Analitika.at.ua. Отец всех народов и побед — больших и малых, — вождь и учитель товарищ Иосиф Виссарионович Сталин никогда не был замечен в особой любви к этим самым народам. Достаточно вспомнить о тех колоссальных людских потерях, благодаря которым была добыта Великая Победа над фашистской Германией. Но самое удивительное, что нелюбовь Сталина временами охватывала и родной грузинский этнос. Публикация в журнале “Власть”, которую мы предлагаем, в некоторой степени объясняет сей феномен. Полагаем, она интересна и для нас. Ведь Грузия - это не только грузины, но и армяне, русские... И потом вспомним: в те далекие 30-е годы даже верные ленинцы и, конечно, сталинцы Грузии не скрывали, что “армяне и русские должны находиться у себя, а Грузией должны править грузины”, что совершенно не соотносилось с концептуальным утверждением, согласно которому все народы в СССР равны и одинаково счастливы. Но в семье, как оказалось, кто-то был более равным, более счастливым. Разумеется, с большими человеческими издержками...
“ЦАРЬ СОСО ВЕЛИКИЙ”
...Все советские генсеки, начиная со Сталина, к публикациям зарубежной прессы о себе относились с трепетным вниманием и тратили немалые средства на то, чтобы выглядеть как можно лучше в глазах западной общественности. Писавших не то, что хотелось прочесть кремлевским обитателям, под благовидными предлогами удаляли из Союза. А прогрессивных (в советском понимании этого слова) корреспондентов подкармливали интересной, а порой и сенсационной информацией. Так, одному из британских журналистов дали возможность собрать материал и получить фотографии для обширной статьи о жене Сталина Надежде Аллилуевой. А многим другим инокорреспондентам давали возможность посетить Грузию, и после интересной поездки с обильным угощением тем не оставалось ничего иного, как написать добрый и веселый репортаж о процветании родного края Сталина.
В статьях о Грузии и ее столице, тогда еще называвшейся Тифлисом, обычно рассказывалось о том, как сказочно изменился город за годы советской власти. Пыльный городишко, в котором прежде отсутствовал даже полноценный водопровод, заботами Сталина получил воду и фонтаны, электростанцию и электрическое освещение, а его улицы и набережные покрыли редким еще в ту пору асфальтом. Тифлис бурно строился и превращался в красивый город европейского уровня. Но репортеры и представить себе не могли, сколько средств из союзного бюджета выделяется для нужд Грузии и ее столицы. Для них находилась валюта из особого резерва Совнаркома, а заказы Тифлисского городского совета по указанию Политбюро выполнялись Наркомвнешторгом в первоочередном порядке. В Москве действовало представительство Тифлсовета, которое могло протолкнуть нужные городу решения через любые инстанции.
Как свидетельствовали американские репортеры в 1931 году, благодарные грузины называли Сталина, более знакомого им как Сосо Джугашвили, “Царь Сосо Великий” и шутили, что все предыдущие грузинские цари присоединяли Грузию к России и только Сталин присоединил Россию к Грузии.
Многое, однако, свидетельствует, что генсек, возможно, и любил родные места, но недолюбливал земляков. В середине 1920-х, когда до его обожествления советской пропагандой было еще далеко, Сталин рассказывал, что происходил из мелкобуржуазной среды: отец владел сапожной мастерской и имел наемных работников. Затем Виссарион Джугашвили разорился, и маленький Сосо вместе со всей семьей пережил позор и унижение банкротства. Далеко не простыми оказались и отношения с земляками в духовной семинарии, где, судя по воспоминаниям современников, Иосифа-отрока недолюбливали многие наставники и соученики.
Во время ссылки в Сольвычегодске Сталин, как вспоминал его внебрачный сын Константин Кузаков, сделал своим телохранителем не кого-то из земляков, а чеченца Якуба, отбывавшего наказание за несколько убийств. Не доверял он свою жизнь землякам и после революции: его денщиком и охранником, а затем и начальником охраны стал человек огромной, как говорили, физической силы — белорус Николай Власик.
Ко всему прочему руководящие коммунисты-грузины серьезно осложняли жизнь генеральному секретарю ЦК Сталину своими постоянными междоусобными склоками, которые регулярно приходилось улаживать. Однако другого выхода у генсека в те годы просто не было. Во время борьбы с недругами в руководстве партии любой голос члена ЦК или делегата съезда ценился на вес золота. И Сталин как истинный кавказец начал их покупать, оказывая помощь регионам, готовым отдать за него голоса. Точно так же как и Тифлису, выделялись, к примеру, деньги на благоустройство Киева и Харькова. Но вот, например, Еревану никогда лишних денег на благоустройство не перепадало. Не тот был калибр. Но только грузины считали, что Сталин в ответ на безоговорочную поддержку обязан по первой просьбе давать им все, в чем они нуждались, включая и руководящие должности.
“ЧЕЛОВЕК С МАЛЕНЬКИМИ ОБЕЗЬЯНЬИМИ ГЛАЗАМИ”
Круговорот грузин в руководящей советской среде представлял собой удивительную картину. Как правило, товарища выдвигали на одну руководящую должность, и если он не справлялся с работой, раз за разом перемещали на другую. Благодаря заботе Сталина, например, старый грузинский революционер Андрей Лежава успел побывать в руководстве наркомата внешней торговли, где его указания вызывали массу нареканий у специалистов, затем возглавил внутреннюю торговлю, где у него под носом чиновники вместе с нэпманами создали обширную систему расхищения госфондов. Затем его назначили председателем Госплана РСФСР и освободили от этого поста, как только в начале первой пятилетки за планирование пришлось взяться всерьез. Плачевны оказались и результаты руководства трестом “Союзрыба”, и в конце концов Лежаве нашли спокойную должность начальника Главного управления субтропических культур в Наркомате земледелия.
Перемещение менее значимых выходцев из Грузии происходило без участия вождя, благо в Кремле и на Старой площади у них хватало высокопоставленных земляков. Имевшую большое влияние на кадровую политику Центральную контрольную комиссию партии (ЦКК) и наркомат рабоче-крестьянской инспекции (РКИ) всю вторую половину 1920-х годов возглавлял Серго Орджоникидзе, а кадры советского аппарата были в руках секретаря ЦИК СССР Авеля Енукидзе. Именно поэтому до апреля 1933 года служебные перемещения грузинского хозяйственника Кирилла Какабадзе оставались вне поля зрения вождя. Хотя, как свидетельствовали справки ОГПУ о Какабадзе, заинтересоваться им следовало гораздо раньше:
“Кирилл Какабадзе занимал ряд ответственных должностей в кооперации, был председателем с.х. банка и зампредом СНК Грузии. В 1932 г. Какабадзе обвинил главн. директора “Марганэкспорта” Розова и пред. Правления “Рудоэкспорта” Салтанова в заключении убыточных договоров. Это дело разбиралось ЦКК-РКИ, после чего Розов был вызван из Берлина, а Какабадзе выехал на работу в Берлин”.
Однако после победы над врагами Какабадзе прослужил в торгпредстве сравнительно недолго. Летом 1933 года Какабадзе объявил себя невозвращенцем, возбудил судебный процесс против Торгпредства в Берлине. На судебном процессе Какабадзе выступил с политической декларацией, указав, что он считает себя не гражданином СССР, а гражданином “свободной национальной Грузии”, порабощенной Советами. Весной 1934 г. Какабадзе решил как можно дороже продать все, что он знал о Сталине и его окружении в западную печать. Статья посвящалась главным образом “описанию жизни” Сталина, его “грубому обращению с подчиненными” и “оргиям” в его “личных имениях” в Зубаловке (12500 гектаров) под Москвой и на “Красных Горках” в Грузии, “где одно время жил Ленин в период своей болезни”. Спустя день после публикации полпредство СССР в Лондоне телеграфировало Сталину:
“Первая статья, озаглавленная “Сталин Грозный”, полна гнуснейших клеветнических выпадов и обвинений лично против Сталина, по лживости и низости побивающая рекорд всего того, что до сих пор публиковалось другими невозвращенцами. Подлинник статьи послан вчера ТАСС воздушной почтой”. Газета попыталась подать сенсационный материал как можно эффектнее. В текст включили множество деталей, шокирующих обывателей, хотя и совершенно фантастических. В статье, например, говорилось, что Сталин живет в апартаментах Ивана Грозного.
Не соответствовала действительности и информация о том, что Ленин жил в имении в Грузии. Однако планы отправить Ленина на отдых на грузинское побережье действительно существовали, а это означало, что кто-то из окружения Сталина, где обсуждался этот вопрос, либо лично знал перебежчика и рассказывал ему об этом, либо болтал так много, что разговоры дошли до Какабадзе. На это же указывали и самые скандальные места в статье: “Перед его автомобилем едут две большие машины, а следом еще две. Каждая из них вместо обычных фар имеет прожекторы, а автомобиль Сталина погружен в полную темноту”. “У него есть поместье в 300 тыс. акров за Москвой, именуемое Зубаловкой. Оно находится более чем в часе езды от Кремля. Получив это поместье, он лишил всех крестьян имущества и послал их на работу в город”.
Некоторые детали позволяли сузить круг подозреваемых в неуместной говорливости до одного человека. Про оргии Сталина там, например, говорилось: “Веселые вечера с молодыми женщинами. Прежде он вел разгульную жизнь. Он остепенился лишь в последние два или три года”. Постоянным участником этих мероприятий был лишь Енукидзе. И он же по должности знал о том, во сколько обходится обслуживание Сталина и сколько врагов вождя отправляется в ГУЛАГ. “Сталин живет как царь, — говорилось в статье Какабадзе. — Это обходится в 300 тыс. фунтов стерлингов в год и в 1000 жизней в день”.
Но, наверное, самыми неприятными в статье для Сталина были личные характеристики и в особенности описание внешности: “Человек с маленькими обезьяньими глазами”.
“БЕЗОБРАЗНИКИ — НОСИТЕЛИ ИДЕЙ”
После появления статьи в “Санди Экспресс” советские дипломаты и пропагандисты стали искать способ дать отпор перебежчику и его покровителям. По поводу реакции шли споры и в Москве. Нарком иностранных дел Максим Литвинов предлагал сделать официальное заявление ТАСС, но ответственный руководитель агентства Яков Долецкий хотел избежать исполнения этого неприятного поручения:
“Тов.Литвинов предлагает дать заграницу опровержение ТАСС, в котором указать имеющиеся у нас данные о Какабадзе как мелком торговом служащем, невозвращенце, и опровергнуть его заявления о том, что он был членом Ленинградского комитета партии, членом ЦИКа Грузии, комиссаром, и таким образом опорочить его статьи как клеветнические. Мне кажется это целесообразным. Гораздо эффективнее будет в фельетонах в “Правде” и “Известиях” резко ударить по “Сандей Экспресс”, прибегающей в борьбе с влиянием СССР к опубликованию статей проходимца и жулика Какабадзе”. Однако Сталин решил, что чем меньше внимания будет уделяться Какабадзе и его статьям, тем быстрее о них забудут. А отыгрался вождь на земляках-грузинах. 13 апреля, сразу же после того как Сталин получил перевод статьи Какабадзе, в Москве начались аресты многочисленных представителей разнообразных грузинских организаций, лоббировавших интересы своих советов, колхозов или предприятий и сладко живших в советской столице. На следующий день Сталин отправил секретарю Закавказского крайкома Лаврентию Берии шифровку: “Кроме арестованных в московских гостиницах грузинских кутил и безобразников арестована еще большая группа безобразников в Ленинграде. Разнузданность так называемых представителей грузинских хозорганизаций легла позором на Закавказских организациях. Обязываем вас принять срочные меры к ликвидации безобразий, если не хотите, чтобы Закорганизации попали под суд ЦК ВКП(б). О принятых мерах сообщите”.
Через некоторое время Сталин распорядился проверить хозяйственную деятельность грузинских представительств, где обнаружили запутанный бухгалтерский учет и растрату подотчетных средств. В июле 1934 года дело о растратах “грузинских безобразников” передали в суд, но процесс провели тихо, без помпы и широкого освещения в центральной печати. Так же тихо несколько месяцев спустя освободили от должности и Енукидзе — за потерю бдительности при подборе кадров для кремлевской библиотеки, в число сотрудников которой проникли террористы, и всего подчиненного ему аппарата секретариата ЦИК СССР.
“О степени засоренности этого аппарата, — говорилось в решении Политбюро, — свидетельствует то обстоятельство, что при проверке работников секретариата ЦИК СССР специально назначенной ЦК ВКП(б) комиссией из 107 человек оказалось возможным оставить для работы в Кремле только 9 человек, остальные либо подлежали увольнению, либо переводу на работу вне Кремля. Надо сказать, что многие из участников и в особенности участниц кремлевских террористических групп (Нина Розенфельд, Никитинская, Раевская и др.) пользовались прямой поддержкой и высоким покровительством тов. Енукидзе. Многих из этих сотрудниц тов. Енукидзе лично принял на работу, с некоторыми из них сожительствовал. Само собой разумеется, что тов. Енукидзе ничего не знал о готовящемся покушении на товарища Сталина, а его использовал классовый враг как человека, потерявшего политическую бдительность и проявившего не свойственную коммунистам тягу к бывшим людям. Однако тов. Енукидзе несет за все это политическую ответственность, поскольку он в подборе работников руководствовался соображениями, не связанными с интересами дела, тем самым способствовал проникновению в Кремль враждебных Советской власти террористических элементов”.
В марте 1935 года Енукидзе перевели на должность председателя ЦИК Закавказской СФСР, а в июне на пленуме ЦК ВКП(б) вывели из членов ЦК и исключили из партии. И в том же году золотой дождь, лившийся на Грузию из Москвы, практически иссяк. Теперь если деньги и выделяли, то только после личных (порой многократных) обращений Берии. В Тифлисе больше никто не звал Сталина “Сосо Великий”, а после проверки партбилетов, в ходе которой ряды грузинских коммунистов заметно поредели, в Грузии пошли совсем другие разговоры о правлении вождя всех народов. В докладах НКВД Сталину цитировались некоторые из них: “Коммунистическая партия стала фашистской. Такой грабеж крестьянства в прошлом производился только в Турции. Я соглашаюсь с меньшевиками в национальной политике: армяне и русские должны находиться у себя, а Грузией должны править грузины”.
Возможно, поэтому вождь санкционировал в Грузии едва ли не самые жестокие в СССР репрессии против интеллигенции и старых коммунистов. Чистки в Грузии коснулись далеко не только грузин, но и представителей других национальностей, в т.ч. армян, русских и т.д. Вспомним, как в Тбилиси Берия расстрелял в упор всеармянского любимца и партийного лидера Григора Ханджяна. Естественно, с подачи вождя. В Армении все репрессированные интеллигенты были армяне. (Через несколько лет без особой нужды в самое пекло была брошена армянская Таманская дивизия. Она погибла едва ли не вся). Но и после этого неприязнь Сталина к землякам не уменьшилась. О том, как Сталин противодействовал проникновению грузин в союзные органы власти, писал позднее в покаянных письмах Всеволод Меркулов, приехавший в 1938 году из Тбилиси в Москву вместе с назначенным заместителем главы НКВД Берией: “Он предложил мне ехать с ним, и я согласился. Вскоре Берия выписал из Тбилиси ряд работников: Кобулова, Мамулова, Деканозова, Шария, Капанадзе, Эсиава, Гагуа и др. Приехало из Грузии так много работников, что позже Берия пришлось часть из них откомандировать обратно, т.к., кажется, товарищ Сталин обратил на это внимание... Хотя в конце 1938 г., когда Берия стал Наркомом внудел СССР вместо Ежова и, несмотря на мои просьбы не делать этого, выдвинул меня своим первым заместителем, он в оперативной работе все же опирался главным образом на Кобулова. Сейчас мне совершенно ясно, что Берия выдвинул меня на эту должность главным образом только потому, что я был единственным русским из его окружения. Он понимал, что назначить первым заместителем Кобулова или Деканозова он не может. Такие кандидатуры не будут приняты. Оставалась одна моя кандидатура”.
С тех пор как Берия сменил Ежова на посту наркома внутренних дел СССР, руководители республики свои просьбы о помощи и поддержке направляли сначала Берии и уже тот решал, докладывать ли о них вождю, когда он в хорошем расположении духа, или отправлять в долгий ящик. В итоге Грузия все равно получала больше многих других республик (например, она опережала многие другие регионы СССР по числу специалистов с высшим образованием и ученых на душу населения).
Однако отношение Сталина к землякам осталось неизменным. Когда в начале 1950-х годов вождь решил, что Берия сконцентрировал в своих руках слишком много власти, он без колебаний в ходе разворачивающегося “мингрельского дела” начал готовить новую волну репрессий в Грузии против ставленников ближайшего соратника. И лишь смерть Сталина положила этому конец.
Подготовила Нора КАНАНОВА
NV.am |
