Analitika.at.ua. 1560 лет назад, в 451 году, в христианском мире произошло знаковое событие, эхом отдающееся до наших дней. Это был Халкедонский собор, разделивший вполне друживших христиан. Неприятие церковных догматов Халкедона с того времени сблизило армян и эфиопов. Связи обоих народов на этой почве укрепились и начали интенсивно развиваться. Армянская община в стране начала формироваться в VII веке... Французский историк Борис АДЖЕМЯН много лет исследует армяно-эфиопские связи и подготовил фундаментальную книгу об армянах Эфиопии. Предлагаем читателям отрывки из его книги об армянских путешественниках в эту африканскую страну в XVII-XIX веках. Более подробно об этой книге и ее авторе можно ознакомиться в издающемся в Минске армянском журнале "Анив”.

СВЯЗИ И БАРЬЕРЫ

Возможно, торговые связи армян с Эфиопией имели место уже в эпоху античности, но пока еще мы не располагаем серьезными источниками и достоверными фактами. Более надежные факты появляются позже, по мере распространения христианства. Христианизация королевства Аксум началась с крещения короля Эзана в первой половине IV века. Отказ от признания решений Халкедонского собора привел к тому, что Армения и Эфиопия оказались особенно близки через догматику, общую для части христианского Востока в разрыве с Римом и Константинополем. Догматическая близость между Армянской и Эфиопской Церквами способствовала мобильности отдельных людей: в середине XIV века, сбежав от ожесточенных споров среди эфиопского монашества, монах Эвостатевос отправился искать убежище в далекой Армении, где и остался до конца своих дней.

В течение продолжительного периода контакты армян с Эфиопией в основном поддерживались через путешественников. "Время путешественников” охватывает период с начала XVII до конца XIX века: от изгнания иезуитов из Эфиопского царства царем Фасилидасом в 1632 году до победы Менелика II над итальянцами в битве при Адуа в 1896 году.

СЛЕДЫ ПУТЕШЕСТВЕННИКОВ

Армянские священнослужители, торговцы и предприимчивые ремесленники направлялись в Эфиопию по разным причинам: одни заботились об установлении связей между монастырями, другие мечтали разбогатеть. Они умели воспользоваться обстоятельствами, чтобы завоевать благосклонность эфиопских правителей и увеличить свое влияние, иногда превращаясь в ревностных служителей власти, сталкиваясь с завистью императорского окружения.

Ссылка в "Географии четырех частей света” Степанноса Агонца (Венеция, 1802) не содержит конкретных имен. Первые два текста с точными сведениями — это короткие рассказы Ованнеса Тутунчи и Аветика Балтасаряна. Епископ Вана, Ованнес Тутунчи, прибыл ко двору эфиопского царя Гондара в 1679 году. Возможно, он был уполномочен Армянским Патриархатом Константинополя отправиться к царю Йоханесу I (1667-1682) для поиска союза между христианами Европы и Востока против турок. Он прибыл не с пустыми руками, привезя с собой мощи Св.Эвостатевоса, скончавшегося в Армении тремя веками ранее. Кроме того, на пути через Египет ему доверили для передачи письмо коптского патриарха Александрии, адресованное царю Эфиопии.

Современник Тутунчи, Аветик Балтасарян, прибыл в Эфиопию к 1690 году. Его рассказ подробно описывал путь из Египта в эту малоизвестную страну.

Мы располагаем и двумя другими, более поздними и подробными рассказами армянских путешественников. Первый из них написан уроженцем Константинополя торговцем драгоценными камнями Ованнесом Товмачяном, который занимал должность казначея императрицы Ментевеб в Гондаре. Товмачян оставил рассказ о времени, проведенном в Эфиопии в царской резиденции в 1764-1766 годах. В блестящей и часто язвительной манере он повествует о мечтах и разочарованиях торговца, который прибыл сколотить состояние. Благодаря своим навыкам и умению приспосабливаться к обстоятельствам он получил высокий пост при дворе, завоевал благосклонность императрицы, но позже разорился и потерял все нажитое. В 1785 году Товмачян вернулся в Венецию, где нашел приют в ордене мхитаристов. В 1790 году по просьбе главного аббата ордена он составил интереснейший рассказ о своих приключениях. Его рукопись сохранилась в библиотеке монастыря Святого Лазаря.

Другая известная фигура среди армянских путешественников в Эфиопию – вардапет Тимотеос Сапричян. В 1871 году в типографии иерусалимского монастыря Србоц Акопоц была напечатана книга с его рассказом о путешествии в Эфиопию во время правления Теодроса II (1855-1868). Так же как и епископу Ованнесу Тутунчи, Тимотеосу была поручена важная миссия: вместе с епископом Сааком из Иерусалима они собирались уговорить царя Эфиопии освободить британских пленников.

Повествование отца Тимотеоса "Два года пребывания в Абиссинии, или Моральная, политическая и религиозная жизнь абиссинян” является самым длинным и самым известным из всех написанных армянскими путешественниками об Эфиопии. Произведение Тимотеоса состоит из двух частей: в первой рассказано о перипетиях путешествия в Эфиопию, во второй представлены обычаи, религия и недавняя история страны. Издание книги было призвано отметить долгую эпопею двух армянских священнослужителей и доверие, оказанное Британской Короной Армянскому Патриархату Иерусалима. Произведение торжественно посвящалось "Ее милостивому Величеству Виктории, королеве Великобритании и Ирландии” и имело, без сомнения, некоторый успех – в 1871 году в Иерусалиме книга вышла на армянском и французском языках, в 1888 году она была напечатана в Париже на французском и в Лейпциге — в переводе на немецкий.

НАЧАЛО ПУТИ

Ни епископ Саак, ни вардапет Тимотеос ни разу не бывали в этой стране, однако последний отмечает, что у него были уже некоторые знания о ней благодаря армянским источникам, как, например, описанию Абиссинии в "Географии четырех частей света” Степанноса Агонца. В Иерусалиме эти два армянских священнослужителя имели возможность часто встречаться с эфиопскими монахами, которые постоянно жили здесь или прибывали на паломничество. "До нашего прибытия в Абиссинию мы уже немного знали ее жителей, принимая во внимание то, что в Святом Городе много веков существует религиозная община этой нации под покровительством Армянского Монастыря и Патриарха, которого они признают своим религиозным главой”. Под конец пребывания в Эфиопии, в городе Адуа, Тимотеос сообщает: "Нам посчастливилось встретить здесь одного из наших старых друзей, доктора Микаэла Аббиссинянина, который воспитывался в нашем армянском монастыре Србоц Акопоц, где пользовался благодеяниями и состоял в дружбе с членами братии”.

Оба священнослужителя покинули Иерусалим в апреле 1867 года. Они вернулись назад только в июне 1869 года, после полного испытаний путешествия. Увы, их посредническая миссия закончилась провалом. Сами они были временно задержаны эфиопскими местными правителями, восставшими против императора. Тем не менее первая часть путешествия из Святой Земли до прибрежных стран Красного моря прошла без особых проблем. Она показывает относительную легкость, с которой армянские путешественники могли передвигаться в ту эпоху по берегам Красного моря и внутренним областям прибрежных стран. Начиная с XVI века эти страны находились либо под прямой властью, либо под влиянием Османской империи. Так же как греческие, арабские и турецкие путешественники, два армянских путешественника могли опираться на соотечественников, способных облегчить их путь. Даже в Египте священнослужители еще чувствовали себя "как дома”. В Александрии их приютил некий Акоп Ачекян, в Каире – Погос-эфенди из Арабкира. В Суэце они отметили праздник Пасхи в 1867 году с несколькими десятками армянских рабочих, нанятых на рытье канала. На обратном пути через Египет в 1869 году их принял "преподобный отец Аствацатур”, который заведовал собственностью Армянского Патриархата Иерусалима в Каире. Высадившись на побережье в Аравии, в Джедде, они избежали карантина, наложенного властями города, благодаря вмешательству доктора Франгюла Малезяна, члена местного санитарного совета. На обратном пути доктор снова принял их у себя и старательно лечил, поскольку порт Массауа на абиссинском побережье они покинули в плохом здравии. Их ходатайства к паше Джедды были облегчены также благодаря помощи драгомана (переводчика) британского консула, армянина Пола Холасяна.

Рассказ Тимотеоса указывает на то, что армяне, греки, турки уже присутствовали в то время в Эфиопии. Часто это были торговцы, поселившиеся в маленьких городах севера империи. При высадке в Суакине, на суданском берегу Красного моря, а потом в Кассале и Метеме, в городах вблизи границы между Суданом и Эфиопией, священнослужителей приютили греческие и коптские торговцы. В районе Тчелги в провинции Амхара на первом этапе их путешествия по Эфиопии они встретились с двумя купцами, уроженцами палестинского Назарета, Джерджисом и Элиасом, православным христианином и мусульманином. В провинции Тигре, в Адуа, самом важном городе северо-востока Эфиопии, Тимотеос и Саак повстречали "довольно большое число европейцев и турецких подданных, которые очаровали нас своим обществом и сердечным характером: мы симпатизировали им от всего сердца, доверие было взаимным, их общество навевало нам мысли и воспоминания о родине”. Ни один армянин здесь не упомянут, однако, судя по рассказам европейских путешественников, в Адуа тогда проживало много армян. Европейские источники чаще других упоминают некоего Ходжу Ованнеса, который нашел убежище в Эфиопии после того, как изготовлял фальшивые деньги в Каире. Он описывается как влиятельное лицо в Адуа – ювелир, вероятно, довольно богатый, но живущий достаточно просто, женатый на эфиопской женщине. Отметим также имя Погоса Маркаряна, который обосновался в Адуа как торговец как раз тогда, когда там находились армянские священнослужители. В 1870-е годы он был эмиссаром по нелегальной торговле оружием между вице-королем Египта хедивом Исмаил-пашой и императором Эфиопии Йоханесом IV.

ПЛЕНЕНИЕ В ЭФИОПИИ

Сложности в путешествии у двух священников начались сразу же, как только они покинули суданские берега Красного моря в направлении северной Эфиопии. Если верить рассказу Тимотеоса, их жизням угрожала опасность, им с трудом удалось сохранить драгоценные подарки для императора Теодроса, в том числе фрагмент Креста Распятия Христова. Однако многочисленные мятежи и восстания не позволили им добраться до императорской резиденции. Они попали в плен и содержались в тяжелых условиях. Тимотеос рассказывает, что они с архиепископом Сааком получали очень мало еды от жителей и властей: "Я ожесточался против тех, кто приближался к нам, просил у них хлеба, называя бессердечными и жестокими людьми. Один из них однажды ответил: "Мы знаем о ваших страданиях, и мы не безразличны к ним, но не можем ничего сделать, не можем удовлетворить ваши нужды, пока сначала не узнаем вашу религию”. Незадолго перед этим Вагшум Гобезэ (глава области, восставший против императора) потребовал, чтобы оба пленника публично надели церемониальные облачения армянских священнослужителей, которые везли в своем багаже. По словам Тимотеоса, присутствовавшие эфиопы были "охвачены восхищением” при виде шитых золотом и шелком одежд армянского епископа, драгоценных камней, украшающих его митру, и сказали, что даже их коптский епископ, прибывший из Египта, никогда не носил таких красивых одежд. Тимотеос признается, что вид красивого облачения начал менять отношение людей. "Когда они поняли, что мы являемся армянами-православными, то были охвачены радостью, целовали с уважением крест, который мы держали, и пообещали нам, прося нашего благословения, похлопотать перед своим правителем, чтобы настроить того в нашу пользу”. Этот важный отрывок из рассказа Тимотеоса показывает, что положение двух путешественников существенно улучшается с того момента, как их больше не путают с другими иностранцами, к которым эфиопы в эту эпоху еще продолжают относиться с презрением: "В Абиссинии, где все население погружено в полное невежество, ученые и образованные люди очень редки. Одни нас принимали за турок, другие – за европейцев или англичан, некоторые даже приняли нас за коптов. Но когда они узнали через ученых о нашей религии и национальной принадлежности, то начали мало-помалу относиться к нам с почтением и с таким же уважением, как к своему духовенству и сановникам”.

Для Тимотеоса и Саака догматическая близость Эфиопской и Армянской церквей стала главным козырем. После того как эфиопское духовенство установило их принадлежность к Армянской Церкви, их больше не тревожили на предмет религии. Если верить Тимотеосу, престиж пленников в регионе настолько вырос, что их отпустили на свободу с большим сожалением.

НЕСОСТОЯВШИЙСЯ АБУНА

Тимотеос пишет, что деджазмач (старший военачальник) Каса (будущий император Йоханес IV) выказал им большую благосклонность и уважение. Он предложил архиепископу Сааку стать Абуной (Абуна – титул эфиопских митрополитов, дословно "отец наш”), то есть новым главой Эфиопской Церкви. Об этом событии рассказывается также в эфиопской хронике царствования императора Йоханеса IV, которая упоминает об отказе армянского архиепископа.

По словам Тимотеоса, негус провинции Шоа на юге империи, который позже станет императором под именем Менелика II (1889-1913), заочно сделал Сааку такое же предложение. Уже не в первый раз эфиопский правитель высказывал желание поставить армянского Абуну во главе духовенства.

Даже если Армянская Церковь была менее известной в Эфиопии, чем Коптская, она тем не менее пользовалась в XIX веке значительным престижем. Согласно Тимотеосу, правитель Тигре принял их с большими почестями "как единоверцев”. Каса был хорошо осведомлен о юрисдикции армянского Патриарха в Иерусалиме над тремя общинами в Святой Земле – коптской, эфиопской и сирийской, – установленной со времен османского завоевания. Он также знал, что Армянский Патриархат ежедневно обеспечивает едой эфиопских монахов Иерусалима, которые живут в большой бедности. Этот важный и символический факт свидетельствовал в пользу армянских священников, прибывших в Эфиопию.

ЛИНГВИСТЫ, СТРОИТЕЛИ, ДИПЛОМАТЫ...

Есть и другие источники об армянских путешественниках XVII-XIX веков. Так армяно-геэзамхарский (геэз – древний язык христианской Эфиопии) лексический словарь был составлен монахом Серафином из монастыря Св.Антония в Ливане, который гостил в монастырях Тигре и Годжамы во второй половине XVIII века. Как и Балтасарян, Серафин, похоже, не завязывал отношений с высшим обществом Эфиопии. Сохранившаяся рукопись – единственный след этого скромного путешественника.

Наше исследование было бы неполным, если бы мы не рассмотрели ответы на вопросы Хиоба (Иова) Лудольфа, записанные со слов Ходжи Мурада. Немецкий эрудит на голландской службе Хиоб Лудольф был в свое время лучшим европейским знатоком Эфиопии. Он написал и опубликовал множество произведений об этом королевстве, однако сам никогда не бывал в Абиссинии, поэтому всеми средствами старался получить сведения о загадочной стране. Этим и объясняется его интерес к такому путешественнику, как Ходжа Мурад, выходцу из Алеппо, проживавшему в Эфиопии с 1652 года. Во второй половине XVII века, на службе у короля Йоханеса I (1667-1682) и его преемника – Иясу I (1682-1706), Ходжа Мурад путешествовал с дипломатическими поручениями от Красного моря до Восточных Индий. Его маршрут был полностью описан Лудольфом. Ходжа Мурад совершал поездки в Индию и Инсулинд, предстал перед двором Великого Могола Аурангзеба в Дели и трижды отправлялся в Батавию. Принимаемый как эмиссар, даже как посол эфиопских царей, он привлекал внимание некоторых европейских наблюдателей, которым хотелось побольше узнать о закрытой для них стране. Лудольф уговорил руководство Голландской Ост-Индской компании устраивать детальные расспросы армянина при каждом его приезде в Батавию. Вопросы касались различных тем: от географии до языков и религии, исповедуемой христианами Эфиопии, а также внутренней и внешней ситуации в Эфиопии, турецкого присутствия на побережье, позиции царя по отношению к европейцам.

Эфиопские царские источники упоминают об армянских путешественниках задолго до эпохи правления Фасилидаса. Например, имя посланника Матевоса упоминается в переписке между царицей Елени и королем Португалии Жоаном, когда впервые была озвучена просьба к португальцам помочь христианской Эфиопии в борьбе против мусульман. Матевосу пришлось испытать много трудностей, пока португальцы не признали в нем царского посланника. И он, и Ходжа Мурад часто сталкивались с недоверием со стороны европейцев, которые с трудом могли признать, что такие скромные люди могли быть главами посольских миссий императоров Эфиопии.

Второй интересующий нас текст из эфиопской царской документации – хроники Галавдевоса, сына царя Лебна Денгель. Согласно хронике, Галавдевос соорудил дворец, пригласив для этого "сирийских и армянских” архитекторов и специалистов.

Эфиопские источники также позволяют проверить подлинность рассказа о путешествии епископа Тутунчи. Пребывание Ованнеса Тутунчи при дворе в Гондаре в 1679 году подкреплено королевской хроникой Йоханеса I.

Следы армянских путешественников XIX века можно найти в многочисленных европейских источниках, которые прямо или косвенно касаются Эфиопии.

Имя некого Карапета Абечи (Карапета Абиссинянина) дошло до нас благодаря рассказу французского врача Брайера, который говорил о нем как об организаторе регулярных караванов из Константинополя в Эфиопию в 1820-х годах.

В 1840-е годы царь Шоа Сахле Селассие нанял на работу торговым агентом армянина Петроса, чье имя и должность дошли до нас только благодаря английскому исследователю Беке.

ГЕРОИ-ОСНОВАТЕЛИ

К середине XIX века Эфиопия еще не стала "большой землей” для европейских путешественников, каковой она станет при царствовании Менелика II. До открытия Суэцкого канала в 1869 году не существовало прямой морской связи между Европой и Средним Востоком. В самой Эфиопии удобные для проезда дороги оставались редкостью.

Ни Теодросу II (1855-1865), ни его преемнику Йоханесу IV (1871-1889) не удалось полностью восстановить целостность империи. Первый покончил с собой в крепости Мэкдэла, осажденной англичанами. Только Менелику II улыбнулась наконец-то удача, когда он попытался воссоздать великую империю, сопротивляясь западным державам. Для этой цели он окружил себя многими иностранными советниками, и армяне играли среди них далеко не последнюю роль. Именно поэтому имена Погоса Маркаряна, Тиграна Эбеяна и Саркиса Терзяна стали известными европейским разведывательным службам. Например, итальянским агентам было поручено следить за всеми поездками Саркиса Терзяна. Прибывший к 1875 году в Харар, где уже жил его дядя Кеворк, этот молодой путешественник очень скоро поступил на службу к эфиопскому государю. Получив от Менелика должность управляющего Гильдессы, он был затем отправлен в Европу и Соединенные Штаты.

Сын Саркиса, Аветис Терзян, сохранил паспорт на амхарском языке, выданный Менеликом II своему "разведчику” Саркису и подписанный самим императором, что было редчайшим исключением. В канун битвы при Адуа Саркис Терзян стал одним из важнейших поставщиков в Эфиопию огнестрельного оружия. Итальянцы не подозревали, что эфиопы будут так хорошо вооружены. По рассказу Аветиса, солдаты Менелика даже пели после этой битвы несколько песен в честь его отца Саркиса на амхарском языке. Саркис Терзян стоял также у истоков многих других проектов, таких как создание первого мукомольного завода страны, а также появление первого паровоза в Аддис-Абебе.

Погос Маркарян участвовал во многих дипломатических миссиях, в частности в 1880 году был направлен к хедиву Египта. Он также участвовал в разработке плана Аддис-Абебы, "нового цветка” провинции Шоа, столицы возрождающейся империи. Ювелир Тигран Эбеян завоевал расположение царской семьи и жил при дворе вместе со своей семьей до самой смерти.

Главные действующие лица конца XIX века остались в коллективной памяти армян Эфиопии как герои-основатели общины. Устные свидетельства упоминают не только Маркаряна, Эбеяна, Терзяна, но также Григора Погосяна, Левона Язеджяна и некоторых других. Сегодня в семьях их потомков можно найти не изданные до сих пор документы и свидетельства.

Конечно, Эфиопия никому не открывалась с распростертыми объятиями. Истории взлетов и успехов отдельных армян нам известны, однако эти случаи были исключительными. Нет оснований считать, что Эфиопия стала новым армянским Эльдорадо на Африканском Роге.

Абиссиния "времени путешественников” не стала для армян ни Венецией, ни Мадрасом. Однако к концу XIX века многие из них начали признавать, что эта страна, несмотря на все сложности, может дать будущее им и их семьям; начали пускать корни здесь, обосновываться на постоянное жительство. Nv.am