Analitika.at.ua. Падение ВВП в России в январе-апреле 2009 г. по отношению к тому же периоду 2008 г. составило 9,5%. В апреле промышленность показала худший результат с 1994 года! Спад составил 17% к аналогичному периоду прошлого года. Прямым следствием продолжения падения производства является сокращение численности занятых на предприятиях и организациях. С октября по май уровень общей безработицы в стране вырос с 5,8% от экономически активного населения, до 10,2%. Исполнение федерального бюджета, как и в прошлом году, идёт неэффективно. По федеральным целевым программам освоено всего 5% от годовых назначений. Продолжается рост цен на продукты питания и лекарства. Кредитно-денежная политика Минфина и Центробанка, возглавляемых либералами, завела Россию в очередной финансово-экономический тупик.
Если обратиться к ситуации в Южном федеральном округе, то здесь, в отличие от северных регионов, добавляются еще и проблемы избытка трудовых ресурсов. По официальным данным, в январе-апреле 2009 г. в ЮФО численность зарегистрированных безработных составила 619,3 тыс. человек, задолженность по зарплате 830,3 млн. рублей. Сегодня их уровень ещё выше, притом что официальная статистика – это только верхушка айсберга.
Когда-то газетным штампом наших журналистов была фраза: «Нью-Йорк (Стамбул, Гамбург…) - город контрастов». Сегодня это можно сказать о любом российском городе, но на юге эти контрасты и парадоксы выражены ярче и уродливее. Скажем, в том же городе Таганроге Ростовской области на заводе, в недавнем прошлом гордости нашей оборонки, еще выполняются штучные и серьезные военные заказы, и это позволяет заводу и коллективу хоть как-то продержаться. Но именно продержаться, поскольку и в относительно богатой Ростовской области кризис ощущается остро. Он заметен в глазах людей, в одежде, в скромной и чистенькой российской честной бедности основной массы населения.
Несколько иначе, с ярким национальным колоритом выглядит кризис, скажем, в Республике Дагестан. В прежние времена – это цветущая республика-донор с развитым сельским хозяйством, перерабатывающей промышленностью, а главное с мощными градообразующими предприятиями в каждом городке, не говоря о прекрасном море и горном туризме. Теперь собственная промышленность или уничтожена (оборонка), или пребывает в полуразваленном состоянии (переработка и сельское хозяйство). Но в то же самое время в столице нищей дотационной республики не протолкнуться на улицах от престижных иномарок. Когда горский мужчина не способен продемонстрировать такой статус, он чувствует себя чем-то вроде неприкасаемого или прокаженного.
Быть бедным, но честным не только не престижно – это признак неполноценности. И почти не скрывается, что «удачливость» – это, прежде всего, следствие принадлежности к этносу, клану, тухуму-роду, семье. Как-то вполне серьезно один, ныне покойный представитель крупного этноса и древнего тухума, человек, кстати сказать, умный, объяснял мне, почему он ворует бюджетные деньги: «Мне нужно построить особняк, обставить его и иметь деньги на расходы моей семьи, соответствующие моему статусу, как представителя этого тухума». Поскольку он как интеллигент не мог заработать средства разбоем, рэкетом или иным почетным в республике «бизнесом», для него была создана эта бюджетная синекура, чтобы обеспечить его семье приличествующее статусу тухума содержание. И это вполне нормальная для Дагестана практика. Стыдно быть бедным, особенно если ты принадлежишь к «славному роду». И идут эти представители «славных» родов на службу к полукриминальным лидерам правящих этносов, чтобы выслужить себе синекуру.
Но так «везет» не всем. Постоянное созерцание чужой неумеренной роскоши, паразитирование кланов на госбюджете растлевает души молодых. Это уже не пролетарии-работяги – это завистливая, жадная до денег и удовольствий масса. И при этом масса протестная, протестная в большинстве своем не по сути и идеологии, а из зависти. Людей, способных на идейный протест, особенно среди молодежи, немного, хотя порассуждать о социальной несправедливости любят все. Однако целенаправленная информационная работа СМИ и школьного ликбеза по истории уже маргинализировала в глазах многих молодых людей социалистические идеи, привело их к потере ориентиров и духовной связи со старшими поколениями, к нравственной деградации. Пока это не очень большая часть молодежи, но процесс идет и ускоряется.
Именно этой части молодежи кажется привлекательной возможность повышения собственного статуса в обществе – через радикальный «ислам». Если традиционный ислам не дает такой иллюзии повышения в статусе, то в сетевых структурах нетрадиционных для Дагестана религиозных течений «карьерный рост» среди себе подобных происходит стремительно, как в сетевом маркетинге. Принадлежность к таким структурам дает молодым убежденность в их праве на чувство нравственного превосходства над «коррумпированным и развратным миром». Плюс материальная подпитка, но не слишком большая, чтобы не тянуло в большие города, зато «высочайший» в собственных глазах статус борцов за чистоту веры и социальную справедливость.
Если государство не любит собственную молодежь, ее «полюбят» другие и дадут ей иллюзию того, в чем отказала родина. Дагестанское «лесное братство» - это более чем наполовину дети поселков и городских окраин, выросшие в условиях, когда бьют в глаза и вызывают зависть дворцы и загородные виллы нуворишей.
Миллиардные деньги, расходуемые западными спецслужбами на поддержку антироссийских организаций всех мастей, не пропадают зря: там знают счет деньгам и за каждый доллар требуют отчет о проделанной работе. Внедренный их усилиями вирус религиозного экстремизма не только сам остается угрозой для республик Северного Кавказа, но и провоцирует процесс радикализации всех направлений в исламе.
Питательной почвой для всей этой гремучей смеси остается огромная безработица и отсутствие реальных перспектив у молодежи российских окраин. Фактически происходит бурный и не контролируемый никем процесс вытеснения большей части работоспособного населения на обочину жизни и, что еще страшнее, развращение его завистью и примером безнравственности олигархической элиты при прогрессирующем невежестве, отрыве от общероссийских цивилизационных корней и при наглядной коррупции и мафиозности власти. Именно эта протестная часть населения и является социальной базой, которая подпитывает и будет подпитывать в возрастающих масштабах при сохранении такой же ситуации в стране любые радикальные силы, пытающиеся играть на поле социально-политического протеста.
Большая часть протестного электората мусульманских регионов России, разочаровавшись в возможности демократическим путем избрать социально ответственную власть, уже переходит на поле «исламского» протеста, точнее подпадет под влияние спецслужб враждебных России государств.
Не будет преувеличением сказать, что 90% молодежного спектра дагестанского электората – это протестный электорат. Бесконечные фальсификации выборов, происходившие, начиная с выборов на второй срок президента Ельцина, очень сильно пошатнули настроения людей в республике и в целом на Северном Кавказе: «красный пояс» «зазеленел» экстремистским джихадом. Молодежь стала искать непарламентские пути выражения социального и политического протеста.
Сегодня Северный Кавказ – это пороховой погреб, но кто сказал, что порох может быть использован только для войны? Почему мы слышим из федерального центра только жесткие военные команды? С кем собираются воевать? С загнанным в угол поколением, которое было лишено детства лихими 90-ми, не получило ни должного воспитания и образования, а главное не услышало слов материнской любви от своей большой Родины?
Вспомним: это поколение, которое росло под воздействием телевидения, которое было захвачено русофобскими олигархическими силами, когда каждый выпуск новостей начинался с того, что «лица кавказской национальности» совершили то-то и то-то, а наша «поганая, грязная, ни на что негодная армия» «зверствует» в Чечне… Их, как щенков, натаскивали на взаимную ненависть, обманывали и обкрадывали, на их глазах унижали ветеранов войны и труда. А сегодня кому-то снова не терпится стравить и взаимно уничтожить безработную российскую молодежь в новой братоубийственной войне?
Да, десять лет назад воинственная и патриотичная риторика Владимира Путина, адресно направленная против боевиков, была воспринята на «ура». Но сегодня уже не 1999 год. Люди устали от кровавого конвейера, когда безработная и лишенная перспектив молодежь сначала загоняется в угол, потом уничтожается, а структуры, наживающиеся на этом кровавом бизнесе, все прочнее утверждаются во власти в северокавказских республиках. И эти силы уже настолько считают себя связанными с подельниками в Москве, что чувствуют безнаказанность и вседозволенность. Они даже пытаются диктовать федеральному центру, кого назначать руководителями федеральных структур на местах, устраняют назначенных центром президентов только за то, что те не принадлежат к их местной мафиозной тусовке. И все это ради «распила» денег, выделяемых федеральным бюджетом на решение проблем дотационных регионов. Именно эти деньги сразу после московских откатов и обеспечения должного статуса местных князей и их приближенных идут на содержание лесного «братства» и мини-армий как основы поддержания княжеских статусов местных нуворишей.
Без избавления от бандитской «элиты» 90-х и вся Россия, и Северный Кавказ будут оставаться зоной социального бедствия и нестабильности. Заклинания о том, что кризис вот-вот закончится, ничего не дадут. Закончится этот - начнется новый. Кризис – это родовой признак мировой, а теперь и нашей системы. И это не чисто финансово-экономический – это, прежде всего, социально-политический кризис. Для России это еще и кадровый кризис, кризис всей системы управления регионами. Покушение на Евкурова - тревожный симптом: бандитские «элиты» Северного Кавказа выходят из подчинения федеральному центру. В этом плане изгнание назначенного Москвой начальника налоговой инспекции Дагестана Радченко и покушение на Евкурова - явления одного порядка.
Место цивилизованных и конструктивных по отношению к безопасности и целостности России форм политической борьбы все более занимают контролируемые западными спецслужбами и местными «элитами» экстремистское бандподполье и, возможно, различные формы «цветных» революций.
Сегодня многонациональный ЮФО особенно остро ощущает высокую безработицу, нищету и стрельбу на улицах. Только смена старого экономического курса, обеспечивающего финансово-экономическую базу экстремистского бандподполья и бандитских элит 90-х годов, может исправить ситуацию. Без национализации сырьевой базы и стратегических отраслей нельзя наполнить казну. Без эффективной поддержки государством реального сектора экономики нельзя создать новые рабочие места. Без адекватных ситуации зарплат, пенсий и стипендий невозможно расширить покупательную способность населения. Без жесткого контроля за финансовой системой и чиновниками невозможно справиться с коррупцией.
Нужно во что бы то ни стало остановить перекрашивание юга России в цвета «джихада».
Гурия МУРКЛИНСКАЯ
fondsk.ru |
