– Г-н Осканян, сразу после отставки Вы заявили, что какое-то время Вас в активной политике не будет.

– Какое-то время – да. Я говорил, что вернусь в политику, но не указывал при этом сроков и форм моего участия в ней. Одна из причин того, что я сегодня вне власти, была именно в том, что теперешний мой статус позволяет мне свободнее выражаться по поводу происходящего, быть полезным там, где возможно, и публично представлять проблемы, которые раньше не мог себе позволить как член правительства.

– С Вашей активной жестикуляцией и желанием возможно глубже отвечать на вопросы кажется, что должностные рамки стесняли Вас больше, чем других. Тех, которым сказать особо нечего, а должность придает весомость словам.

– Если у человека задачи шире его должностных обязанностей, если ему хочется быть полезным своей стране по более широкому кругу вопросов, а цели у него больше, чем просто отправление должностных обязанностей, то, конечно же, без стесняющих его должностных рамок ему работается свободнее. Во времена моего пребывания на посту министра у меня не было проблем во взаимопонимании с президентом по внешней политике, но в других сферах многое мне не нравилось. И когда мне задавали конкретные вопросы, то я всегда давал понять о своем несогласии в некоторых вопросах.

– Тем не менее, кажется, что Вы не исключаете возвращение на государственную службу. Хотя бы потому, что чиновник, будучи ограничен в свободе, тем не менее, имеет и больше возможностей для решения проблем.

– Я об этом пока не думаю. Перед нами сегодня стоят очень серьезные задачи, требующие решения. У нас большие проблемы с развитием гражданского общества, демократии, защитой прав человека. Необходимо выстроить правильную систему противовесов власти, оздоровить политическое поле. Мы очень медлим с разрешением этих, можно сказать совершенно определенно – решаемых проблем. Со дня получения независимости прошло более семнадцати лет, и ссылки на младенческий возраст государства просто несостоятельны.

– Вы говорите о политических и общественных проблемах. А когда был создан «Цивилитас», казалось, что основная проблема для Вас – это развитие села. Иностранные дела и село – насколько это связано?

– Во-первых, программа экономического развития сел – лишь одно из направлений инициативы «Демократия и развитие» фонда «Сивилитас». Отсталость села беспокоила меня еще на должности министра, и я пытался развернуть вокруг нее обсуждения и инициировать программы развития с конкретными действиями.

По этой причине мы включили этот вопрос в повестку последнего форума «Армения-диаспора». Страна развивается неравномерно, Ереван и провинция по темпам развития несопоставимы. И для гармонизации развития особое внимание должно быть обращено именно на село. Становление гражданского общества невозможно, если часть членов общества – жители сел не в состоянии удовлетворить свои элементарные потребности.

– Что, по-Вашему, более всего определяет отставание села? Недемократическое устройство общин, отсталые технологии, семена, удобрения, что?

– Проблемы многочисленны и многообразны. Наш фонд не в состоянии решить их – он может только помочь в решении. Основная нагрузка по развитию села падает на плечи правительства, которое пока не выказывает должной активности в этой сфере. Наш фонд будет посредством конкретных целевых программ способствовать решению конкретных задач, повышению производительности труда.

– Немного политической истории. Несколько сотрудников МИД во времена конфронтации, спровоцированной президентскими выборами, выступили с заявлением, которое было истолковано как поддержка сторонников Левона Тер-Петросяна. Кое-кто назвал подписантов «пятой колонной», окопавшейся в стенах МИД.

– Я и тогда говорил о том, что с болью подписал указы об увольнении. МИД всегда был одной из самых открытых и толерантных структур. В принципе, политические воззрения чиновника не должны иметь значения, но их поведение вступило в определенное противоречие со статусом дипломата. Содержание заявления, подписанного дипломатами, было понятным, но сам факт – неприемлемым, потому что оно преследовало сознательную политическую цель, как показало в тот же день использование в своих политических целях этого заявления оппозицией.

– Недавно Вы заявили, что подписались бы под словами Левона Тер-Петросяна, высказанными на последнем митинге.

– Во-первых, я говорил о конкретном высказывании, которое касалось необходимости создания ответственной идеологической оппозиции и формирования гражданского общества. Это мое кредо, я искренне верю в это. И своей деятельностью я буду способствовать именно этому. Я думаю, это единственный путь для развития.

– Но с экономической точки зрения есть и азиатский путь развития, с высокими темпами экономического роста и с четко отстроенной властной пирамидой.

– Я думаю, что притворяться демократией более опасно, чем сознательно идти по провозглашенному недемократичному пути. В случае же упомянутого вами азиатского пути большую роль играют ресурсы - природные или географические.

У Армении нет ни того, ни другого. Я уверен, что в нашем случае самым большим ресурсом должна стать демократия.

– Европейский путь предполагает развитое гражданское общество. В северной Европе оно складывалось веками, причем вокруг протестантских общин. Возможно ли в краткие сроки повторить их путь и должна ли и у нас Церковь участвовать в построении гражданского общества?

– Прежде всего – гражданское общество у нас существует. Множество общественных организаций, довольно активная общественная жизнь говорят именно об этом. Его не нужно строить с нуля, его следует развивать с тем, чтобы оно стало еще более сознательным. Наша Конституция предполагает четкое разделение государства и религии. Но одно другому не противоречит. В жизни общества религия имеет определенную роль. Наша шкала ценностей - христианская. Христианские ценности созвучны с демократическими ценностями. Они друг друга дополняют.

– Вы сегодня занимаетесь, среди прочего, и аналитической работой. Есть уверенность, что Ваш анализ сегодняшний МИД использует в своей работе? И вообще, насколько преодолим снобизм чиновника к чужому мнению?

– Я, будучи чиновником, консультировался с людьми как внутри структуры, так и вне, принимал советы. Иногда – с благодарностью. А сейчас уже наше мнение может быть использовано, если оно интересно. Наша работа достаточно публична, наши публикации помещены на нашей веб-странице, мы также рассылаем нашу продукцию тысячам адресатов. Многие зарубежные и местные организации, аналитики, политологи с интересом относятся к нашим публикациям, используют их в своих анализах.

– Как по-Вашему, что изменилось в работе МИД с Вашим уходом? Ваш преемник Налбандян чисто психологически сильно отличается от Вас – он кажется более замкнутым и статичным. Не означает ли одно это определенную смену курса?

– Не хотелось бы оценивать деятельность МИД . У каждого министра своя методика работы. Что касается внешней политики, конечно, есть направления, где политика не меняется, естественно, что будут и направления, где будет проявляться другой подход. Для того чтобы дать более полноценную оценку этим изменениям, нужно время, чтобы они проявились более четко.

– Скажу Вам честно, привыкшему к Вашим уравновешенным высказываниям человеку было несколько удивительно открыть, что Вы не сторонитесь резкости. В частности, в выступлении относительно резкого падения курса драма.

– Моя критика относилась не к решению относительно курса драма, а к тому, что правительство не пошло на открытый диалог с обществом, с бизнесом, а наоборот, в течение месяцев всячески избегало признания в том, что необходимость пересмотра валютной политики есть. Здесь вопрос уже напрямую касается авторитета правительства. Кризисы преодолеваются в условиях доверия народа своему правительству. Я говорил о том, что правительство должно быть более открытым, в том числе и сейчас, по отношению к необходимости пересмотра бюджета.

– Вы были в свое время одним из первых инициаторов активного диалога и сближения с диаспорой. Сегодня у нас формируется Общественный совет, имена первых 12 членов уже известны. Все – граждане Армении. Как по-Вашему, должны в его составе присутствовать представители диаспоры или этот совет должен быть укомплектован исключительно гражданами Армении?

– Мне трудно судить. Давайте дождемся времени, когда Общественный совет начнет действовать. И тогда уже станет ясно, нужны там представители диаспоры или нет. А судить об этом сегодня я считаю преждевременным.

– И последний вопрос Ваша отставка в восприятии семьи.

– Во-первых, она не была неожиданной, этот вопрос обсуждался в кругу семьи, и проект «Сивилитаса» созревал давно, задолго до отставки. То есть мой уход воспринимался как смена деятельности, а не потеря привилегий. Тем более, что из условностей министерского быта семья сталкивалась только с моим частым отсутствием из-за разъездов. У меня не было охраны, машина не следовала рядом, когда я ходил пешком, супруга продолжает заниматься благотворительностью в том же объеме, что и раньше. Правда, дома я стал бывать больше, и это обстоятельство воспринимается семьей с радостью.

Арен Вардапетян

noev-kovcheg.ru