Analitika.at.ua. Необоснованно. Невежественно. Полно ненависти.

Где эти слова, когда они вам нужны?

Не в Вашингтоне.

Конечно, не в Анкаре и не в нынешнем апреле.

Эти слова прозвучали в пятницу в Дрездене, слетев с уст моего героя и президента – Барака Обамы, они были правдивы и остры, как скальпель хирурга, и разделили людей разумных от дураков, думающих, что принятие истории имеет альтернативу.

«По сей день есть люди, которые настаивают на том, что Холокоста не было – это отрицание фактов и истории безосновательно, невежественно и полно ненависти, - сказал Обама. – Это место – решительный ответ тем, кто так думает, напоминание нашей ответственности в противостоянии тем, кто говорит неправду о нашей истории».

Заменить бы «Холокост» на «Геноцид армян» – и это были бы слова человека, каковым, как я все еще верю, он и является, а вовсе не того, кто поменял местами «а!» и «а?» в восприятии американских армян и некоторых из нас, кого уж точно побольше, чем последних.

Меня ударили сказанные им слова «наша история».

Наша?

Кто владеет лицензией на продажу истории – той, сотворенной в 1915 году Оттоманской империей? По сей день это турки – вот кто. Именно турки манипулируют ею в рамках ревизионистской истории, уничтожающей право собственности. «Мы не делали этого – это сделала война».

Может ли чья-либо семья стать менее мертвой в зависимости от языка, который используется для описания того, почему ненависть убила членов этой семьи? И разве еврейское бремя тяжелее весит, чем армянское? Нет, бремя Холокоста становится легче, потому что оно разделяется – потому что это «наша история».

И разве был кто-то – будь то в Раздане или Гарварде, – кто бы не видел эту ложь мирового лидера, который возлагал цветы в Дрездене, но чьи обязательства перед истиной завяли в Анкаре?

Почему мой президент склонил голову в Дрездене в знак памяти жертв Холокоста, но не выпрямил спину в Анкаре и не произнес слова «геноцид», отвечая на вопрос журналиста относительно происшедших в Турции в начале века злодеяний?

Для тех, кто поздно врубается: 6 апреля Обама встретился в Анкаре с президентом Абдуллой Гюлем и на пресс-конференции его спросили – использует ли он слово «геноцид» в своем выступлении 24 апреля – в День памяти жертв Геноцида армян.

«Я бы хотел в настоящий момент сконцентрировать внимание не на своей точке зрения, а на позициях турецкого и армянского народов. Если бы они могли двигаться вперед... весь мир поддержал бы их», - сказал президент.

Это было проявлением блестящей дипломатии. По крайней мере, он намекнул, что знает правду, даже не собираясь говорить ее. Может, это только начало, учитывая, что президент, выступавший за признание Геноцида армян, еще более трех лет будет сидеть в этом кресле.

Я все еще думаю о слове «невежество», произнесенном в Дрездене: что хуже - отрицать произошедшее зло или знать, что оно имело место, не говорить об этом, исходя из соображений дипломатической целесообразности?

На самом деле мне бы хотелось, чтобы мой президент быстрее замолчал, говоря в Дрездене: «Это место – решительный ответ подобным мыслям, напоминание нашей ответственности в противостоянии тем, кто говорит неправду о нашей истории».

Солгать, а не громко сказать правду, когда ты облечен правом сделать это. В чем тут разница?

Очевидно, это разница между «нашей историей» и «моей точкой зрения в настоящий момент».

Джон Хьюз

ArmeniaNow.com