Analitika.at.ua. Если кто не знает: Виктор Ерофеев — не Венедикт Ерофеев. Они разные, но оба мне нравятся. Венедикта уже нет, Виктор здравствует. Венедикт размашист, Виктор артистичен. Венедикт не дружил с телевизором, Виктор ведет передачу “Апокриф” на канале “Культура”.

Венедикт написал два тома прозы, Виктор написал больше, хотя не так уж много по сравнению с другими популярными писателями. Но еще не вечер. Мой старый ереванский приятель Самвел Гаспарян перевел и издал на армянском языке книгу Виктора Ерофеева “Хороший Сталин”. Это двадцатый язык, на который переведены произведения Ерофеева. Давно пора восстанавливать и укреплять разорванные культурные связи. Самвел Гаспарян собирается и дальше переводить на армянский современных русских писателей. Пелевина, например, Сорокина, Улицкую. Не знаю, как к этому отнесутся названные товарищи, но свидетельствую: Виктора Ерофеева армянский перевод взволновал. Не скажу , что он бегло читает наши письмена, — читает только тринадцать букв (догадайтесь каких), но книга ему понравилась. Он долго держал ее в руке, листал, показывал Жене (в смысле жене, которую зовут Женя) и хвалил обложку. Он куда-то торопился, но книгу взял с собой в машину. Туда же взял и меня. И мы немного поговорили.

— В советские времена каждая республика ассоциировалась с каким-нибудь именем, явлением, знаком. Скажем, Грузия — это кино, театр, Тенгиз Абуладзе, Софико Чиаурели, Отар Иоселиани, а также мандарины; Украина — это киностудия Довженко, киевский торт и Тарас Шевченко; Казахстан — это целина и космодром Байконур; Киргизия — кумыс и Чингиз Айтматов... И так далее. Что для вас Армения?

— Раннее христианство, древняя культура. Храмы, алфавит. Седина и мудрость. Это первое. Второе. Сказочный горный пейзаж, озера... Севан. Радости жизни. С одной стороны, вековая суровость, с другой — гедонизм. Что еще? Юмор. И не только “армянское радио”. Юмор, вообще свойственный этому народу. Красивые женщины и мужчины.

Что касается современной культуры, то в советский период грузинская была заметнее. Если грузинских писателей можно назвать несколько, то из армянских в памяти сохранился Грант Матевосян. Но если Грузия виделась разлагающейся в роскоши, бесшабашной и несколько нагловатой, то Армения характеризовалась строгостью и собранностью.

Я был в Ереване один раз, в начале 80-х. То была экскурсионная поездка, которой руководил мой брат. Всего два дня пробыли в Ереване, затем поехали в Грузию. С нами в автобусе были девушки, и, помнится, всю дорогу нас сопровождали какие-то машины и непрерывно сигналили. Так было в Армении, так было и в Грузии. В Грузии заметно больше. Помнится, нам приходилось прилагать немало усилий, чтобы уберечь наших дам от штурмующих автобус “горячих” парней.

— “Иван Грозный, убивающий сына, живописен. В России любят тех, кто замучил и убил многих русских...” Это из вашей книги “Энциклопедия русской души”. При всей привлекательности фразы мне кажется, любовь толпы к диктатору — явление не столько национальное, сколько социальное.

— Разумеется. Такая любовь характерна для определенного типа людей, готовых к покорности. Они восхищаются тираном как собственным идеалом человека. Какими сами хотели бы быть. Это может быть Сталин, Гитлер, Муссолини — не важно. Женщины восхищаются им как идеалом мужчины, хозяина, любовника... Это уже из области психоанализа. Образ владыки, всесильного земного бога привлекателен для многих. И только тогда, когда поступки этого человека приносят несчастье лично тебе или близким тебе людям, отношение к нему меняется.

Российская история специфична. Это история монархии. История всеобщего преклонения людей перед одним-единственным человеком, всесильным, всевидящим и справедливым. Глубоко укоренившаяся в народе потребность в таком полубожественном идеале не может быть в одночасье устранена вновь появившимися понятиями или вновь образовавшимися республиками.

— Читал вашу книгу “Мужчины”. Читал и думал: а может, оно и к лучшему, что мы в вопросе женской эмансипации не дотягиваем до западных “высот”? Западные мужчины видятся мне побитыми и растерянными, а женщины — воинственными амазонками. Там “женская сборная” явно победила мужскую. Не случайно их брат потянулся за азиатскими, российскими (и армянскими, кстати) невестами.

— Не так уж и потянулся. Это, по-моему, единичные случаи. К тому же вы не совсем правы. У многих западных женщин есть шарм, до которого нашим женщинам далеко. Другое дело, что там наметился процесс феминизации мужчин и маскулинизации женщин. При этом женщина не совсем ориентируется в своей роли. Она отстаивает свои права, но понятия не имеет, что делать с собственной женственностью. Более всего это касается американок. То есть происходит некая перекодировка, переосмысление ролей. Я не думаю, что это катастрофично.

Что касается русских женщин, то они покоряют западного мужчину своим непуганым сознанием. Они дают мужчине ощущение собственной власти, собственного превосходства. То ощущение, которое со своими женщинами ему не так просто обрести, поскольку для этого надо приложить особые усилия. А тут никаких усилий не надо, и это, между прочим, конкретный тип мужчин. Но, выбрав экзотическое создание и увезя его с собой, он оказывается перед другой проблемой. Наша женщина, в отличие от западной, не владеет искусством выбора. В ней просыпается эгоизм, она становится абсолютной потребительницей. А что, и армянок вывозят?

— Бывает, вывозят. Или они сами уезжают. Иногда всей семьей. В девяностые процесс был заметен, сейчас пошел на спад.

— Первая жена моего сына была полуармянка (отец армянин). Армянских мужчин, насколько я знаю, отличает умение зарабатывать деньги и разумное отношение к быту.

— Увы, не меня.

— Правда, есть при этом и излишняя строгость по отношению к женам, к женщине вообще.

— Больше показная.

— Не думаю. Во всяком случае армянки видятся иначе. На фоне некоторой распущенности московских женщин.

— Москвички быстро перенимают западный стиль жизни. Одна моя приятельница восторженно рассказывала: “Мы всю ночь в клубе хеллоуин отмечали!” Слушай, говорю, где ты, где хеллоуин... В Ереване хеллоуин не отмечают. Просто там процессы идут медленнее. Подозреваю, что в Москве раньше, чем в Ереване, сменят Деда Мороза на Санта-Клауса.

— Не сменят. Дед Мороз — исконно русское явление. Это первый бог, которого мы встречаем в своей жизни, в самом раннем возрасте. Он всегда оставался единственно признанным из всех языческих богов. Даже большевики смирились с его существованием и не отправили его в ГУЛАГ. Санта-Клаус — отполированный образ разумного западного волшебника. Дед Мороз гораздо более универсален. Они вместе со Снегурочкой веселы, добры, щедры, доставляют радость детям и взрослым. И я бы пожелал армянам не расставаться с Дедом Морозом и впредь.

Руслан САГАБАЛЯН

Вместо P.S. В Риме литературную премию Mondello Premio за лучший иностранный роман года, изданный в Италии, получает российский писатель 61-летний Виктор Ерофеев, передает BBC. Его автобиографический роман “Хороший Сталин” был впервые опубликован в 2004 году.

Источник: Новое время