могильщиками целостности Османской империи, но еще и осмеливались ставить под сомнение господствующее положение турок и зариться на власть. Естественно, мусульмане не могли “мирно” уступить свои позиции. В истории довольно редки примеры, когда держащие власть добровольно уступают ее своим соперникам. Обычно же, когда они убеждены в потенциальной силе противника и чувствуют, что их власть находится под угрозой, то бывают опаснее диких зверей. Подобное развитие событий заставляет людей прибегнуть к насилию. Так было в прошлом, так есть и сегодня. Здесь кроется одна из главных причин войн.

Потеря нашего превосходства над “продавцами молока — болгарами, пастухами-сербами и трактирщиками-греками так задела нашу гордость, что стало ясно — пахнет кровью.” Зия-паша также считал, что в практическом осуществлении принципа равноправия христиане оставили далеко позади мусульман, которые не собирались с этим мириться. “До сих пор мусульмане терпели, но это (принцип равноправия) стало последней каплей, переполнившей чашу. Придет день — наше терпение лопнет”. В своих суждениях еще дальше пошел Али Суави:

“Мусульмане никоим образом не могут согласиться, чтобы их вчерашние пленники (христиане) взяли верх над ними. Они пойдут на все, чтобы не допустить этого, прольют реки крови”. На самом деле так и случилось. В течение всего XIX века происходили восстания мусульман, протестовавших против потери своего господства. Подобные выступления произошли в 1844 г. в Ливане и Сирии. Одной из причин сербского восстания 1856-61 гг. явилась непримиримость мусульман с потерей своего господства над сербским населением.

Аккерманский мирный договор 1826 года и Адрианопольский мирный договор 1828 г. предусматривали продажу сербам земель турецких крестьян и их эмиграцию из Сербии. Но большинство турок отказывались покидать свои земли. Им очень трудно было привыкнуть к мысли, что за один день они перестали быть хозяевами Сербии и впредь должны были подчиняться вчерашним своим подчиненным. Наоборот, сербы благодаря полученным привилегиям постепенно приобретали национальное сознание и пресекали попытки обращения с ними по-старому... Изменения, произошедшие в психологии турок и сербов, приводили к кровавым столкновениям между ними.

В армянских погромах тоже не последнюю роль сыграла потеря господства турок над ними. В ряде произведений антиармянского направления действия турок представляются как “естественная и понятная реакция мусульман”. Мусульмане вилайета Ван никак не могли смириться с той перспективой, что армяне, которые столетиями подчинялись им, станут управлять или командовать ими, по крайней мере при жизни их поколения.

Подготовила Елена ШУВАЕВА-ПЕТРОСЯН

НВ