Analitika.at.ua. Большую часть прошедшей недели Иран был охвачен мощным, порой доходящим до ожесточенности поствыборным кризисом. За последние несколько дней здесь состоялись крупнейшие со времен иранской революции 1979 года антиправительственные демонстрации с участием сотен тысяч граждан страны, протестовавших в связи со спорными результатами президентских выборов. Масштабы и размах протестных акций выявили также недовольство экономического характера, носящее даже более глубокий и серьезный характер.

Поствыборные беспорядки поставили перед руководством Ирана самые серьезные после прихода к власти 20 лет назад в результате Иранской революции задачи и вызовы. К тому же нынешняя волна беспорядков в основном направлена против правящей элиты, хотя и не нацелена против - по крайней мере, пока – самой системы.

Происходящее сегодня в Иране, безусловно, спровоцировано политическими развитиями, а именно состоявшимися 12 июня президентскими выборами, в которых действующий президент Махмуд Ахмадинеджад был объявлен победителем в борьбе с основным конкурентом – бывшим премьер-министром Ирана Хоссейном Мусави. Однако причина беспорядков на самом деле глубже, нежели просто политические разногласия, и вытекает из более широкого контекста иранской «экономики перемен».

«Экономика перемен»

В контексте «экономики перемен» наблюдается еще и противостояние, основанное на классовом подходе. Молодой и наделенный в последнее время определенными рычагами средний класс Ирана страстно стремится к реальным реформам, в то время как старшее поколение, в большинстве своем состоящее из консервативной правящей «духовной элиты», всячески старается сохранить нынешний статус-кво. Этот раскол между теми, кто охвачен жаждой перемен, и теми, кто просто цепляется за власть, отражает также и соперничество в сфере экономики.

Для представителей среднего класса Ирана императивом является новое экономическое будущее, выход из экономической изоляции и избавление от наложенных на страну санкций. Их требования, вместе с тем, выходят за пределы просто надежд на лучшее экономическое будущее и отражают при этом практические требования борьбы с коррупцией, социальными ограничениями, инфляцией, снижением зарплат и повсеместной нехваткой рабочих мест. Такого рода экономические требования, разделяемые, естественно, иранским студенчеством, только умножают ряды среднего класса, превращая его в грозную силу, укрепившуюся за годы невыполненных обещаний и обманутых ожиданий, и одновременно политически более приемлемую, лучше образованную и социально более искушенную, нежели те, кто противостоит ей.

Примечательно, что возрастные показатели протестных акций выявляют интересные аспекты в смысле поколений: большинство протестующих оппозиционеров в реальности не помнят о ситуации в Иране до революции 1979 года. Этот фактор молодежи не только привносит элементы большей смелости, напористости и даже идеализма в антиправительственные демонстрации, но и подразумевает куда большие сложности в решении проблем и удовлетворении ожиданий нового поколения иранцев, выросших в условиях изолированности и экономической замкнутости, как следствия отношения международного сообщества к Исламской Республике Иран.

На другой стороне этого противостояния правящая «церковная элита», открыто поддерживая президента Ахмадинеджада, опирается на более набожную или религиозно-мыслящую часть граждан, а также на сельское население. Для этих людей, представляющих наиболее консервативные элементы иранского общества, будущее коренится скорее в прошлом, нежели в настоящем, и они уж точно не хотят никаких перемен. Таким образом, эта группа, уже в силу своего характера, любое изменение системы или отклонение от статуса-кво рассматривает как угрозу системе, государству и, что самое главное, угрозу собственной власти и благосостоянию.

Именно это глубинный экономический водораздел, который движет и обостряет политическое противостояние и увеличивает нестабильность, и содержит несколько важных «уроков» вплоть до предупреждений для Армении.

Уроки для Армении

Иранские события таят в себе несколько существенных уроков и даже пару предупреждений для Армении. Во-первых, в Иране сейчас идет борьба именно за будущее страны, вызванная спорными президентскими выборами. В этом смысле Иран сталкивается со своим собственным поствыборным кризисом, напоминающим прошлогодние мартовские события в Армении. В обоих случаях этот кризис привел к смерти мирных демонстрантов. В обоих случаях наличествует использование и неправильное применение оружия со стороны сил правопорядка, которые прибегли к насильственным методам в ответ на действия протестующих. В случае с Арменией мартовский кризис по сей день остается неразрешенным в силу того, что власти оказались неспособны или не захотели провести полное и справедливое расследование случившегося. К тому же в Армении не удалось адекватно решить проблему внутренней напряженности и найти выход из создавшегося кризиса.

Вторым уроком иранского кризиса для Армении является тот факт, что выборы выявили очень серьезные внутренние противоречия, которые быстро вылились в крайне неустойчивую и взрывоопасную ситуацию, не содержащую в себе ни какой-либо идеологии. Для армянских властей этот урок таит в себе и предупреждение: не может быть политической панацеи или суррогата там, где отсутствует решение конкретных социально-экономических проблем. А в случае с Ираном ясно также, что ни одна страна в современном мире не может оставаться действительно изолированной.

Но есть еще и третий иранский урок: «экономика перемен» как движущая сила создавшегося напряжения, что, возможно, является даже более тревожным сигналом для Армении. В обоих случаях молодежь Ирана и Армении лелеет одинаковые надежды на лучшее будущее, на экономические возможности и участие в управлении своей страной.

Для обеих стран нет возврата к довыборному статусу-кво. Политические и экономические требования и запросы остаются неудовлетворенными. Дальнейшее игнорирование этих требований и естественных ожиданий чревато риском продолжения кризиса и, что более опасно, разжиганием огня недовольства.

Ричард Гирагосян

ArmeniaNow.com