Analitika.at.ua. Прошел ровно год со дня инаугурации президента РА Сержа Саркисяна, и есть повод подвести итоги этого трудного во всех отношениях года
Президенту, несомненно, есть чем отчитаться перед своими избирателями — новых начинаний и инициатив, попыток заложить новые политические традиции за прошедший год было более чем достаточно. Поэтому он решил не упускать инициативу и подвести черту самому, проведя целый ряд интервью и встреч с прессой, которые у нас еще будет возможность осветить. Но первое в этом списке интервью неожиданно выбилось из традиционного в таких случаях формата. Показанная накануне в эфире Общественного телевидения его беседа с известным немецким социологом профессором Франкфуртского университета Тилманом Алертом приоткрыла для зрителей нового Сержа Саркисяна с мало кому известными подробностями его личной биографии, воспоминаниями детства и юности, придавшими беседе некий задушевный колорит. Надо отдать должное профессионализму Алерта, сумевшему расположить главу государства к столь откровенной беседе.
“Я с особенным интересом занимаюсь изучением биографий политических деятелей обществ, находящихся на переходном этапе. Основная цель моего визита — провести интервью с третьим президентом Армении: мне интересны его биографические данные, а также сравнение с двумя предыдущими президентами. В особенности меня интересует соотношение личности и должности, а также особенности национального мышления человека, занимающего эту должность”, — так определил свои научные интересы Тилман Алерт в интервью агентству “Панорама”. Несмотря на то что социолог провел встречу лишь с Сержем Саркисяном, у него есть определенные представления о каждом из армянских президентов. По его мнению, тип Левона Тер-Петросяна — поэт, романтический политический деятель, родом из образованного круга, одной из положительных сторон которого являются его риторические возможности, которые он умеет достаточно успешно реализовывать в пропагандистских целях. Роберт Кочарян в представлениях социолога в какой-то мере похож на Левона Тер-Петросяна, в том смысле, что и у него есть аристократизированное отношение к окружающим процессам и умение смотреть на них издалека. У Сержа Саркисяна, считает Алерт, бросаются в глаза проявления скромности и прагматизма. По его словам, сегодня как в мировой политике, так и в Армении прошли времена героических образов и на первый план вышла необходимость прагматичного образа. “С одной стороны, это очень положительно, но для самого действующего лица это может быть очень скучным, так как политика становится просто ежедневной меланхоличной работой”, — полагает социолог. На вопрос, хочет ли наш президент стать героем хотя бы в вопросе решения карабахского конфликта, Алерт отвечает: “И да, и нет. С одной стороны, он хочет быть тем единственным, кто решит карабахский конфликт, но в то же время понимает, что правильное решение — это избежать войны”.
Оценивая особенности биографии Сержа Саркисяна, социолог акцентирует по меньшей мере три причины, которые привели его в политику. Первая — разочарование в коммунистической партии (в советское время многие молодые люди вступали в компартию, надеясь сделать карьеру по этому пути в качестве альтернативы достижению прогресса по научному пути), вторая — отсутствие возможности продвижения по научному пути в Карабахской автономной республике, третья — скрытое или неочевидное христианское мировоззрение, которое было достаточно сдержанным в карабахском или в бывшем советском контексте.
Впрочем, о своем главном жизненном выборе лучше всего сказал сам президент. “Самым счастливым днем в моей жизни будет тот день, когда Азербайджан признает право народа Нагорного Карабаха на самоопределение, Нагорный Карабах будет провозглашен или независимой страной, или присоединится к Армении, и я сразу подам в отставку” — эти слова Сержа Саркисяна как нельзя более точно отражают то место, которое занимает карабахская проблема в биографии действующего президента. В Баку, кстати, особенно болезненно отреагировали именно на этот фрагмент беседы президента с Алертом, представив по этому случаю список дежурных контраргументов на тему территориальной целостности Азербайджана.
В вопросе урегулирования карабахской проблемы президент был подчеркнуто оптимистичен. “Думаю, что есть возможность урегулирования проблемы мирным путем. Я уверен в этом, в противном случае я бы не участвовал в президентских выборах”, — отметил он, используя момент для того, чтобы озвучить для зарубежной аудитории основанную на исторической несправедливости предысторию конфликта.
В частности, рассказал о том, как в конце 70-х годов четко осознал, что Нагорный Карабах не имеет будущего в составе Азербайджана. Напомнил также, что Нагорный Карабах был включен в состав Азербайджана в начале 20-х годов по решению партийного органа, против воли народа Карабаха. “Народ Нагорного Карабаха и армянский народ в целом никогда не мирился с таким решением. Периодически возникали волнения, как в 30-х, 40-х, 50-х годах. А последние волнения были связаны с горбачевской перестройкой и некоторыми свободами”, — отметил глава государства. По его словам, в то время когда зарождалось карабахское движение, он занимал руководящую должность в областном комитете партии и видел то, что было недоступно рядовым карабахцам. “Мы видели, как в Карабахе изменялась демография и что делалось это искусственно”, — сказал президент, добавив, что не случайно с первых дней движения он и несколько его друзей посчитали себя частью движения. “У нас не было альтернативы. Мы должны были выбирать между родиной и партией, естественно, не могли не выбрать родину”, — подчеркнул глава государства. Но так, по его словам, поступили не все, большинство партийных работников осторожничали, опасаясь того, что движение станет угрозой народу Карабаха.
Отвечая на вопрос, не сковывает ли карабахская проблема свободу действия армянской стороны, президент согласился, что мы не свободны в принятии решений. “Но, с другой стороны, решается историческая задача. Карабах — армянская земля, и там живут наши братья и сестры. Мы не можем оставить их на произвол судьбы и наблюдать со стороны, как Карабах пустеет, а потом слагать песни о потерянных землях”, — подчеркнул президент.
Алерт не без умысла ввернул вопрос о том, кто является настоящим армянином. В ответ Серж Саркисян обратился к одной из главных идей своей программы о единстве нации — настоящие армяне, по его словам, это те, которые живут в Лос-Анджелесе, Нагорном Карабахе, Ереване, Гюмри, Ноемберяне или любом другом месте, просто, так получилось, что именно карабахцы находятся на передовых позициях нашей борьбы.
На фоне интенсификации переговоров между Анкарой и Ереваном по вопросу открытия границ тема признания геноцида в беседе с Алертом прозвучала более чем актуально. Признание геноцида армян со стороны турок не является для нас самоцелью, так же как и нет нужды в каком-либо дополнительном подтверждении этого факта, сказал президент, подчеркнув, что ни один армянин не сомневается в том, что геноцид был. “Признание геноцида связано с восстановлением справедливости. Я недавно говорил и готов повторять постоянно — для нашего общества справедливость является самой востребованной ценностью”, — отметил глава государства.
...В детстве президент мечтал стать историком. Но, как признался он своему собеседнику, в старших классах вдруг осознал свою любовь к армянскому языку и литературе и решил поступать на филологический факультет. Правда, отметил он с сожалением, ему никогда не пришлось работать по своей специальности. Саркисян поделился трогательными воспоминаниями из детства, рассказал о родителях, об обучении в Ереванском государственном университете, о службе в Советской армии на Урале и о том, что пришлось пережить его семье во время карабахской войны... Беседа текла легко и непринужденно и, несомненно, удалась. И Алерту тоже удалось воссоздать образ не известного широкой публике президента...
Тамара ОВНАТАНЯН
НВ |
