Analitika.at.ua. Как известно, боевое знамя является средством и знаком, объединяющим воинскую часть и указывающим на ее принадлежность к вооруженным силам определенного государства или к восставшей группе. Знамя символизирует воинскую честь и идею единства, а во время сражения обозначает места сосредоточения войск и командного центра. Исторически, под знаменами совершались различные официальные церемонии, в том числе – принятие военной присяги и заключение договоров. Боевое знамя является также воинской реликвией, повышающей моральный дух и боеспособность армии или отдельного подразделения. Таким образом, боевое знамя – фактор как практического, так и морального значения.

Армии древних и средневековых армянских царств и княжеств имели свои боевые знамена, которые, хотя и недостаточно, но удостоились внимания исследователей. Между тем совершенно не изученными остаются имеющиеся в исторических анналах сведения о наличии многочисленных боевых знамен в армянских войсках, созданных в 1720-х годах в Арцахе (Карабах) и Сюнике (Капан). Ниже представлена часть нашего исследования по данному вопросу без, естественно, сопутствующего научного аппарата (ссылок на первоисточники, примечаний и т.д.).

Хотя, к сожалению, нам почти ничего не известно об изображениях на армянских знаменах 1720-х годов (кроме двух знамен, о которых речь пойдет позже), тем не менее ряд косвенных свидетельств позволяет составить о них определенное представление.

Именно раздачей боевых знамен желал символизировать предстоящее формирование армянского войска начинатель армянского освободительного движения Исраел Օри (1659-1711). Он как в своей пфальцской (1699 г.), так и московской (1701 г.) освободительной программе специально подчеркивал необходимость заблаговременного приготовления боевых знамен и их последующей раздачи новосозданным армянским полкам уже на самом театре военных действий – в Восточной (Персидской) Армении.

В 1699 г. Исраел Ори ходатайствовал у Пфальцского курфюрста о приготовлении "одной сотни знамен, которые с одной стороны будут изображать Распятие, а с другой – Святого Григория Просветителя, с надлежащей надписью на армянском языке. Этим мы продемонстрируем, что этот славный народ (т.е. армяне – А. А.) всегда лелеял надежду на выход из своего пленения с помощью креста и при содействии своего покровителя – святого Григория. Знамена должны быть розданы в провинциях [Восточной Армении]”.

А в своей памятной записи от 25 июля 1701 г. Ори предлагал русскому двору, чтобы при будущем планируемом вступлении в Армению русского вспомогательного войска армянским полкам, создаваемым на месте, были бы розданы "100 знамен военных; …а на тех знаменах писано б было: на одной стране (стороне – А.А.) Распятие Господне, а на другой стране – его царского величества герб”.

Знаменательно, что в Москве Ори уже не предлагал запечатлеть на армянских знаменах ни надписи на армянском языке, ни изображения Св. Григория Просветителя. Тем самым он желал заполучить доверие русского двора, где только начинали знакомиться с вопросом освобождения Армении, а также справедливо полагал, что в угнетенных массах армянского народа герб царя Петра Первого, имеющего большой международный авторитет, в самом деле вызовет небывалый подъем духа, столь необходимый для успеха готовящегося восстания. По плану Исраела Ори, сразу же после освобождения города Нахиджевана там соберутся "вся старшина и все войско их армянское и примут знамена з государевым гербом, тогда они с великим устремлением и с ревностью пойдут на неприятелей, чтоб могли от них избавится и места свои и городы свободить”.

Более поздний источник – французский автор XVIII века де Пейсонель сообщает, что в 1751 г. все бойцы объединенной грузино-армянской армии "имели на своей форме и знаменах знаки креста”. Этот факт тоже косвенно свидетельствует о том, что изображения креста и Распятия должны были быть на боевых знаменах сражающихся армянских полков Сюника и Арцаха и ранее – в 1720-х годах. В этот мощнейший период освободительной войны, когда надежды на восстановление национальной государственности были еще очень велики, на другой стороне армянских знамен часто могли быть изображены старые или новые военные геральдические знаки армянских царей и князей, а также символы армянской национальной церкви, в особенности – лик Григория Просветителя. В этом контексте не следует исключать и возможность того, что армянские боевые знамена 1720-х гг. копировали вовсе не (или не только) российский герб, а геральдический символ легендарных главнокомандующих Великой Армении – спарапетов из династии Мамиконян, на флагах которых также был изображен двуглавый орел, о чем, конечно, ни турки, ни русские знать не могли.

Однако единственное конкретное сведение об изображениях на боевых знаменах армянских войск, сформированных в 1720-х гг., сохранилось благодаря одному русско-турецкому дипломатическому инциденту. 26 июля 1730 г. русскому резиденту (послу) в Константинополе Ивану Ивановичу Неплюеву нанес визит "посланный от турецких министров переводчик Порты”, который выразил ему устный протест. Османский чиновник представил И. Неплюеву два боевых знамени, отбитых в том же 1730-м г. у неизвестного нам армянского отряда в сражении с турецким войском под командованием находящегося в Гандзаке (Гяндже) Ибрагима паши. По мнению турецкого командования, эти знамена имели российское происхождение. Посылку знамен армянским войскам, продолжающим ожесточенное сопротивление турецким захватчикам, Порта посчитала "недружеским поступком” и вмешательством в ее дела.

Судя по описанию Неплюева, на одном из этих знамен в самом деле изображен российский герб, хотя и в довольно видоизмененном виде: "Одна на белой тафте з гербом российским, но тот герб разнствует (т.е. отличается – А.А.) тем, понеже на белой земле орел красной (в этот период двуглавый орел на российском гербе был уже черным, а не красным, а до Петра – золотым – А.А.) и где главы раздвоились – тут крестик. И выше орла и корон особливо на поле некоторые крестики и голубь во образе духа святого, летящей вниз. Еще же на углу вверху сфера лазоревая из древца знаменное копейцо медное литое, середине которого крест.” Отличий с российским гербом у этого знамени, как видим, было на самом деле много.

Другое армянское знамя и вовсе не имело какого-либо сходства с российскими знаменами. Оно было "с крестиками и со звездами и на такой же материи и с таким же копейцам, токмо без гербов”.

В ответ на турецкий протест, И. Неплюев, во-первых, заметил, что Порте самой известно, "что по се число от двора е.и.в. армяном в Сагнаки никакой помощи не дано – ни людьми, ни деньгами, ни оружием, ни амунициею…  императорский двор в армянские дела, чко до Порты надлежащие, не мешался и не мешается.” Во-вторых, он заверил османского дипломата, что захваченные у армян знамена "от императорского двора не посыланы и сами явствуют, что не сходственны с российским гербом, во уверении чего резидент переводчику Порты российской герб и флаги печатные дал и притом говорил, что оные знамя зделали сами армяне”, уподобив их российскому, что нетрудно – "яко и самой Порте известно, что курасаров морских (т.е. у пиратов – А.А.) всех государей флаги есть собою зделаны”.

Сейчас трудно точно установить истину – в самом ли деле эти знамена были изготовлены самими армянами или все же предоставлены им русскими, которые желали подбодрить заметно ослабевшее за восемь лет непрерывной войны армянское сопротивление (в секретной корреспонденции русских это их желание неоднократно ясно выражено). Поэтому оба варианта не исключаются.

Также, трудно сделать однозначный вывод о том, где именно были отбиты эти знамена у армянского отряда – в Сюнике или Арцахе. То, что с армянами столкнулись войска генджинского военачальника Ибрагима паши, наталкивает на мысль о том, что речь идет о карабахской воинской части, особенно, если учесть, что последние, в отличие от сюникцев, поддерживали постоянную связь с оккупировавшими прикаспийские области русскими войсками.

Можно с уверенностью сказать, что до кончины Давид-бека в 1728 году, в условиях проводимой им реалистичной политики, в частности, по установлению союзнических отношений с персидскими силами, возможность применения российских знамен в Сюнике равнялась почти нулю. Но в то же время, нам известно письмо Мхитара спарапета, направленное русскому двору 24-го марта 1726-го года, в котором он просил об оказании военной помощи. Поэтому не исключается, что после смерти Давид-бека Мхитар спарапет попробовал углубить свои отношения с русскими, в результате чего эти знамена и попали в Сюник. Эти знамена могли быть захвачены и при взятии османскими войсками Алидзора, которое произошло как раз в 1730 году. Всего лишь за 16 дней до турецкого протеста Неплюеву, 10 июля 1730-го года, в написанном в Константинополе письме к аббату Мхитару Себастаци, сообщается, что "говорят также, что турки победили сигнахских армян и пленили семьи их [военачальников], и что более 20.000 плененных сюда гонят”. Как мы уже отмечали в одном из своих исследований, это сведение относится, по всей вероятности, к падению Алидзора, поскольку из другого сообщения известно, что в плен попала и семья главнокомандующего сюникскими войсками: "и взяли в полон жену и сыновей Мхитара и всех и все что там было и ушли”. Исходя из сказанного, вопрос о применении вышеуказанных знамен армянскими вооруженными силами в Сюнике или же Арцахе пока следует оставить открытым.

Во всяком случае, то, что армяне пытались применять знамена с российским гербом, проясняется и из другого косвенного факта. После смерти в 1740 г. в Москве долголетнего представителя армянского освободительного движения в России Минаса вардапета Тиграняна, среди оставленного им имущества были найдены два знамени, первое – "тафтяное, лосиного цвета, на обеих сторонах изображение Российского герба, длиною без вершка 3 аршина, шириною тоже…”; второе – "малиновое тафтяное красное, на обеих сторонах изображение золотом и красками, под короною звезда и пр. длиной и шириной против вышеписанного”. Интересно, что эти изображения довольно схожи с теми знаменами, которые попали в руки турок в 1730-м г., что может свидетельствовать о том, что последние были отправлены в Армению Минасом вардапетом посредством особо доверенных лиц из членов армянского сопротивления.

И напоследок еще об одном историческом факте: 4 марта 1727 года армянские войска, под командованием Давид-бека, разгромили под Алидзором 60.000-ую турецкую армию, при этом уничтожив 13.000 аскяров и отбив у них 148 османских боевых знамен… Армен АЙВАЗЯН, доктор политических наук. "Собеседник Армении”