В свою очередь среди так называемых оптимистов или «адвокатов» позиции армянских властей бытовала совершенно иная точка зрения: Ереван не пошел ни на какие серьезные уступки в переговорах с турецкой стороной, в особенности по жизненно важной проблеме Карабаха, взамен согласившись лишь с тем, что и так уже реально существует – в частности, фиксация нынешних границ двух стран и подтверждение ранее подписанных международных обязательств и договоров касательно этого вопроса. Что же касается проблемы признания Геноцида и создания армяно-турецкой комиссии историков, то они утверждают, что в силу исторической бесспорности самого факта событий в Османской Турции первой трети 20-го века деятельность данной комиссии не нанесет никакого вреда и будет не чем иным, как выгодной площадкой для информирования широких кругов турецкой общественности о страшных событиях 1915г. и осуществленного против армян геноцида, причем с помощью турецких же историков.

Примечательно, что если в армянском обществе дискурс армяно-турецкого сближения получил очень неоднозначное оценки и вызвал горячие споры, то в Азербайджане – наоборот, оценки всего происходящего в отношениях между Арменией и Турцией были безоговорочно однозначными и очень четкими. Причем оценками четко и однозначно отрицательными и даже порой граничащими чуть ли не с паникой и истерией. Но в таком случае возникает естественный вопрос: а может быть, для этого у Баку действительно были весьма серьезные основания?

Надо учесть, что в самом Азербайджане с начала 1990-х гг. – годы противостояния с Ереваном и Степанакертом, в период активной фазы карабахского конфликта надеялись, что ожидаемые возможные сверхдоходы от продажи энергоресурсов позволят Баку с течением времени выиграть навязанную им армянским сторонам гонку вооружений и вернуть себе Карабах военной силой или же в результате продолжающейся экономической блокады Армении заставить Ереван и Степанакерт пойти на односторонние уступки и вернуть Карабах мирным путем. Одной из составляющих «карабахской стратегии» Азербайджана явилась идея продолжения кампании экономического и коммуникационного «удушения» Армении путем ее многосторонней блокады, как со стороны Азербайджана, так и со стороны Турции. Эта идея являлась фактически краеугольным камнем «карабахской стратегии» Азербайджана, несмотря на то, что за все это время указанная концепция так и не доказала свою эффективность, подтверждением чего явился бурный двузначный экономический рост Армении в течение последних нескольких лет в условиях «полублокады» со стороны Турции и Азербайджана. Тем не менее, в Баку вплоть до последнего времени, видимо, искренне верили в ее действенность и перспективность...

Данная ситуация оставалась статичной и без особых изменений вплоть до Пятидневной войны между Россией и Грузией в августе 2008г., изменившей всю политику на Южном Кавказе и создавшей новый статус-кво не только в общерегиональном формате, но и конкретно вокруг карабахского конфликта. Важнейшим определяющим фактором нового статус-кво вокруг Карабаха стал также резкий прорыв в армяно-турецких отношениях, начавшийся почти одновременно с августовским кризисом 2008г. (и во многом по его результатам). Наметившиеся симптомы армяно-турецкого «потепления» после «футбольного» визита президента Турции А.Гюля в Ереван 6 сентября 2008г., в принципе способные привести к установлению полноценных дипломатических отношений и открытию границ – т.е. новой альтернативной коммуникации для Армении, полностью дискредитируют концептуальную составляющую политики «удушения», реализуемой официальным Баку в его политическом противостоянии с Арменией и Нагорным Карабахом. Это подтвердила неадекватная и прямо паническая реакция Азербайджана на армяно-турецкую «дорожную карту», приведшую к сильнейшему за всю историю кризису в отношениях между Баку и Анкарой. Даже последующие майские взаимные реверансы Баку и Анкары не смогли снять негативного осадка в двусторонних отношениях и в общественном сознании двух стран. Если кувшин разбивается, его, наверное, можно склеить заново, однако трещины все равно остаются навсегда и видны всем – как это и произошло в азербайджано-турецких отношениях после начала процесса «футбольной дипломатии» и появления т.н. «дорожной карты». Причем кризис в отношениях между Анкарой и Баку случился не только на уровне политических элит или властных структур – намного острее «предательское поведение» турецких властей восприняло азербайджанское общество.

Вместе с тем, абсолютно ясно, что, несмотря на то, что проблематика карабахского конфликта вытесняется из общего формата армяно-турецкого сближения, позиция Анкары в этом конфликте вряд ли в обозримом будущем резко измениться, а сам карабахский конфликт вряд ли может быть полностью исключен из внешнеполитической повестки и внутриполитического дискурса в самой Турции. Одним из индикаторов этого является даже не столько критика подписанного 22 апреля 2009г. документа со стороны оппозиционных турецких сил, но и публично подтверждаемые политическим руководством Турции заверения о якобы совмещенном переговорном процессе в армяно-турецких отношениях и карабахском урегулировании. Хотя следует предполагать, что в самой «дорожной карте» нет никаких упоминаний об этом, тем не менее, турецкое руководство вынуждено постоянно утверждать это, исходя из внутриполитической необходимости. Одним из таких примеров, как представляется, явились недавние заявления премьер-министра Турции Эрдогана, сделанные им в ходе майского визита 2009г. в Азербайджан.

Надо также понимать, что не в интересах самой Турции спешить и лишаться выгодной карты в виде использования двойственной и неопределенной позиции по вопросу возможности открытия границ в диалоге не только с Арменией, но и с Азербайджаном. Например, очевидно, что угроза открытия границ с Арменией может использоваться Анкарой как элемент давления на Азербайджан в вопросе транспортировки каспийского газа на выгодных для Турции условиях.

При всем этом, конечно же, нельзя исключать, что начавшийся процесс в армяно-турецких отношениях застопорится, границы в обозримом будущем так и не будут открыты, и не будут установлены полноценные отношения между двумя странами. Вполне возможно, что Турция попытается даже вырваться из этого процесса, завершить его или же затягивать до бесконечности. Хотя, как представляется, и для самой Анкары не совсем рационально полностью торпедировать армяно-турецкий процесс, несмотря на все призывы Баку и внутриполитические ограничители. Ведь успешная реализация турецко-армянского сближения приведет к резкому повышению авторитета и имиджа Турции на международной арене. Тем более что нынешний этап в армяно-турецких взаимоотношениях – это не только двусторонняя инициатива Еревана и Анкары. Это еще и реализация некоего геополитического проекта США. Причем, как это ни странно, не только с одобрения Брюсселя, но и с молчаливого согласия Москвы. Вспомним, что достижение заявления глав МИД Армении, Турции и Швейцарии было упомянуто спикером американского президента в качестве одного из важнейших достижений Б.Обамы за первые сто дней его президентства. Так что вряд ли Турция полностью попытается или захочет выйти из этого процесса, но, очевидно, будет не очень-то его и ускорять, если не замедлять по мере сил.

Поэтому представляется, что чрезмерный оптимизм тех экспертов и политических сил в Армении, которые с нетерпением ждут скорого открытия границ, совершенно неоправдан. Более того, публичная демонстрация такого рода оптимизма и эйфорические надежды на то, что открытие границ с Турцией решит все проблемы Армении, могут быть даже опасны. Неоправданный оптимизм и отрыв от реальности в политике всегда чреваты негативными последствиями. А в вопросе армяно-турецких взаимоотношений Армении, с учетом известного исторического опыта и возможных угроз для национальной безопасности Армении, – тем более.

Но в Армении бытует и другая точка зрения, которую можно назвать «политическим инфантилизмом», проявляющимся в виде неверия в силы своей страны или даже боязни играть в «большие игры по-взрослому» хотя бы в региональной политике. В самом крайнем виде этот подход проявляется в виде опасений у некоторых представителей армянской элиты и общественности относительно некого «всемирного заговора против Армении», где нынешний этап армяно-турецких переговоров является всего лишь одним из элементов последнего. Диалог с представителями данной тенденции с использованием законов формальной логики (например, «если армяно-турецкого сближения так боятся и не хотят в Азербайджане – в стране, находящейся в состоянии войны с Арменией, значит это для Армении все же выгодно») абсолютно не срабатывает, и данного типа аргументы не воспринимаются ими вообще как релевантные. Возможно потому, что турецкий дискурс в армянском обществе всегда воспринимается в основном на эмоциональном уровне, а не в контексте реалистичного или же критичного осмысления в критериях политической целесообразности. Все это очень похоже на то, как если бы родители не пускали своего ребенка на улицу играть со сверстниками под тем предлогом, «что они его научат плохому». Выходит, что армянская дипломатия и внешняя политика в их глазах никогда не повзрослеют, и армянская политическая элита должна будет бояться чуть ли не собственной тени в любой значительной политической игре в регионе. Кстати, этот феномен проявлялся в армянском обществе и ранее, например, на различных этапах карабахского урегулирования, в виде регулярно повторяющихся конспирологических фобий «всемирного заговора против армян» с целью забрать Карабах. В последний раз аналогичный дискурс в Армении был заметен перед подписанием не самого уж невыгодного документа по Карабаху с точки зрения армянской дипломатии – Майндорфской декларации в конце октября–начале ноября 2008г.

Будем объективны – такого рода дискурс, конечно же, вполне естествен для общества страны, не имевшей столетиями государственности и перенесшей тяжелую психологическую травму по результатам геноцида 1915г. и понесенных потерь в первой трети 20-го века. Однако после почти двух десятилетий независимого существования Третьей Республики армянскому обществу и элите пора уже взрослеть, и внутри Армении должны учиться воспринимать свою внешнюю политику как всего лишь обыкновенный механизм реализации национальных интересов (как и у других «нормальных» стран) и принимать любую инициативу или дипломатическую игру в регионе как вполне естественный политический процесс со своими плюсами и минусами, а не как некий «всемирный заговор» или «предательство национальных интересов собственными властями». И, наверное, это и есть наиболее серьезная проблема восприятия армяно-турецких отношений на современном этапе с точки зрения внутриполитического дискурса в Армении и в армянской диаспоре. На этом фоне даже сама временная динамика и анализ взаимоотношений Анкары и Еревана кажутся уже не столь важными...

Сергей Минасян

Noravank.am