Analitika.at.ua. После саммита Большой восьмерки ажиотаж вокруг процесса урегулирования азербайджано-карабахского конфликта резко возрос. Американский сопредседатель МГ ОБСЕ Мэтью Брайза недавно даже заявил, что они уже подошли к финишу переговорного процесса и уже близки к урегулированию нагорно-карабахского конфликта. Конечно, подобного рода заявления придали определенный импульс активности общественности как в Армении, так и в Азербайджане. С одной стороны, информация о том, что процесс урегулирования вышел на финишную прямую является весьма положительным явлением, с другой стороны, всем интересно на каких же условиях в регионе воцарится окончательный мир.
Более спокойно к происходящим событиям отнеслись в Арцахе. Там уже выработали иммунитет к периодическим «колебаниям» информационных «пластов» в контексте урегулирования конфликта.
Тем не менее, рассмотрим основные постулаты последних предложений и сравним их с имеющимися реалиями. В основу этих предложений легли так называемые Мадридские принципы, кстати, официально обнародованные практически сразу после саммита Большой восьмерки заявлением Белого дома. Основные пункты Мадридских принципов требуют, в частности: возвращение территорий вокруг бывшей Нагорно-Карабахской Автономной Области (НКАО) под контроль Азербайджана, присуждение Нагорному Карабаху переходного статуса, обеспечение гарантий безопасности и самоуправления, наличие коридора между Арменией и Нагорным Карабахом, в будущем определение окончательного правового статуса Нагорного Карабаха на основе юридического обязательного волеизъявления, право всех внутренне перемещенных лиц и беженцев на возвращение в места их прежнего проживания, международные гарантии безопасности, которые будут включать в себя операции по поддержанию мира.
Эти принципы были неоднозначно оценены как в Азербайджане, так и в Армении. Так, председатель Либеральной партии Азербайджана Авез Темирхан заявил, что Мадридские принципы полностью соответствуют интересам и планам армянских сепаратистов, и ни в какой мере не могут быть приняты Азербайджаном. Суть такой характеристики Темирхан видит в том, что будет признание независимости Нагорного Карабаха взамен на возвращение Азербайджану территорий. В Армении также появились множество возражений относительно мадридского сценария урегулирования. Были высказаны также несколько точек зрения, положительно оценивающие последние события. В соответствии с этими точками зрения, три основных принципа, выдвигаемые армянской стороной, отражены в обнародованных положениях по урегулированию карабахской проблемы. Это - статус НКР и то, что свою судьбу может определить только ее население путем референдума, результаты которого будут обязательны для всех. До референдума предусмотрен промежуточный статус, где НКР также имеет определенную международную субъектность. Также отмечается важность обеспечения надежной сухопутной связи между Нагорно-Карабахской Республикой и Арменией. И, наконец, важность наличия международной, многослойной системы, обеспечивающей безопасность населения НКР.
Если бы эти принципы международное сообщество предложило бы в 1988-1991 гг., то, наверное, они были бы приемлемы. Но сейчас, они, если выразиться технически, морально устарели. Все, что НКР должна приобрести после осуществления данных предложений, у нее уже имеется. Нет лишь де-юре оформленного международного признания. Но признание не может заменить, а тем более подменить безопасное существование государства и его граждан.
При этом в Арцахе за последние 15 лет произошла фундаментальная переоценка видения как своей системы безопасности, так и видения урегулирования конфликта. В начале движения и вплоть до установления режима прекращения огня доминирующим компонентом безопасности будущего был статус. Арцахцы были уверены, что изменив свой статус, сперва став частью Армении, а затем, выбрав построение независимого государства, можно будет обеспечить безопасность страны и ее поступательное развитие. Однако со временем наряду со статусом первостепенными стали и территориальные аспекты безопасности. Этому способствовали как война, навязанная Азербайджаном, так и развитие арцахской государственности, что постепенно трансформировало национально-освободительное мышление в мышление государственное. И действительно как можно говорить, скажем, о сдаче Карвачарского или Кельбаджарского района, если здесь берут начало 85% водных ресурсов в пределах бывшей НКАО, реки Арпа и Воротан, которые питают озеро Севан, на долю которого, в свою очередь приходится 80% водных ресурсов Республики Армения? Понятно, что такая невосполнимая брешь в системе безопасности страны, попросту недопустима и чревата непредсказуемыми последствиями. Получается, что НКР должна отказаться от территориальных компонентов своей безопасности, а взамен даже не получить статус. Такого во всей истории дипломатии до сих пор не было.
К тому же, Азербайджан никогда добровольно не пойдет на признание независимости НКР. Как заявил совсем недавно президент Ильхам Алиев любое решение конфликта вокруг Нагорного Карабаха должно включать сохранение территориальной целостности Азербайджана и никаких разговоров о независимости Нагорного Карабаха быть не может. Вместо этого Алиев готов представить Нагорному Карабаху необходимый уровень автономии в рамках единого азербайджанского государства. Но предоставление автономии и признание независимости НКР для Азербайджана одинаково неприемлемо. Если Азербайджан, к примеру, признает независимость НКР или же предоставит Карабаху статус автономии, то ряд народов Азербайджанской Республики, например, лезгины, аварцы и талыши, могут потребовать того же. Тем более, что соответствующие прецеденты имеются. Так, например, в ХХ веке талыши дважды, провозгласили создание своего государства (в 1919 и 1993 гг.), а 28 февраля 1991 была принята декларация о восстановлении государственности лезгинского народа и о создании Республики Лезгистан по обе стороны р. Самур. Поэтому и признание независимости и так называемая автономия имеют для Азербайджана одинаковый смысл, особенно после того, что произошло в Косово. А это может привести к непредсказуемым последствиям, особенно учитывая тот факт, что компактно проживающие нацменьшинства составляют около половины населения Азербайджанской Республики. Для Азербайджана приемлемо лишь существование Нагорного Карабаха без армян. Эта объективная реальность, своего рода политический эпикриз, который попросту опасно игнорировать.
Понятно, что стороны конфликта имеют диаметрально противоположное видение урегулирования конфликта.
Нет консенсуса и у великих держав, несмотря на декларируемое взаимопонимание в подходах к урегулированию данного конфликта. Урегулирование азербайджано-карабахского конфликта является одним из составных элементов кавказской геополитики, которая в свою очередь является частью глобальной геополитики и рассматривать его отдельно от регионального и глобального уровней неправильно. О каком консенсусе идет речь, когда уже подписано соглашение «Набукко», причем при активном участии Азербайджана? О каком консенсусе идет речь, когда Грузия совместно с США приступает к военным учениям на Черном море, а Россия производит два ракетных пуска со стратегических атомных подводных лодок в районе Северного полюса, которые стали полной неожиданностью для средств предупреждения о ракетном нападении США и НАТО?
Все вышеуказанные аспекты лишний раз показывают, что в урегулировании азербайджано-карабахского конфликта назрела необходимость «перезагрузки». Ясно, что мадридский процесс уже исчерпал себя. Но, естественно, по всем писанным и неписанным законам дипломатии он не может быть просто так остановлен. Он должен органически трансформироваться в какой-то другой процесс. И данный процесс, по всей видимости, уже входит в завершающую фазу. Сам мирный процесс может спасти лишь «перезагрузка», тем более, что этот термин находит все большее распространение и в контексте глобальной политики. Иначе не избежать «перебора», который на данном этапе никому не выгоден.
Давид Бабаян
DeFacto.am |
