Analitika.at.ua. Роль Армении в региональной политике возрастает

В связи с явственной активизацией Москвы в процессе карабахского урегулирования роль и вероятные тенденции российской политики на Южном Кавказе оказались в центре внимания экспертного сообщества.

На днях эту проблематику прокомментировали руководитель Центра стратегических и национальных исследований Ричард Гирагосян и директор Института востоковедения НАН республики профессор Рубен Сафрастян.

Мнения специалистов по этому поводу выглядят диаметрально противоположными. Так, по мнению Р.Гирагосяна, “Россия все больше сближается с Азербайджаном и пытается показать США, что намерена быть более справедливой”. В связи с чем он прозрачно намекнул на возможность “предательства друзей”. Армения, полагает эксперт, должна быть готова к любому развитию событий — то есть, надо понимать, к тому, что Кремль займет однозначно проазербайджанскую позицию и реальный вызов для нас последует не из Баку, а из Москвы. В данном случае удивляет утверждение, будто, “сближаясь с Азербайджаном”, Россия пытается продемонстрировать США, что “намерена быть более справедливой”. Это как же понимать? Ранее наш великий северный партнер был несправедлив к одной из сторон конфликта? Однозначно защищал лишь подходы армянской стороны? Притеснял Азербайджан? Разумеется, нет, политика России в регионе все эти годы была достаточно сбалансированной. И Москва ни разу даже не намекнула, что сомневается в территориальной целостности Азербайджана. Этого не последовало даже после признания независимости Абхазии и Южной Осетии. Казалось бы, удобный повод — но нет, сразу было подчеркнуто, что Карабах — это “другой случай”. Несомненно, российская сторона развивает экономические связи с Азербайджаном, особенно в сфере нефтяного и газового бизнеса, но сводить всю региональную политику России к этому аспекту поверхностно.

Более обоснованным представляется мнение Рубена Сафрастяна, по словам которого активизация усилий Москвы на нынешнем этапе миротворчества связана с тем, что “в настоящее время Россия нуждается в установлении связи со своими базами, находящимися на территории Армении. Эти базы играют крайне важную роль в южнокавказской политике Москвы”. По его словам, это связь должна быть установлена сухопутным путем — через железную дорогу Россия — Азербайджан — Армения. “Сегодня Армения единственный стратегический партнер России на Южном Кавказе. Политика Москвы в отношении Баку не основана на стратегическом партнерстве. Россия преследует две цели в отношениях с Азербайджаном — превратить Баку в часть своей нефтегазовой политики и увеличить водораздел между Баку и Анкарой. Насколько это удастся Москве, покажет время”, — справедливо указал Рубен Сафрастян. Именно поэтому он считает, что российская дипломатия не пойдет на какие-либо шаги за счет интересов Армении в процессе урегулирования нагорно-карабахского конфликта. Со своей стороны заметим, что и не только в этом вопросе. Потому что собственные, российские интересы диктуют Москве иной модус поведения. Нами также не раз отмечалось, что именно Россия явилась инициатором как армяно-турецкого диалога, так и “пробуждения” карабахского миротворческого процесса после десяти лет застоя. Полностью разделяя подходы г-на Сафрастяна, добавим, что дело не только в военных базах (уважаемому эксперту это, безусловно, также известно), но и в стремлении “вклиниться” во все инфраструктурные проекты регионального значения. Грузинская железная дорога (ГЖД) вот-вот перейдет в руки россиян, утверждает в интервью газете “Резонанси” представитель оппозиционной партии “Единая Грузия” Роман Кусиани. По его словам, документация ГЖД уже не только переведена на русский язык, но и “передана менеджерам, осуществляющим управление Армянскими железными дорогами”. Как отмечает в этой связи российский сайт Vsyapravda.com, “с решением по этому вопросу связан, по мнению оппозиции, и недавний визит в Армению президента Саакашвили. Следствием визита стало возобновление железнодорожного сообщения Ереван — Батуми... В руках РЖД уже находится Абхазская железная дорога, в концессии у российского монополиста и Армянские железные дороги. Для того чтобы соединить прямым железнодорожным сообщением Россию и Армению с ее российскими военным базами, нужно “взять” лишь кусочек собственно грузинских дорог. Это поставит под серьезный удар проект железной дороги Баку — Тбилиси — Карс. Идеологи этой магистрали говорят о воссоздании “Шелкового пути”, по которому китайские товары должны пойти в Европу. Авторы проекта заявляют о том, что их цель — уничтожить монополию Транссибирской магистрали. Для этого турки уже роют тоннель под Босфором. Поэтому контроль ГЖД для России жизненно важен. Если проследить общий вектор гипотетической Закавказской железной дороги под российским контролем, нетрудно заметить, что через Армению она выходит напрямую к Ирану. Армяне уже тянут ветку в Иран, она так и называется Иран — Армения... но если российские планы в отношении Грузии осуществляется, то можно смело прибавить в это название и Россию. Так что Грузия при любом раскладе попадает в очень жесткий, как принято говорить, “замес”. Мы привели эту длинную цитату, чтобы показать, что ни о каком “предательстве” Армении Россией в складывающемся контексте региональной политики Москвы речи быть не может. Наоборот, следует ожидать дальнейшего углубления и развития стратегического партнерства по различным направлениям — экономическому, транспортному, военному... Причем нельзя сказать, что такая вполне естественная политика Кремля наталкивается на противостояние Запада. Напротив, как заметил на днях спецпредставитель США по энергетическим вопросам в Евразии Ричард Морнингстар, “некоторые представляют энергетическую политику США и России как следующий раунд “Большой игры” в Центральной Азии. Я отвергаю эту аналогию. Энергетическая безопасность не должна быть игрой с нулевым результатом. Мы должны найти сферы, где мы сможем сотрудничать с Россией”. Это означает, что шансы на реализацию планов России заметно возрастают.

Между тем, насколько можно понять из высказываний г-на Гирагосяна, пресловутые “мадридские принципы” хотя и достаточно сбалансированы, но таят немало угроз для Армении — в первую очередь потому, что наша республика “воспринимается международной общественностью в качестве слабой стороны”. Потому-де, что “власти менее легитимны и популярны, чем требуется, а общественность расколота”. Как может победившая сторона восприниматься в качестве слабой? И означает ли это, что международная общественность более лояльно настроена к наследственной монархии в Азербайджане, чем к нашей, пусть даже несовершенной, политической системе? Или что “мадридские принципы” однозначно позитивно воспринимаются в Баку и никакого раскола по этому вопросу там нет? Ответ на все эти вопросы отрицательный. Поэтому, думается, высказывания Ричарда Гирагосяна — в том числе и по поводу возможного “предательства” России — не являются результатом объективного анализа. Они отражают позицию ряда политических сил и организаций на родине и в диаспоре, само существование которых полностью зависит от сохранения статус-кво в армяно-турецких отношениях, и в карабахском вопросе. Без противостояния, в условиях сотрудничества и нормальных отношений с соседями смысл их деятельности будет полностью утрачен. Однако нет сомнений, что проблемы этих сил и организаций интересуют как Москву, так и всех остальных региональных игроков в последнюю очередь.

Армен ХАНБАБЯН

Новое время