Analitika.at.ua. Есть страны, которые вследствие своего ключевого геополитического положения стали объектами международной борьбы за внешнее влияние и присутствие. Если данные государства принимают эту данность, но при этом сохраняют свою реальную субъектность, они становятся важными участниками региональных и международных игр, если нет, то судьба таких стран незавидная, несмотря на повышенное внимание к ним и активное внешнее участие. Классическим примером государства, за влияние на которое ведется длительная и многонаправленная борьба, но при этом оно сумело сохранить самостоятельность, является Сирия. И, напротив, Афганистан стал просто полигоном для всевозможных экспериментов и инициатив довольно опасного характера, при практическом отсутствии субъектности. Перед Грузией стоит вопрос, насколько она способна остаться субъектом по отношению к международным транзитным проектам. Быть может, это кардинальный вопрос, который стоит перед грузинским обществом, и который, возможно, оно не совсем осознает. Но в этом нет большого драматизма, и, если грузинское общество воспримет это как более-менее полезную и благоприятную данность, а не какую-то неотвратимую проблему, возможно, Грузии удастся быстрее понять свое место и роль в современном мире - как страны, которой необходимо проводить более разнонаправленную политику.
Но эта страна, наш сосед, все еще находится в поиске своего места в мире, пытаясь понять способы решения своих проблем, и это становится для Армении фактором высоких рисков и нестабильности в регионе. Грузины довольно высоко подняли планку своей вестернизации и не собираются отказываться от однозначности геополитической ориентации. Данное базовое обстоятельство само по себе обуславливает проблематичность в грузино-армянских отношениях, так как при всей близости формальных деклараций обоих государств по поводу ценностей и стремления сотрудничать с главными центрами силы, обе страны играют в достаточно противоречивые игры, что не всегда явственно проявляется в ходе цивильных дискуссий, но так или иначе проявляется на «крутых поворотах» мировой и региональной политики. Но это только внешние факторы, которые, вместе с тем, сочетаются с более сложными внутренними проблемами, которые испытывает Грузия, что, возможно, в большей степени отражается на грузино-армянских отношениях.
По не очень понятным и осмысленным причинам грузинские элиты из всех возможных геоэкономических моделей развития с большой охотой избрали некую транзитно-сервисную модель, основанную, якобы, на утверждении традиционной роли Грузии в международной торговле и предоставлении услуг. В действительности данная функция Грузии была придана эпохой империализма, когда конфигурация имперских границ и интересов предопределила стране некоторые транзитно-сервисные функции, причем, в весьма скромном формате, когда основой жизнедеятельности грузинского народа оставалось сельское хозяйство и традиционные сферы производства. Грузинские элиты возлагают большие надежды на широкое международное значение данных функций транзита и сервиса, но, как показала практика осуществления коммуникационных проектов, несмотря на заинтересованность в них ведущих держав Запада, они не вышли за рамки регионального значения, и со временем, довольно быстро, оказались еще более регионализированными. Данное обстоятельство, так или иначе, привело к высокой зависимости Грузии от Турции и Азербайджана, которые в отношении Грузии выступают практически как единый альянс. В Анкаре и в Баку рассматривают Грузию как важное звено в их геополитике, в создании беспрепятственных условий для формирования единого политического и геоэкономического пространства. Было бы ошибкой предполагать, что в Грузии не понимают угроз, которые исходят для нее от данного альянса, тем более что Турция и Россия демонстрируют стремление если не создать антиамериканский блок, но, по крайней мере, координировать некоторые усилия.
Несомненно, одной из задач России и Турции в части совместных усилий станет нивелирование роли Грузии в регионе. Данные противоречивые обстоятельства еще более вовлекут Грузию в орбиту некой турецко-азербайджанской политики, и никакие «привязки» к политике США, НАТО и Евросоюза не избавят Грузию от зависимости от Турции и Азербайджана. Какие либо предположения о том, что Турция и Азербайджан, в свою очередь, зависят от Грузии в части коммуникаций, не состоятельны, так как со временем Грузия будет связана с этими двумя государствами более жесткими формальными и неформальными условиями и обязательствами. Если даже Грузия не будет заинтересована в проведении враждебной в отношении Армении политики, она будет вынуждена проводить такую политику, понимая всю ущербность ее для своих долгосрочных интересов.
Политическая и экономическая экспансия Турции и Азербайджана в отношении Грузии делает лишь первые шаги, и в будущем Грузия, конечно же, станет составляющей частью экономик этих двух государств. Рассмотрение экономических интересов Западного сообщества в Грузии позволяет выяснить, что данные интересы либо весьма ограничены, либо сводятся к решению некоторых проблем. В развитии Кавказско-Каспийского энергетического комплекса остались, по существу, последние штрихи, и создание этого комплекса приближается к завершению. Сама по себе реализация данных проектов принесла Грузии немало и в значительной мере обозначила ее геоэкономическую роль в регионе, но эти проекты не позволили-таки решить самые ближние и важные экономические и социальные проблемы. Нужно также отметить, что ни Турция или Азербайджан, ни Россия вовсе не заинтересованы в создании в Грузии современных отраслей материального производства или эффективных конкурентоспособных отраслей. Транзитно-сервисная модель, которая стала вполне социально и политически «легитимной» благодаря политике США и Европы, вполне устраивает соседей Грузии.
В какой-то мере альтернативой данной «турецкой» геоэкономике может стать вовлечение Грузии в армяно-иранский вектор развития геоэкономической составляющей грузинской политики. Принимая во внимание заинтересованность в этом направлении Европейского Союза и России, а также государств Центральной Азии, оно могло бы успешно конкурировать с турецко-азербайджанским «проектом». Но данная перспектива, все еще, очень не определенна, не имеет конкретных решений и соответствующих договоренностей. Вместе с тем, является очевидным, что со временем США будут весьма заинтересованы в подключении Грузии к этому коммуникационному и геоэкономическому направлению. США более чем иное государство Запада, понимают, что нынешняя актуальная система сообщений и сотрудничества, созданная при их активном участии, ограничена, не имеет места для маневра, и в результате привела к выходу Турции из-под контроля, ускорила превращение этой страны в региональную макродержаву, что никак не может устраивать американцев.
США и Евросоюз, как ведущие партнеры Грузии, были и будут играть определяющую роль в поддержании суверенитета и жизнедеятельности Грузии, но Западное сообщество не решило и не собиралось решать проблему возвращения контроля Грузии над ее отколовшимися регионами. Оба мировых центра силы сделали все, что могли сделать для защиты и поддержки Грузии в момент грузино-российской войны, и грузинское общество поняло, что интересы Запада здесь значительны, но ограничены. Еще задолго до грузино-российской войны Грузии были поданы убедительные сигналы, что ее интеграция в Западное сообщество носит универсальное значение, и НАТО и Евросоюз недоступны для нее. Это не могло ни привести к некоторому переосмыслению грузинским обществом внешнеполитических реалий, и, безусловно, протестные выступления оппозиции весной 2009 году во многом обусловлены пониманием реальной позиции Запада в отношении Грузии, в том числе, в части способности и заинтересованности Запада в социальной динамике в стране, в преодолении элементов диктатуры и неэффективного управления. Это дает возможность России выстраивать, практически, беспроигрышную, особенно, с точки зрения дальней перспективы, схему локализации и блокирования Грузии, что, несомненно, сказывается на ее экономическом и социальном развитии. Как бы Грузия и Армения не пытались проводить «индифферентную» к позиции России политику в отношении друг к другу, Грузия прекрасно понимает, что Армения является главным проводником и смысловым союзником России в регионе, без которой вся российская стратегия стала бы тщетной и ущербной. Грузино-российская война носила локальный и непродолжительный характер, в нее были вовлечены ограниченные силы России, но если в регионе возникнет более масштабная война, то, конечно же, Армения будет вовлечена в эту войну, и понятно, на чьей стороне, если даже попытается избежать этого. Поэтому, несмотря на многие позитивные события в грузино-армянских отношениях, прежде всего, восприятие Грузией Армении как стратегического партнера, попытки пересмотреть взгляды на Армению как регионального партнера, в целом, в том числе, в связи с принятием инициативы «Восточное партнерство», Армения остается для Грузии ближайшим союзником России.
Гораздо более значимым фактором для сближения Грузии с Арменией становится понимание того, что Турция в регионе Южного Кавказа может иметь только двух стратегических партнеров – Россию и Азербайджан, и Грузии этим самым уготована незавидная роль. После событий лета – осени 2008 года Грузия ощутила себя в состоянии изоляции в регионе, что, прежде всего, вызвано позицией Турции и Азербайджана, которые, так или иначе, выразили лояльность России, хотя и в различной трактовке. Многое будет зависеть от того, какие государства Передней и Центральной Азии, а также Ближнего Востока станут наиболее действенными партнерами США.
Грузия утратила 18,1% своей государственной территории, причем, эти территории в значительной мере лишены грузинского населения. Абхазия с ее природными условиями могла бы приносить несравненно больше доходов, чем все коммуникационные проекты. Отторжение Южной Осетии, расположенной буквально в сердце Грузии, предопределяет геополитическую и этно-территориальную «разорванность» грузинского пространства, лишает страну возможности эффективной обороны и экономического развития. Можно предположить, что в Грузии многие все еще не осознали, насколько катастрофична для будущего страны утрата этих регионов. Несмотря на очевидную вину предыдущего грузинского руководства в связи с соответствующими авантюрами, нужно признать, что грузинский народ потерял часть своей родины, и никогда не смирится с этим. До сих пор грузинское общество не сомневалось, что внешнеполитический курс страны, так или иначе, приведет к возвращению данных регионов под грузинскую юрисдикцию. Вряд ли можно сомневаться, что мало кто в Грузии представляет, какими способами возможно вернуть стране эти провинции. Данное обстоятельство не оставляет места каким-либо компромиссам грузинских властей по поводу предоставления некоторых минимальных прав этническим регионам – Самцхе-Джавахетии и Квемо-Картли.
Положение в Самцхе-Джавахетии после лета – осени 2008 года стало, буквально, репрессивным, власти предпочитают распространять обстановку страха и всяческого давления на местные общественные организации и лидеров. В настоящее время обстановка в этой провинции напряжена, и имеются весьма неблагоприятные ожидания. Грузинские власти вовсе отказываются найти способы диалога с армянскими, и видимо, и азербайджанскими общественными организациями. Не только официальный Тбилиси, но и грузинское общество невозможно разубедить, что целями армян Самцхе-Джавахетии не является отделение провинции от Грузии. Грузины убеждены в этом, они испытывают фобии, и это не может не привести к очень опасным последствиям. Рассматривая данную проблему, можно придти к выводам, что всевозможные правительственные и неправительственные организации Запада вовсе и не заинтересованы в урегулировании проблем в этой провинции, не говоря уже о Квемо-Картли. Грузия втянута в длительный период геополитической борьбы, когда нет места конструктивным предложениям и попыткам преодолеть проблемы в этнических регионах. Многие функционеры в грузинской администрации испытывают искушение решить проблемы силовыми способами. Создается впечатление, что проблемы данных регионов резервируются, чтобы использовать их во внутриполитической борьбе в Грузии, что могло бы стать самым негативным сюжетом в развивающейся ситуации. В восприятии грузин, они оставлены на произвол геополитических игр, и их страна используется исключительно в интересах внешних сил. Поэтому, стремление избавиться раз и навсегда от этнических проблем может стать, либо уже стало частью национального сознания грузинской нации.
Определенные круги грузинского общества, отличающиеся крайними шовинистическими взглядами и идеями, к счастью, никогда не находили должной поддержки грузинского народа в целом, который всегда сомневался в том, что этот путь приведет к благополучию и решению проблем страны. Как известно, армяне и другие этнические меньшинства охотно и с надеждой поддержали «розовую революцию» 2003, надеясь на новые политические условия. Сейчас, когда, в Тбилиси вновь происходят революционные события, армянское население вновь надеется на перемены, что, как минимум, привело к враждебности со стороны властей Грузии.
Решение внутренних проблем в Грузии тесно связано с решением ее внешних политических проблем, что означает, прежде всего, принципиальное снижение уровня напряженности и конфронтации. Грузинское государство не может и далее существовать при столь чудовищной внешнеполитической конфронтации, это завершится полным распадом государства. Единственной реальной силой в мире, способной поместить Грузию в рамки более стабильного и неконфронтационного существования, являются США. Возможно, США, во многом решившие свои задачи в Южном Кавказе, а также понимающие, что антироссийский ресурс Грузии исчерпан, предпочтут придать ей нейтральный политический статус, вернее, не статус, а состояние. Только в этих условиях, когда Грузия, наконец, выйдет из состояния тотальной борьбы с Россией, США смогут довести до завершения свои планы, в том числе, по созданию военных баз. Но, при этом, Грузия должна убедить в этом американцев.
ИГОРЬ МУРАДЯН, ИРАВУНК ДЕ-ФАКТО
mitq.org |
