Analitika.at.ua. Учитывая подлинную сплоченность армянского населения Нагорно-Карабахской автономной области и его ясно выраженную волю, при четкой последовательности действий строго в рамках действующей союзной Конституции, воспрепятствовать реализации решения сессии облсовета НКАО союзное руководство могло лишь силой.

Понятно, что центральные власти не собирались отказываться от силовых методов, что и продемонстрировали события начала июля в ереванском аэропорту «Звартноц», однако им до поры до времени приходилось прибегать к конституционным методам воздействия. На этом фоне, усиленном прошедшей «войной республиканских законов» 18 июля в Москве состоялось расширенное заседание Президиума Верховного Совета СССР, посвященное Карабахскому вопросу, на которое были приглашены азербайджанские и армянские депутаты. Хотя Председателем Президиума Верховного Совета СССР в то время еще был А. А. Громыко (Горбачев сменил его на этом посту в октябре 1988-го), роль «первой скрипки» взял на себя именно Генеральный секретарь ЦК КПСС. Президиум Верховного Совета СССР рассмотрел обращение областного Совета НКАО к Верховным Советам Азербайджанской ССР и Армянской ССР о выходе из состава Азербайджанской ССР и присоединении к Армянской ССР, решение Верховного Совета Армянской ССР о согласии с обращением облсовета о присоединении НКАО к Армении и решение Верховного Совета Азербайджанской ССР о несогласии с обращением областного совета НКАО ввиду его неправомочности решать такие вопросы.

Чтобы не испытывать иллюзий по поводу тогдашнего уровня демократии и гласности, сразу оговоримся, что решение данного заседания было подготовлено заранее и перед началом заседания роздано всем участникам.

Теперь о ходе дебатов. Решение, принятое загодя, определило как тон основной части выступлений, так и характер аргументации: демагогия и традиционные рулады о необходимости укрепления дружбы между народами перемежались выступлениями откровенных провокаторов, наподобие «грузина» Е. Примакова, вдруг не к месту вспомнившего о Джавахке с его подавляющим армянским большинством населения, и задавшего присутствующим вопрос: «А не потребуют ли завтра и жители этого района присоединения к Армении?»

На блокирование коммуникаций и нереалистичность экономической части проекта решения попытался обратить внимание собравшихся партийный лидер НКАО Г. Погосян: «Сейчас область пребывает в экстремальных условиях. Она практически находится в блокаде, и чрезвычайно трудно осуществлять какие-либо связи с внешним миром. Раньше жители области могли осуществлять свои связи с Арменией, где проживает более 150 тыс. карабахцев, по железной дороге, по двум автомобильным трассам и с помощью авиации. Аэрофлот остался последним средством сообщения, однако по чьему-то указанию рейсы сокращены до предела. Производственная мощность наших строительных организаций - 20 миллионов рублей в год. Нам дали 400 миллионов рублей. Кто же будет их за нас осваивать, если у нас нет производственных мощностей?».

Помимо Карабахской проблемы, армянские делегаты подняли на заседании вопрос сумгаитских погромов, их квалификацию как геноцида против армянского народа, вопросы следственного и судебного рассмотрения Сумгаитского дела и дробления общего дела на многочисленные отдельные эпизоды. Но когда Председатель Союза писателей Армении Вардгес Петросян во всеуслышание назвал убийства и погромы в Сумгаите геноцидом армянского населения, Горбачев нервно прервал его выступление словами: «Вы понимаете, что вы говорите, вы знаете, что такое геноцид?»

Знаменитый армянский писатель ответил Горбачеву: «Я знаю, что такое геноцид, а тот, кто не знает, пусть спросит любого школьника-армянина».

Однако генсек (к слову, дипломированный юрист) завел рассуждения о неверном толковании термина «геноцид», объясняя писателю, а в его лице – и всему армянскому народу: «Геноцид – это определенная политика, расовая, организованная, а не стихийная. В Сумгаите же бесчинствовали отбросы общества. Установлено, кто они такие. А геноцид – это политика уничтожения, сознательно проводимая по отношению к какому-то народу или к меньшинству. Почему же выходку бандитов вы хотите приписать всему Азербайджану? О каком геноциде можно говорить?» Так же Горбачев заявил: «Трагедии в Сумгаите не было бы, если б войска не опоздали на три часа», - что было откровенной ложью, поскольку самые жестокие погромы и основная часть убийств произошли 29 февраля – на третий (!) день кровавой вакханалии.

Следом выступал депутат девяти созывов Верховного Совета СССР, дважды Герой Социалистического труда, академик Виктор Амбарцумян, который выдвинул свое видение решения карабахской проблемы, делая упор на выяснение породивших ее причин. Горбачев и его бестактно прервал. Тогда академик задал вопрос: «Кто был царем при Копернике?» В зале наступило гробовое молчание.

Выступавшего за ним от армянской делегации ректора Ереванского университета академика Сергея Амбарцумяна, предложившего правовой путь решения вопроса, генсек вообще грубо оборвал на полуслове: «И Вы так преподаете вашим студентам?»

«Товарищ Горбачев! Я преподаю точные науки».

Прозвучал на заседании и уже однажды озвученный Горбачевым вопрос к залу: «Сколько армян живет в Баку? Когда ему ответили, что более 200 тысяч, он задал второй свой риторический вопрос-угрозу: «А вы подумали об армянах Баку?» (Напомню, что аналогичный вопрос Горбачев задал армянским писателям Зорию Балаяну и Сильве Капутикян еще 26 февраля, принимая их в своем кабинете на Старой площади).

Вообще, ведя полемику с армянскими представителями, Горбачев постоянно их перебивал, порой делая это откровенно некорректно. Атмосфера накалилась до предела после того, как выведенный из себя Горбачев вступил в перепалку с армянскими делегатами: «Как вы хотите решить проблему, победить любой ценой? Армения хочет добиться включения Нагорного Карабаха в состав своей республики, Азербайджан — не намерен допустить это, не отступит ни на миллиметр. Но ведь это нереально! Надо найти компромисс, который устроил бы всех. Победа может быть только общей. Нельзя решать вопросы, когда идут стенка на стенку. Это политический тупик. Сумгаит, другие события вокруг Нагорного Карабаха (заметьте, даже здесь генсек уравнивает погромщика и его жертву! – П.) уже наложили глубокий отпечаток на отношения двух народов, потребуется время, чтобы это хоть как-то сгладилось. Но и сейчас надо идти навстречу друг другу, искать компромисс».

Таким образом, при рассмотрении Карабахской проблемы Президиум ВС безальтернативно опирался на ст. 78 Конституции СССР, в соответствии с которой «территория союзной республики не может быть изменена без ее согласия». Однако, если сравнивать стенограмму заседания Президиума ВС с июльскими публикациями в газетах «Правда», «Известия» или «Комсомольская правда», то станет прекрасно видно, что практически вся аргументация Горбачева на описываемом нами заседании основана на газетных статьях и сообщениях ТАСС, иногда вплоть до прямых цитат.

Заседание ограничилось дежурными предложениями об усилении гарантий жителям Нагорного Карабаха, дабы исключить повторение случившегося. Горбачев предложил сформировать в рамках Совета Национальностей специальную комиссию для рассмотрение высказанных предложений. Как позднее признавался в своих воспоминаниях сам Генеральный секретарь, сильное впечатление произвело на него выступление Расула Гамзатова, который сказал следующее:

«Положение нормализовано сразу не будет, потому что обстановка накалена. Может быть, до выработки общих принципиальных решений допустить в отношении к Нагорному Карабаху возможность промежуточных урегулирований? Мне видится это следующим образом: не касаясь сейчас вопроса административно-территориального и государственного статуса Нагорно-Карабахской автономной области, передать временное управление областью непосредственно в ведение Верховного Совета или Совета Министров СССР или создать специальную временную форму...» Однако, что бы там ни писал в своих мемуарах Горбачев, это не помешало ему, как, впрочем, и остальным присутствующим, предложение народного поэта Дагестана проигнорировать. Кстати сказать, выступление Гамзатова вызвало бурю негодования в Азербайджане, о чем он позднее с болью написал в «Открытом письме моему другу Наби Хазри», напечатанному в «Литературной газете» от 30 ноября 1988 г.

В своем заключительном слове Горбачев объявил: «Я скажу вам, что сегодняшнее совещание Президиума показало, что у азербайджанцев больше самокритики, чем у представителей Армении». Он обвинил армян в том, что они ведут «недопустимую» кампанию, идущую вразрез с задачами перестройки.

В итоговом постановлении отмечалось, что, рассмотрев просьбу Верховного Совета Армянской ССР от 15 июня 1988 г. о переходе Нагорно-Карабахской автономной области в состав Армянской ССР (в связи с ходатайством Совета народных депутатов НКАО) и решение Верховного Совета Азербайджанской ССР от 17 июня 1988 г. о неприемлемости передачи НКАО в состав Армянской ССР, Президиум Верховного Совета считает невозможным изменение границ и установленного на конституционной основе национально-территориального деления Азербайджанской ССР и Армянской ССР. По сути, постановление повторяло предшествующее решение ЦК КПСС: принадлежность Нагорного Карабаха оставалась прежней, а области выделялись средства для развития экономики, причем выделенные для этих целей 400 миллионов рублей направлялись не прямо в Степанакерт, а в Баку – в бюджет Азербайджанской ССР и, соответственно, распределяться должны были властями соседней республики.

20 июля постановление Президиума было опубликовано в прессе, а 21 июля запись заседания показали по Центральному телевидению. Надо сказать, что в телевизионной передаче, посвященной заседанию, были вырезаны многие нелицеприятные для властей эпизоды, так же, как опубликованная стенограмма заседания была сделана со значительными купюрами.

Заседание Президиума Верховного Совета 18 июля 1988 года, несмотря на то, что не оправдало связанных с ним надежд армянского народа, тем не менее, стало знаковым событием в общественной жизни огромного государства: впервые миллионы людей увидели на экранах телевизоров руководителя страны в процессе принятия решений государственного уровня, ведь речь шла о событиях, будораживших умы населения СССР на протяжении почти полугода. Однако недостаток культуры полемики, переходящий временами в подобие хамства, трудно скрываемая пристрастность и абсолютное неумение и нежелание выслушать иное, отличное от своего мнение, неприятно удивили тогда многих. В Армении и Арцахе же последние сомневающиеся, наконец, поняли, что задекларированные и широко разрекламированные перестроечные лозунги оказались не более чем мыльными пузырями, а национально-освободительная борьба армянского народа продолжаться будет уже в условиях иной действительности.

Тем не менее, в постановлении заседания содержались и положительные для Армении и Арцаха моменты.

Впервые на государственном уровне прозвучал гласный разговор как о событиях в Сумгаите, так и о Карабахской проблеме в целом.

Достигнутый к этому времени уровень либерализации экономики в СССР позволял использовать решения 18 июля во благо Карабаха: создавать филиалы армянских и союзных предприятий в Арцахе, направлять туда финансовые средства и специалистов, заключать договора, не согласовывая их с азербайджанскими республиканскими структурами. Все это вело к упрочению связей Армении и Карабаха, то есть в экономической части наблюдалась явная положительная динамика.

В Армении с усилением карабахского движения набирала обороты тенденция к демократизации общества. И хотя партийный руководитель республики С. Арутюнян и занял принципиальную позицию на заседании Президиума Верховного Совета, а у себя в республике пытался вести диалог с членами комитета «Карабах», авторитет партийного руководства республики стремительно таял, и на позиции народных лидеров выходили новые, действительно поддерживаемые народом, неформальные общественные деятели.

Пандухт

Источник voskanapat.info