Analitika.at.ua. Приводим статью куратора, бывшего директора лос-анджелесского Музея ремесел и народного искусства Марины Грушецка, опубликованную на сайте «Al Jazeera», со значительными сокращениями:

Тысячи людей собрались на городской улице, чтобы отпраздновать Новруз, персидский Новый год. Был накрыт стол «Хафт син», символизирующий различные элементы весеннего возрождения, иранский флаг развевался на соседних зданиях, и щедро предлагались персидские сладости и чай. Такой была сцена в Вествуде в Лос-Анджелесе, где проживают тысячи иранских американцев. По данным округа Лос-Анджелес, здесь говорят по меньшей мере на 247 языках и каждый год проводится около 62 этнических тематических фестивалей. Это мультикультурный успех или предостерегающая история?

Философия мультикультурализма родилась из желания откликнуться на растущее культурное и религиозное разнообразие, исправить историческую несправедливость и построить более справедливое общество. Цель состояла в том, чтобы перейти от простой толерантности к взаимопониманию в конечном итоге к единству. Ее политика продвигает «культурную демократию», чтобы права всех групп были представлены на культурном ландшафте разнообразного общества.

Хотя цель такой политики, может, и была просветленной, ее применение было запутанным. Мультикультурное общество по своей сути состоит из различных религиозных и моральных взглядов. Как мы создаем общее, если содействуем различиям?

Мой опыт работы в Лос-анджелесском музее, посвященном культурному пониманию, навел на меня сомнения в отношении мудрости мультикультурализма. Ценой за мультикультурализм был подъем жесткой политики идентичности, где культурные группы провозглашают либо свою «особость», либо «жертвенность», постоянно отделяя себя от других.

Результатом стала негативная реакция со стороны тех, кто составляет культурное большинство, и соперничество за ресурсы между меньшинствами. В то время как мультикультурализм направлен на единство, в действительности мы все еще работаем для достижения толерантности – этот факт с горечью стал очевиден после 11 сентября, а страх является доминирующим культурным маркером и «другой», как правило, виноват.

Как дитя политических беженцев, я глубоко понимаю стремление «домой» и желание вернуть культурную идентичность, которая систематически подвергалась маргинализации или извращалась. Тем не менее, только баланс во всем создает благополучие, не говоря уже о проблемах принятия в расчет исторической памяти.

Мой отход от мультикультурализма начался во время организации выставки картин армянского художника Акопа Акопяна. Его унылые картины демонстрировали либо засушливые, одинокие пустынные ландшафты, либо портреты людей с сильной грустью и тоской в глазах. Армянская община Лос-Анджелеса с энтузиазмом приветствовала такое описание своей болезненной истории. Другие же только знакомились с армянской культурой.

Однажды днем из местной государственной начальной школы на экскурсию пришли третьеклассники, и несколько детей сразу спросили, почему картины такие грустные. Педагог по искусствам предоставил краткую справочную информацию о Геноциде армян, после чего одна любознательная молодая леди подняла руку и спросила: «Так, какими же были армянские картины до геноцида?»

Понимание этой мудрой 9-летней девочки заставило меня поставить под вопрос влияние моей кураторской практики. Создавала ли я общее или же усиливала «различие»? Если давать голос бесправным, то создаст ли это понимание или же дистанцию? Как я могу способствовать единству, оставляя при этом место для уникальности? Я пришла к выводу, что настало время выйти за рамки мультикультурализма ради того, что устанавливает единство на основе универсальной нити, связывающей человечество. Я с облегчением обнаружила, что древние греки уже нашли это, по крайней мере в теории.

Космополитизм считает, что все человеческие существа связаны друг с другом общей моралью. Мысль заключается в том, что каждый человек обитает в двух обществах: локальное общество, определяемое местом рождения, и более широкое общество, определяемое стремлениями человека. Согласно древнегреческому философу Гиероклу, идеальная личностная идентичность основывается на взаимосвязанных концентрических кругах, меньший из которых это личное Я, затем, по расширяющейся, идут семья, друзья, локальное общество, нация и, наконец, все человечество.

Древние греки изобрели концепцию глобального гражданства. Современный философ и профессор Принстонского университета Кваме Энтони Аппиа адаптировал эту теорию для 21 века. Нужно ли ее применять – это решать нам с вами. NEWS.am