Analitika.at.ua. На вопросы корреспондента ИАА ДЕ-ФАКТО отвечает сотрудник Института политических и социальных исследований Черноморско-Каспийского региона Андрей АРЕШЕВ

- Известно, что внимание «Большой Восьмерки» в Довиле в основном было приковано к арабскому миру, и на этом фоне заявление по карабахскому урегулированию словно бы выпадало из общего контекста. Тем не менее, как бы Вы прокомментировали это заявление?

Довильское заявление Президентов США, России и Франции по Нагорному Карабаху уже стало предметом разноречивых комментариев. Нотки нетерпеливости, которые прослеживаются в данном документе, традиционно интерпретируются сторонами с диаметрально противоположных позиций. Не совсем обоснованное стремление подстроить те или иные связанные с Карабахом шаги к решению геополитических задач более высокого порядка, или же приурочить их к конкретному политическому событию на территории того или иного входящего в Минскую группу государства может вызывать самые разноречивые чувства, наиболее мягким выражением которых является недоумение. Следует согласиться с известным политологом Сергеем Маркедоновым в том, что «в случае с карабахским конфликтом слишком очевидна сосредоточенность посредников не на нем самом, а на других сюжетах, ради которых активизируется и эта деятельность».

Анализ принятого в Довиле документа оставляет много вопросов. Так, ссылка на «обновленные Мадридские принципы» не может считаться убедительной, тем более когда во всеуслышание объявляется, что они базируются на Хельсинкском Заключительном акте от 1975 года, и при этом не упоминается о таких международно-правовых прецедентах последних лет, как Косово, Абхазия, Южная Осетия. «Мы не можем считать людей некой «принадлежностью» чьей бы то ни было территории, которая может произвольно, без согласия этих людей переходить под суверенитет того или иного государства в нарушение Устава ООН, принципов Хельсинкского Заключительного акта. Такой подход возвращал бы нас – в сегодняшней Европе – к временам крепостного права», – писал Сергей Лавров в сентябре 2008 года, и вряд ли можно использовать этот тезис избирательно – иначе зачем сетовать на «двойные» и прочие стандарты, практикуемые другими? Наконец, недавно Барак Обама заявил, что Израиль должен вернуться к границам 1967 года (сложившимся, в том числе, по итогам военного противоборства Израиля с его соседями), но не призвал еврейское государство отойти к границам 1947 года – в соответствии с известным решением ООН о разделе Палестины.

От того, что некая бумага, названная «мирным договором» или как-то иначе, будет подписана, а процедура её подписания – продемонстрирована по телевизору, мир автоматически не наступит. Призыв к президентам продемонстрировать политическую волю будет иметь положительный эффект лишь в том случае, если согласование так называемых Основных принципов не приведет к окончательной «разморозке» конфликта и ситуации, при которой у одной из сторон возрастет соблазн «перерешить» его силовым методом (о недопустимости чего прямо говорится во втором абзаце Довильского заявления). Пока соответствующей уверенности нет – иначе в разрабатываемых документах прямо говорилось бы о таких первоочередных шагах, как сворачивание враждебной пропаганды, обоюдный отвод войск с образованием демилитаризованной зоны (а не вывод подразделений одной из сторон с хорошо оборудованных позиций в обмен в лучшем случае на невнятные обещания), укрепление действующего режима прекращения огня и т.д. Это – очевидные вещи, и то, что о них упорно не говорят и их не обсуждают, – мягко говоря, не способствует росту уровня доверия к странам-сопредседателям Минской группы. Ведь сегодня, в условиях ощутимо возросшей напряжённости на линии соприкосновения сторон, нарушение статус-кво даже в двух районах – Агдамском и приграничном с Ираном Физулинском – способно привести к необратимым изменениям.

- 25 июня в Казани при очередном посредничестве российского президента Дмитрия Медведева состоится встреча президентов Армении и Азербайджана. Сказать по правде, особых ожиданий от этой встречи в Арцахе нет. А каково Ваше мнение на сей счет?

Несмотря на то, что формально встреча состоится на российской территории, заметная роль Соединённых Штатов, заботливо опекающих то, что они называют «урегулированием карабахского конфликта», представляется очевидной. Так же как и бесконечный «палестино-израильский мирный процесс» предоставляет разноуровневые рычаги влияния на противоборствующие стороны и на их соседей, вмешательство в карабахский конфликт, интернационализация которого произошла еще в начале 90-х годов, позволило Вашингтону добиться серьезных успехов на кавказском направлении.

В Армении и других странах часто говорят о беспрецедентном уровне сотрудничества России с Западом (в первую очередь с США) в решении различных вопросов, связанных с региональными конфликтами. На это же упирают высокопоставленные дипломаты с обеих сторон – как в формальных заявлениях, так и в полуофициальных выступлениях. Однако видимость тщательно демонстрируемого «согласия» не отменяет реальных расхождений, которые по-прежнему существуют, причем и по более важным вопросам, в частности, связанным с тактическим ядерным оружием или с размещением американских противоракетных систем в Восточной Европе. Если же говорить о Карабахе, то вот на что обращает внимание британский политолог Томас де Ваал: «…Россия, США и ЕС хорошо работали вместе над процессом переговоров, однако различия их интересов на Кавказе, разная повестка отношений с обеими странами и претензии к их ресурсам затрудняют создание совместного постконфликтного урегулирования в вопросе Карабаха».

Что же касается призыва «жестко надавить на президентов и оформить новый компромисс», то нетрудно догадаться, на кого будет возложена ответственность за неизбежный крах подобного подхода, а кто получит материальное и моральное удовлетворение.

Таким образом, отвечая на рассуждения о стремительно сужающемся пространстве маневра для сторон, следовало бы серьез задаться вопросом о реальном, а не декларируемом «пространстве совместного (выделено мною) постконфликтного урегулирования», о котором упоминает де Ваал и к которому неизбежно надо будет подключать хотя бы государства, непосредственно граничащие с регионом конфликта.

И еще. Как известно, карабахский конфликт разворачивался в позднесоветское время в общем контексте так называемой «перестройки», а когда она закономерно завершилась в 1991 году распадом Советского Союза, противостояние на Кавказе вступило в свою наиболее страшную фазу, оставив след в каждой карабахской семье. Реализация так называемых «Мадридских принципов» вернёт, по мнению некоторых наблюдателей, ситуацию «в Нагорном Карабахе и вокруг него» положению на конец 80-х – начало 90-х годов, то есть – ко временам той самой «перестройки» (только «миротворцы» уже будут не советскими). Так что вряд ли карабахцы сегодня захотят стать заложниками столь же малопредсказуемой и эфемерной «перезагрузки» с её многочисленными «подводными камнями». И исторический опыт, и современная ситуация на Ближнем и Среднем Востоке благодушию вокруг подобных игр особого места не оставляют. Рузан ИШХАНЯН