Analitika.at.ua. Еревану сегодня нужны миссионеры в созидательном, а не в деструктивном понимании этого избитого термина. Люди, которые способны профессионально вскрыть ущербность нынешнего морального интеллектуального, архитектурного климата в Ереване, не преследуя при этом корыстных целей. Люди, которые без всякого компромисса выступили бы против вседозволенности, в которую трансформировалось в сознании шулеров понятие "демократия". Люди, которые инициировали бы судебные разбирательства по делу ликвидации ценнейших исторических слоев в городской черте и сами бы выступили истцами. Люди, которые не потерпели бы шоу убогой попсы на филармонической сцене…
Выборы столичного мэра, о необходимости которых так много говорилось, наконец-таки состоялись. Изначально подобные разговоры попросту игнорировались, так как действующая власть, будучи жизненно заинтересованной в упрочении своих позиций, даже в теории не допускала возможности предоставления столичному населению права на выбор. Позже, когда эти разговоры переместились уже на международную арену и наша республика как полноправный член Совета Европы взяла на себя соответствующее обязательство, к ним начали относиться куда более серьезно. Со всех трибун стала озвучиваться мысль о необходимости "избранности" городского головы, причем делалось это по тем же соображениям - для упрочения своих позиций, но уже на международной арене. Таким образом, состоявшиеся выборы прошли не по нашему внутреннему порыву и побуждению, а на фоне внешнего давления.
В старые времена биполярного мироустройства это называлось "вмешательством во внутренние дела страны", но сегодня подобного термина в политическом и в первую очередь официальном лексиконе подавляющего большинства стран давно уже не существует. Вообще трудно вообразить, что лидеры интегрированных в общеевропейские структуры постсоветских государств могут позволить себе подобную дерзость. Более того, многие из них как раз и уповают на внешнее вмешательство, что, впрочем, не мешает им гордо называться президентами суверенных республик, ведущих свое суверенное хозяйство.
В равной степени сказанное относится и ко всему политическому истеблишменту зависимых субъектов международного права. Все смотрят на Запад и взывают о помощи. Прямо-таки жаждут вмешательства во внутренние дела страны: оппозиция традиционно вопит по поводу "чудовищных фальсификаций" и требует от международного сообщества "наказать виновных", власти традиционно отвергают обвинения и просят от того же сообщества "большей снисходительности".
В течение последних двадцати лет своего независимого развития Ереван строился как Вавилонская башня: очень много было недопонимания, на очень разных языках говорили и думали люди. В итоге старый город развалился, и на его обломках началось строительство нового поселения для демократически мыслящего населения.
Контингент, который волею истории пришел во власть и, следовательно, обречен был разработать концепцию развития столицы в новых условиях, в том числе концепцию его иммунитета, отнесся к городу как к заурядному оптовому рынку и стал делить его на прилавки. Утверждал, что процесс носит объективный характер, так как рыночная экономика не имеет альтернативы, посему сохранять Ереван в прежнем виде нельзя, недопустимо и невозможно. Временщики были, конечно, обычными шулерами и откровенно блефовали. Застольные патриоты нации тогда еще очень любили говорить о древности "своего города", о его старшинстве над Римом на целых двадцать девять лет.
Итальянская столица видела на своем веку кучу всяких экономических и политических формаций, но ее правители были, видимо, "менее умными" и в бескомпромиссной борьбе с новыми прогрессивными веяниями отстояли свой город и его право называться Вечным. Кстати, в назидание сомневающимся шулерам: "сохранять Рим не только можно, но и необходимо". Едва ли Рим стал менее современным от того, что его мэры не допускают и мысли о строительстве в административной черте города "элитных небоскребов", затмевающих Колизей или Форум. Едва ли он стал менее "вечным" и от того, что мэр Дж. Алеманно пресек перспективу проведения "у стен древнего Колизея или даже на его арене" назначенного на 27 мая финального матча футбольной Лиги чемпионов. В конце концов, не только Армения, но и Италия имеет свою "футбольную дипломатию". "Подобные идеи действительно высказывались, но о проведении матча на арене античного Амфитеатра Флавиев, одного из символов Вечного города, не может быть и речи", - категорично заявил мэр.
Вообще, если говорить о Риме, тут вообще немало любопытного. Отнюдь неспроста его единственным побратимом является Париж. Потому, как утверждают сами римляне, "только Париж достоин Рима и только Рим достоин Парижа". Вот так - и никак иначе. По-другому Вечный город просто не может; он должен держать марку (у нашего же Еревана городов-побратимов целых двадцать семь: почти по одному на каждый официальный визит).
В течение последних двадцати лет Ереван изменился до неузнаваемости. Конечно, концептуальным изменениям он подвергался неоднократно, как это, например, было и в начале прошлого столетия. Но то была совершенно особая миссия и осуществляла ее совершенно особая порода людей. Для них Ереван не был предметом внутриполитических разборок и сведения личных счетов. Изменения оттого и были концептуальными, что подчинялись концепции развития "города армянской мечты", каким он и представлялся рассеянным по миру армянам. Чередующиеся волны массовой репатриации и внутренних миграционных потоков накатывались на "глинобитные дамбы" некогда смирного поселения с единственным намерением – разрушить ветхие барьеры истории и расширить административные границы нового города.
В прошлом столетии армянский национальный инстинкт определил для пребывающего в глубокой дреме этого скромного уголка своей жизни небывало высокую (впрочем, фантастически высокую!) планку: город призван был стать средоточием исторической памяти армянского народа и очертить в своих безмерно расширяющихся, однако в любом случае скромных границах периметр потерянной Отчизны.
Сегодня в это трудно поверить, но Еревану прошлого века, кажется, удалось справиться с подобной миссией: во всяком случае по плотности "исторической памяти" на одном квадратном километре своей площади этот город, видимо, не знал себе равных. Достаточно отметить, что в советский период сами названия его административных единиц вполне официально отражали топонимику исторической Родины. Вероятно, только такой Ереван мог выполнить возложенную на него историей функцию национальной плавильни, котла, в котором исторически сформировавшиеся различные армянские ментальности, часто остановившиеся в своем развитии или обретшие откровенно чужеродные черты, переплавлялись в единое органическое целое - прообраза армянина будущего, носителя общенационального менталитета и государственного мышления. "Вавилонское строительство" убило именно этот город и именно этого "армянина будущего, носителя общенационального менталитета и государственного мышления". Сегодня он в прошлом…
Нынче, конечно, стало модным объяснять все это не только сменой формации, но и отсутствием выборного мэра, именно изначальной ограниченностью его возможностей. Но это тот же откровенный блеф: ни один из десяти мэров "независимого Еревана" никогда не протестовал по поводу вытворяемого безобразия и даже не был способен зафиксировать сам факт безобразия: по его глубокому, как котлованы элитных особняков, разумению, все это было настоящим прогрессом. И не только настоящим, но и будущим… Более того, он чаще всего и находился в авангарде "строительства новой городской моды". Ни один из них не ушел в отставку "за несогласие".
С 1995-1996гг. в Ереване функционирует выборный орган общинного правления. Ни один из глав ереванских общин не препятствовал дележу общинной земли, выдачи наделов "под объекты", ликвидации историко-археологических памятников. Подкупая люмпена своей общины, он добивался лишь своего "избрания", в случае необходимости устраивал и перестрелку с оппонентами прямо на улице.
Так стоит ли "обосновывать" собственную несостоятельность лишь отсутствием выборной власти? Ведь таковая существует вот уже более десяти лет в ереванских общинах, сумма которых как раз и слагает территорию столицы. В конце концов, любое проявление вседозволенности, торга и беспредела имело место в административной черте одной из столичных общин: в Аване уничтожался историко-археологический памятник Аринджа, в центре – застройка позапрошлого века, в Шенгавите – энеолитическое городище и Кармир-Блур…
Сказанное вовсе не означает, что мы выступаем против выборных органов, как, впрочем, не означает и обратного. Просто каждая форма власти и управления должна соответствовать своему времени, общему уровню гражданской зрелости и разработанной концепции развития города. Тот факт, что первый мэр Парижа был избран только в 1977 году, констатирует лишь степень трепетного отношения французских властей к архитектурному наследию этого великого города. Около двух столетий они не спешили дать столице полную административную свободу, опасаясь самоуправства (парижская мэрия известна с 1789г.). Заметим, что речь идет о столице не только Франции, но и современной демократии. Так стал ли Париж от этого менее европейским или менее демократическим?
Одному из виднейших современных архитекторов О.Явейну принадлежит такая мысль: "В любой культуре, городе, семье, которые хоть чего-то стоят, есть ограничения, которым с гордостью подчиняются, любят и хотят знать до тонкостей. Ограничения – это то, что создает культуру, язык, искусство. Недаром говорят, что абсолютная свобода мысли может быть только в совершенно пустой голове. Если город имеет свой образ и характер – ищите ограничения, писаные и неписаные, которые этот образ и характер породили. Сложные системы ограничений действуют и в Риме, и в Париже, и в Барселоне, и в Берлине, и практически во всех городах, которые нас привлекают".
Предвыборный ажиотаж обделил своим вниманием именно "момент ограничений". Вероятно, по иному и быть не могло: Ереван был и остается ареной внутриполитических разборок и распределения власти на договорной основе, вне зависимости от "выборного" или "назначаемого" статуса мэра. Все баллотирующиеся твердили одно и то же, как представители единого пропорционального списка.
Еревану сегодня нужны миссионеры в созидательном, а не в деструктивном понимании этого избитого термина. Люди, которые способны профессионально вскрыть ущербность нынешнего морального интеллектуального, архитектурного климата в Ереване, не преследуя при этом корыстных целей. Люди, которые без всякого компромисса выступили бы против вседозволенности, в которую трансформировалось в сознании шулеров понятие "демократия". Люди, которые инициировали бы судебные разбирательства по делу ликвидации ценнейших исторических слоев в городской черте и сами бы выступили истцами. Люди, которые не потерпели бы шоу убогой попсы на филармонической сцене…
Конечно, и в Риме, и Париже, и Барселоне, и Берлине тоже говорится о мусоре, городском транспорте, экологии, но ведь в первую очередь об ограничениях…
Арис КАЗИНЯН
Golos.am |
