Analitika.at.ua. В последнее время часто говорится о перспективе Турции стать энергетическим узлом международного значения. Например, согласно одному из расчетов, представленных в 2008г. министерством иностранных дел этой страны, если существующие нынче в Турции мощности для международной транспортировки нефти (в первую очередь, нефтепроводы) продолжат действовать в нынешних объемах и войдут в строй спроектированные, то в 2012г. по территории Турции будет проходить 6-7% нефтяных потоков мира. Согласно другим данным, представленным тем же ведомством, Турция находится в непосредственной близости к 72.7% и 71.8% подтвержденных запасов нефти и природного газа планеты соответственно.

Учитывая известные географические преимущества Турции, становится ясно, что эта страна не может не преследовать серьезных финансовых целей в бизнесе по транспортировке энергоносителей. Но, с другой стороны, заметные в последнее время существенные изменения в турецкой внешней политике в целом и в региональных подходах в частности дают основания полагать, что цели энергетической стратегии Анкары являются производными турецкой внешней политики и, в первую очередь, должны рассматриваться в этом контексте.

Ситуационный анализ

Уже сегодня налицо несколько факторов, свидетельствующих о предстоящем возрастании роли Турции как государства-посредника.

Особенно после грузино-российской войны и российско-украинского газового конфликта европейские страны начали намного серьезнее относиться к идее получения ближневосточных, каспийских и центрально-азиатских энергоносителей по территории Турции. Например, в Европе считают, что в вопросе природного газа у них, кроме России, есть три альтернативы – Норвегия, Алжир и Турция. Однако уже сегодня ясно, что первые две страны просто не могут обеспечить те объемы голубого топлива, которые могли бы существенно сократить зависимость от «Газпрома». Между тем, в турецком направлении открывается выход к территории, где сосредоточена почти половина подтвержденных запасов природного газа планеты. Безусловно, турецкое направление и раньше было актуальным для Европы, однако новость заключается в том, что сегодня идет процесс пересмотра (ускорения) сроков, показатели которых мы еще увидим.

Второй важный фактор – протекающие ныне американо-иранские и ирано-европейские переговоры, а также намеченное на 2011г. завершение иракской кампании США. В случае успешного завершения этих двух процессов западные потребители могут получить полноценный доступ к двум богатым энергоносителями странам – Ирану и Ираку, обладающим в совокупности 20.5% и 17.5% подтвержденных запасов нефти и природного газа планеты соответственно. Однако для Европы и Соединенных Штатов Турция, фактически, является единственным удобным вариантом, с помощью которого можно довести до Евросоюза вышеуказанные нефть и газ, сократив его энергетическую зависимость от России. В качестве одного из мотивов американо-иранских переговоров нужно рассматривать именно цель достижения взаимной стратегической договоренности в энергетической сфере. Пожалуй, энергетическая сфера – единственная, способная сегодня создать возможность серьезных договоренностей между Ираном, США и Европой.

Наконец, третий фактор – намерение Казахстана и особенно Туркменистана выйти на западные рынки. Хоть Россия до сих пор довольно успешно сохраняет контроль над энергетическими возможностями центрально-азиатских стран, не следует исключать тот вариант, что «открытие» Ирана может обеспечить для США и Европы возможность выхода к энергетическим запасам Центральной Азии.

Как было отмечено выше, намерение Турции стать энергетическим узлом международного значения не ограничивается лишь энергетическими или финансово-экономическими целями. Примечательно, что в январе 2009г. в Брюсселе, ведя переговоры с ответственными лицами Евросоюза по вопросу возможного вступления Турции в ЕС, премьер-министр Эрдоган взаимосвязал эффективность строительства на территории Турции газопровода «Nabucco» со вступлением Анкары в ЕС.

Вопрос «Nabucco», конечно же, вряд ли повлияет на перспективу вступления Турции в Евросоюз, однако маловероятно, чтобы на это надеялись и в Анкаре. Шаг Эрдогана скорее демонстрирует подходы, формируемые во внешней политике Турции в отношениях со странами-импортерами, а в дальнейшем и со странами-экспортерами энергоносителей, – использовать возможности, предоставленные государству-посреднику.

Если попытаться вкратце сформулировать это новшество, то Анкара поставила перед собой цель довести предоставленные ключевой энергетической стране возможности до уровня геостратегической позиции и военно-политических возможностей, что только повысит вес страны в региональных и глобальных взаимоотношениях.

Доказательством сказанному может служить то обстоятельство, что сегодня Турция развертывает достаточно активное энергетическое (в первую очередь, нефтегазовое) сотрудничество со всеми соседями – Грузией, Ираном, Ираком, Сирией, Грецией, Россией, Израилем, Балканскими странами. Не случайно, что начавшийся в армяно-турецких отношениях процесс нормализации также совпал с соглашением, достигнутым в энергетической сфере (договоренность о купле-продаже электроэнергии).

Выводы

Стратегическая задача Турции стать энергетическим узлом международного значения преследует по меньшей мере две цели.

Во-первых, обеспечить в процессе происходящей ныне трансформации международной политико-экономической системы должное присутствие Анкары в глобальном механизме принятия решений. Раньше это делалось большей частью посредством членства в НАТО и за счет важнейшего союзничества США в исламском мире. Однако в новых условиях, когда ослабление НАТО и ухудшение американо-турецких отношений могут привести к сокращению влияния Турции в международной системе, по представлениям Анкары, возможности, предоставленные стране – энергетическому узлу, призваны компенсировать эти потери.

С другой стороны, энергетическую стратегию Турции следует рассматривать в контексте происходящих в региональной политике изменений. Если со дня основания Турецкой Республики Анкара был опорным пунктом Запада на Ближнем Востоке, то сегодня в Турции опять пытаются взять на себя ключевую роль Османской империи на Ближнем Востоке, и намерение Анкары стать энергетическим узлом призвано повысить влияние Турции в регионе. С этой точки зрения, намного примечательнее решение Анкары начать процесс нормализации отношений с Ереваном, нежели беспрецедентно острый подход правительства Эрдогана в отношении действий Израиля в Газе.

В плане перспективы существен вопрос о том, какую систему безопасности предложит Турция меняющемуся региону (Ближний Восток, Южный Кавказ, Балканы). Очевидно, что трансформация энергетической картины региона (именно таковой является превращение Турции в энергетический узел) не может не вызвать сдвиги в системе региональной безопасности. Возможно, инициированная Анкарой «Кавказская платформа стабильности и сотрудничества» является частью предполагаемого предложения Турции, однако почти вне сомнений, что основные инициативы Анкары еще впереди. Многое зависит от исхода развитий в Ираке, в сирийско-израильском направлении, в отношениях с Россией, Ираном и Арменией.

В случае с нашей страной существенным является то обстоятельство, что «изменение» Турции и возникновение на Ближнем Востоке новой ситуации могут «открыть» для нас этот регион, увеличив вовлеченность Еревана в этом направлении. Это означает, что в ближайшее время ближневосточные развития могут оказать более серьезные воздействие на национальную безопасность нашей страны.

Саргис Арутюнян

noravank.am