Analitika.at.ua. Не исключено, что уже завтра турецкий премьер огласит имя нового министра иностранных дел. То, что дни Али Бабаджана на посту главы внешнеполитического ведомства сочтены, стало ясно уже после мартовских муниципальных выборов. Сейчас весь вопрос лишь в том, кто именно станет преемником Бабаджана и продолжит начатую им политику сближения с Арменией. Принципиальное решение о смене главы МИД премьер принял, по-видимому, давно. Но претворить его в жизнь предпочел лишь после оглашения армяно-турецко-швейцарского заявления о достижении согласия по “дорожной карте”.

Обещанные Эрдоганом кадровые перемены в правительстве скорей всего будут косметическими. Нынешний министр иностранных дел просто пересядет из одного кресла в другое. Ему, по-видимому, будет предложено возглавить Министерство экономики, которым он успешно руководил с 2002 по 2007 гг. Что же касается возможных претендентов на должность главы внешнеполитического ведомства, то в турецкой прессе обсуждаются две кандидатуры. Это советник премьера по внешней политике академик Ахмед Давутоглу и глава парламентской комиссии по международным делам, председатель турецкой делегации в ПАСЕ Мурад Мерджан. Причем шансы первого оцениваются гораздо выше.

Хотя Давутоглу всегда предпочитал оставаться в тени, его воздействие на политический курс Эрдогана в течение последних лет был весьма заметен. Советник премьера скорее теоретик, чем практик. Среди его научных трудов по геополитике достойна особого внимания книга “Стратегическая глубина”, в которой он выдвинул любопытную концепцию развития Турции. Главной целью турецкой дипломатии академик Давутоглу провозгласил установление дружеских отношений со всеми соседними странами. “Пока наша страна живет в условиях постоянных конфликтов с соседями, Турция не может иметь ни региональной, ни глобальной внешней политики”, — считает кандидат на роль “главного дипломата страны”. Но добрососедством его инициатива не ограничивается. Концепция предполагает вовлечение всех соседних стран в орбиту Турции и создание вокруг Анкары некоего содружества народов, сосуществовавших в составе Османской империи. Как он собирается этого добиться — не ясно, потому как сложно верится в то, что арабы, евреи, сербы, хорваты, болгары, греки, не говоря уже об армянах, когда-либо захотят вновь “сосуществовать” в единой общности, возглавляемой турками. Но само стремление дипломата к миру с соседями достойно похвалы. Кстати, именно за “чрезмерное миролюбие” Ахмеда Давутоглу невзлюбил турецкий генералитет. Принято считать, что его не жалуют в генштабе. Еще одним “минусом” кандидата является то, что против академика настроено еврейское лобби Америки, возмущенное его активными контактами с лидерами “Хамаса”. С армянским вопросом Ахмед Давутоглу знаком неплохо. Достаточно сказать, что именно он координировал усилия турецкой дипломатии, направленные на провал принятия Конгрессом США 106-й резолюции. Известно также, что в начале этого года Давутоглу дважды отправлялся в Вашингтон для консультаций с советниками Барака Обамы по вопросу о цене, которую Анкара должна будет заплатить за отказ президента от намерения признать факт геноцида армян. О его отношении к развитию армяно-турецкого диалога ничего конкретно не известно. Но если исходить из предложенной им концепции, предполагающей немедленное примирение со всеми соседями, то он, надо понимать, не может быть “ястребом”.

Это же, в принципе, можно сказать и о единственном сопернике Ахмеда Давутоглу в противостоянии за пост министра иностранных дел. Любопытно, что Мурад Мерджан тоже дважды направлялся в Вашингтон с той же самой миссией, которую выполнял Давутоглу. Разница лишь в том, что советник премьера отвечал за провал признания геноцида на уровне Белого дома, а Мерджан был уполномочен любой ценой пресечь принятие Армянской резолюции в Конгрессе. Оба с заданием справились и потому нынче рассчитывают на повышение. Кстати, именно Мураду Мерджану было адресовано обвинение бывшего посла Турции в США Шукрю Элекдага, уличившего посланцев Эрдогана в продаже национальных интересов. Бывший дипломат, ныне занятый законотворчеством, заявил, что Мерджан в ходе встреч с американскими конгрессменами заверил их в готовности Анкары уже в мае открыть армяно-турецкую границу, если только Палата представителей не примет резолюцию о геноцида. Сам Мерджан это опровергает. Но так или иначе, в стане радикальной оппозиции он имеет репутацию человека, склонного к недопустимым уступкам армянам. Члены армянской делегации в ПАСЕ, не раз имевшие повод контактировать с Мурадом Мерджаном, подобной склонности за ним не замечали.

С командой нынешнего турецкого министра у армянских дипломатов сложились неплохие контакты. Али Бабаджан оставлял впечатление конструктивного политика, с которым можно вести открытый диалог. В этой связи его уход с поста главы внешнеполитического ведомства вряд ли обрадует Эдварда Налбандяна. Кто бы из двух кандидатов ни стал министром, ясно, что по крайней мере в течение первых месяцев своей деятельности на новом посту он будет в большей мере прислушиваться к мнению премьера, чем убеждать его в правоте своего мнения. А позиция Эрдогана в вопросе армяно-турецких отношений все это время была более жесткой, чем подходы к этому вопросу Абдуллы Гюля и Али Бабаджана. По крайней мере это следует из их публичных заявлений. Имея в виду это обстоятельство, для нас было бы лучше, чтоб новый министр считался с мнением президента, а не премьера. Впрочем, очень может быть, что все это всего лишь игра, знакомая всем нам по плохим детективам про двух полицейских. Всегда так — один полицейский добрый, другой — злой. Между тем по большому счету и “злой полицейский” Эрдоган, и “добрый полицейский” Гюль делают одно дело.

Артем ЕРКАНЯН

НВ