Analitika.at.ua. Армия Турции, считающая себя хранительницей наследия основателя Турецкой Республики Мустафы Кемаля Ататюрка, для сохранения стабильности в стране и предотвращения угроз существованию светского строя в прошлом неоднократно была вынуждена вмешиваться в политику – вплоть до осуществления военных переворотов в 1960, 1971 и 1980 годах. Эта ее роль при имеющих сейчас место тенденциях развития политического процесса в стране дает повод ожидать очередного переворота. Однако сегодня ситуация как в самой Турции, так и вокруг нее коренным образом отличается от тех, в которых армия решалась на столь радикальное вмешательство во внутриполитическую жизнь страны.
Реставрация ислама в обществе, которая началась уже вскоре после смерти Ататюрка, стала постепенно, но все более уверенно проецироваться на политические предпочтения электората: если в начале 70-х годов происламские партии поддерживало около 11% населения, то к середине 90-х годов этот показатель составил уже 21,5%. Это позволило Неджметдину Эрбакану, лидеру партии «Рефах» («Благоденствие»), в июле 1996г. возглавить коалиционное правительство, приход к власти, деятельность и падение, которого под давлением армии оказали, как это представляется сейчас, определяющее влияние на развитие политических процессов в Турции на следующее десятилетие, на формирование идеологии и стиль поведения «Партии справедливости и развития» и особенно на ее взаимоотношения с армией. До своей вынужденной отставки в июне 1997г. оно успело принять и провести через парламент ряд законов и постановлений – в частности, официально разрешило женщинам ходить в государственных и учебных заведениях в головных платках, приравняло дипломы выпускников исламских институтов к светским, сократило рабочие часы в священный месяц Рамадан и т. д.
На период нахождения у власти Н.Эрбакана приходится и рост происламских настроений в некоторых силовых структурах Турции, которые в дальнейшем будут оказывать серьезное влияние на расклад сил и военно-политическую ситуацию в стране. Именно с этих пор, согласно турецким военным источникам, под влиянием исламистов находится Директорат безопасности (SD) МВД, занимающийся борьбой с организованной преступностью; сходные тенденции имели место и в жандармерии (в том числе, и в ее разведке и контрразведке – JITEM), на которую возложено обеспечение безопасности в сельских районах страны.
Сильный удар по Н.Эрбакану и его партии в феврале 1997 года нанес президент Турции С.Демирель, который обратился в Генеральный штаб ВС ТР с официальным письмом, в котором охарактеризовал деятельность правительства как несущую угрозу светскому строю и стабильности в стране. Терпение президента лопнуло после того, как поддерживавший тесные отношения с лидерами «Рефах» посол Исламской Республики Иран в Турции на «Вечере Иерусалима» в пригороде Анкары Синджане публично призвал к установлению в стране законов шариата.
Следствием этого обращения стали так называемые «20 требований» военных к правительству, среди которых, в частности, были: отказ от всех мусульманских нововведений, ведение борьбы против исламского фундаментализма, признание Н.Эрбаканом сугубо светского характера государства и другие.
В июне 1997г. под непрекращающимся давлением президента, Турецкого союза промышленников и предпринимателей (ТСПП) и армии коалиционное правительство Эрбакана-Чиллер было вынуждено уйти в отставку. А в январе 1998г. Конституционный суд Турции принял решение о роспуске «Партии благоденствия». Реджепу Эрдогану, одному из лидеров «Рефах», который занимал в то время пост мэра Стамбула, пришлось провести 4 месяца в тюрьме за проявление исламистских настроений, в качестве каковых была признана декламация им на демонстрации стихотворения: «Минареты — наши штыки, купола — наши шлемы, мечети — наши казармы, а верующие — наши солдаты».
Коррупционные и уголовные скандалы вокруг прозападной партии Т.Чиллер «Верный путь» и крайне правой «Партии националистического движения» («Серые волки»), как представляется, нанесли сокрушительный удар по имиджу «светских» партий Турции. А публичное признание «20 требований», хоть и позволило Н.Эрбакану остаться у власти еще на несколько месяцев, но стало причиной резкого снижения популярности его партии, а в дальнейшем – и заката его политической карьеры. В мае 2001г. участь «Рефах» постигла и ее преемницу – партию «Фазилет» («Партия добродетели»).
В итоге, электорат был подготовлен к мысли о необходимости голосовать за новые политические силы, одной из которых и стала созданная 14 августа 2001г. из осколков «Рефах» и «Фазилет» новая партия происламского толка – «Партия справедливости и развития» (ПСР). Учитывая допущенные своими предшественницами ошибки по конфронтации со светскими институтами государства и, в первую очередь, армией, партия в своей первой предвыборной программе практически не затрагивала религиозную тему.
С момента своего образования ПСР позиционирует себя как партия «мусульманской демократии» или партия «консервативного толка». Призывая общественность к демократии и борьбе за права человека, она создает видимость близости к политическому центру. Основными положениями, которые позволили ей удержать и даже расширить электоральную базу «Рефах», стали:
объявление одной из своих стратегических целей вступление Турции в Европейский Союз (тем самым была перехвачена инициатива в этом вопросе у традиционно «прозападных» партий и армии),
программная поддержка нового – вне олигархического капитала – турецкого бизнеса, группирующегося вокруг Независимого союза промышленников и предпринимателей (НСПП).
Размытие различий между программами ПСР и «светских» партий принесло ей дополнительные голоса колеблющихся избирателей, а европейский вектор развития и призывы к борьбе с коррупцией – мелкого и среднего бизнеса. Как следствие – ее уверенная победа на парламентских выборах 2002г. (34,3%) и подтверждение поддержки избирателей на выборах в местные органы власти в 2004г. (43,4%).
В процессе осуществления происламской ПСР своих предвыборных обещаний и программных установок на вступление Турции в Европейский Союз, армия, являющаяся давней и последовательной сторонницей этого процесса, попала в «евроловушку»: в ходе проведения по требованию ЕС структурных преобразований вертикали власти в стране и реформы военно-гражданских отношений был запущен механизм по постепенному, в рамках действующей Конституции, снижению роли армии во внутриполитической жизни страны. К его элементам можно отнести:
сокращение числа мест в Совете национальной безопасности (СНБ), отводимых военным;
принятие положения, по которому секретарь СНБ назначается премьер-министром и утверждается президентом;
принятие конституционной поправки о юридически не обязательном, а лишь совещательном характере решений, выносимых СНБ;
появление возможности опротестовывать в суде законы времен военной диктатуры;
формирование и утверждение бюджета ВС Турции, как и других государственных ведомств, парламентом.
Еще одним фактором, значительно сужающим поле для политического маневра турецкой армии, является то, что традиционно секулярные партии, возглавляемые лидерами старой школы, все еще переживают идеологический кризис и оказались неспособны ни расширить свой электорат, ни объединиться даже перед лицом угрозы непрохождения в парламент.
Кроме того, необходимо отметить и некоторое охлаждение в последнее время отношений между турецким генералитетом и партиями националистического толка, например, с ПНД. Ее основатель и лидер Алпарслан Туркеш, сам будучи офицером, поддерживал очень тесные связи с генералитетом, которые не смогли подорвать даже аресты активистов ПНД после военного переворота в 1980г. Однако после смерти А.Туркеша в 1997г. в руководящее звено партии вошло много функционеров, далеких от армии. В последнее время на их отношениях с генералитетом начало сказываться еще и наложение у партийных активистов националистических и исламистских взглядов.
В результате, по итогам июльских выборов 2007г. оппозиция оказалась представлена в парламенте только левоцентристской «Народно-республиканской партией» (НРП, лидер – Дениз Байкал) и крайне правой «Партией националистического движения» (ПНД, лидер – Девлет Бахчели), получившими соответственно 20,9% и 14,3% голосов, а правящая «Партия справедливости и развития» – впервые в турецкой истории – еще больше усилила свои позиции: если в 2002г. за нее отдали свои голоса 34,3% избирателей, то в 2007г. – уже 46,7%.
Работая на перспективу, правящая партия уделила большое внимание помощи отсталым в экономическом отношении провинциям и регионам страны. Теперь для избирателей из этих регионов понятия «ПСР» и «экономический рост» являются взаимосвязанными.
ПСР хоть и не обеспечила себе квалифицированного большинства в 550-местном парламенте – только 341 мандат вместо 367, необходимых для рабочего кворума и избрания президента уже в первом туре выборов, она все же получила возможность провести на этот пост своего кандидата по результатам третьего тура, для победы в котором требовалось уже только простое большинство (всего 276) голосов депутатов парламента.
Таким образом, после парламентских и президентских выборов, состоявшихся в Турции в 2007г., посты президента, премьер-министра и спикера парламента заняли представители правящей ПСР.
В то же время такая поддержка ПСР сама по себе не является преградой для военных в случае их решения вмешаться в процесс «ползучей» исламизации. В истории Турции уже был подобный прецедент – на выборах 1957г. Демократическая партия получила доверие 53% избирателей, однако это не остановило армию, которая все же решилась в 1960 году на переворот для пресечения курса правительства на исламизацию общества и уменьшение роли государства в экономике страны.
Расстановка сил в парламенте после выборов 2007г. позволяла ПСР без особых проблем проводить через законодательный орган все свои поправки, предложения и инициативы. Однако она, пользуясь благоприятным для себя политическим моментом, постаралась, насколько это было возможно, максимально изменить «под себя» Конституцию Турции. 21 октября 2007г. по инициативе ПСР был проведен референдум по законопроекту о внесении в нее поправок. 69% принявших в нем участие поддержали предложенные изменения, которые, в частности, предусматривали:
избрание президента всенародным голосованием;
сокращение срока его полномочий с семи до пяти лет, но с правом переизбрания на второй срок;
сокращение срока полномочий парламента с пяти до четырех лет;
уменьшение минимального числа депутатов, требующегося для принятия любых законодательных решений.
В целом, осуществление подобных поправок фактически привело к существенному перераспределению полномочий между ветвями власти, а над армией, как на том и настаивал ЕС, был усилен гражданский контроль, что еще больше уменьшило ее вес во внутренней политике страны. Тем не менее, армия Турции, оставаясь тем институтом власти, который традиционно пользуется наибольшим авторитетом у населения, причем, важно отметить – безотносительно от его политических или религиозных предпочтений, – пока чувствует себя способной восстановить, как это не раз уже бывало, полный контроль над всей вертикалью власти в стране. Хотя решиться на это в сложившейся ситуации она может лишь при развитии глубокого политического или финансово-экономического кризиса, при значительной потере ПСР того уровня поддержки населения, который она имеет. Идущий с 20 октября прошлого года в Турции судебный процесс по делу «Эргенекона» – тайной организации националистической направленности, которой инкриминируется подготовка свержения действующей власти, в ходе которого арестовано уже около 200 человек (среди них – представители политических и общественных организации разного толка, профсоюзные лидеры и активисты, отставные военные, журналисты, преподаватели и ректоры университетов), хоть и стал одной из причин, наряду с экономическим кризисом, снижения рейтинга ПСР, набравшей на мартовских выборах в местные органы власти значительно меньшее, чем ожидалось, количество голосов – 39,1%, на эту роль пока не подходит. В целом, широкомасштабная борьба, развернутая правящей партией против националистического «государства в государстве», говорит о том, что ПСР перешла к более активным и уверенным, наступательным действиям по отношению ко всем своим оппонентам. Несмотря на то, что многие в Турции все еще рассматривают процесс против «Эргенекона» как ответный удар исламской партии по светским силам за обвинение ПСР в подрыве устоев кемализма, не поддержанное, правда, в марте 2008г. в Конституционном суде страны, налицо постепенное изменение отношения граждан Турции к этому громкому политическому процессу. Так, по данным опроса, проведенного Metro Poll Scientific and Strategic Research Center в январе 2009г., в существование заговора «Эргенекона» верили 62,5% респондентов, в то время как считали дело сфабрикованным только 27,2%. Если еще в июле 2008г. эту организацию считали террористической только 37,4% опрошенных, то в ноябре этого мнения придерживалось уже 67,9%. Около 60% респондентов опроса, проведенного в январе 2009г. были уверены, что ПСР поступила правильно, инициировав процесс, причем сторонники этого есть не только среди голосовавших за правящую партию (среди них – около 90%), но и из числа сторонников Народно-республиканской партии (более 20%) и «Партии националистического движения» (около 40%). Такой уровень поддержки действий правящей партии заставляет генералитет Турции крайне осторожно выступать с критикой действий властей. В связи с процессом над «Эргенеконом» необходимо отметить несколько моментов. Во-первых, в ходе борьбы силовых министерств и спецслужб за чистоту своих рядов увольнялись офицеры, заподозренные как в исламистских настроениях, так и в связях с организациями националистического толка, подобными «Эргенекону», и в последние годы их число было примерно одинаковым (в 2007г., например, по 10 человек). Во-вторых, раскрытие разветвленной сети «Эргенекона», объединявшей, по разным данным, от 20 до 25 подпольных и полуподпольных структур, свидетельствует о том, что у правящей партии появилась надежная опора среди спецслужб Турции – в первую очередь, в лице Национальной разведки и в жандармско-полицейских структурах. В-третьих, многие аспекты проводимой ПСР политики находят полную поддержку у армии и являются для нее весьма привлекательными. Так, генералитет с удовлетворением встретил активизацию пантюркистского вектора во внешней политике Турции, который не находил должного внимания у предшественника президента Абдуллы Гюля – Ахмета Неджета Сезера. Ряд программ действующего правительства, в частности, касающиеся роли и места ВС Турции в решении курдского вопроса в юго-восточных провинциях страны и в Северном Ираке, расширения масштабов и географии участия в коалиционных военных операциях и миротворческой деятельности, но само главное – ориентированность одного из самых удачно сбалансированных бюджетов (даже несмотря на глобальный экономический кризис, приведший к замораживанию 32 контрактов и программ военного назначения на сумму в $19,5 млрд) на широкомасштабное перевооружение и реформирование силовых структур и превращение их в современные, высокомобильные части, встречается в армейской среде с нескрываемым энтузиазмом. Кроме того, основная часть офицерского состава – выходцы из среднего класса, который, в целом, поддерживает программу ПСР и с настроениями которого генералитету приходится считаться. Основная же причина сохранения популярности ПСР и поддержки ее со стороны среднего класса Турции заключается в исключительно благоприятном для правящей партии стечении экономических факторов, которые определили стабильный и заметный экономический рост Турции. Так, рост экономики в 1993–2002гг. составлял 2,6%, а в период нахождения у власти ПСР – 7,6% в год. Тем не менее, в настоящее время для ПСР было бы тактически правильным по предварительной договоренности с генералитетом «спустить на тормозах» этот громкий судебный процесс в частях, затрагивающих, с одной стороны, происламские, исламистские партии и движения (поскольку нереально, чтобы они не были вовлечены в деятельность «Эргенекона», учитывая ее размах, выход на самую верхушку практически всех политических, общественных и полувоенных организаций, а также «Рабочую партию Курдистана»), а с другой – действующих генералов и старший офицерский состав ВС и полиции Турции. Это позволит военным и происламским силам достичь соответствующего реальному раскладу сил раздела власти и сфер влияния в стране. А уже в ходе дальнейшего реформирования ВС, когда численность сухопутных войск будет планово сокращена, а внутренних – увеличена, исполнительная власть может попытаться с меньшим риском для себя приступить к созданию двух относительно самостоятельных (в разумных пределах) силовых структур – военной и жандармско-полицейской. Это значительно сократит возможность концентрации власти в силовых структурах в одних руках, уменьшит степень влияния на высшие эшелоны гражданской власти в стране, а также, в целом, вероятность осуществления попыток военных переворотов.
Сергей Саркисян
Noravank.am |
