Analitika.at.ua. Официальный визит армянского президента в Сербию знаменателен не только потому, что он стал первым в истории. Его ценность просматривается и в других аспектах, причем не в последнюю очередь в аспекте приложения совместных усилий по продвижению на международной арене инициатив, соответствующих интересам двух стран. Глава армянского государства Серж Саргсян заявил в Белграде: "Мы обсудили вопросы региональной и международной важности, обоюдно подчеркнули необходимость регулярных консультаций в международных организациях, в частности, когда дело на международных площадках касается вопросов, имеющих жизненно важное значение для Армении и Сербии". Важный нюанс, так как позиции двух государств именно "по жизненно важным вопросам" разнятся.

Вообще на первый взгляд кажется, что отношения между Арменией и Сербией должны были быть самыми добросердечными. Схожесть исторических судеб, единый взгляд на многие вещи, наличие общего угнетателя в лице Османской империи (равно как и "современное" наследие этой империи в лице таких политических субъектов, как Косово и Азербайджан) будто призывали поднять планку двусторонних отношений до уровня стратегического партнерства. Тем не менее в этом алогизм нынешнего миропорядка – по ряду важнейших вопросов международной жизни Ереван и Белград занимают (вынуждены занимать) противоположные позиции.

Так, например, в 2007 году в ходе заседания 62-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН Сербия проголосовала за принятие азербайджанской резолюции "О положении на оккупированных территориях Азербайджана", в которой подчеркивалась необходимость "немедленного, полного и безоговорочного вывода армянских сил со всех оккупированных территорий Азербайджанской Республики". Предложенный официальным Баку проект резолюции был тогда поддержан 39 голосами при 100 воздержавшихся, причем большинство поддержавших азербайджанскую инициативу стран (31 государство) были членами Организации "Исламская конференция".

Сербия тогда оказалась в числе всего четырех христианских государств, поддержавших азербайджанскую резолюцию. И если поддерживающая позиция трех остальных христианских стран – Грузии, Украины и Молдовы - обуславливалась членством в блоке ГУУАМ, то подход Белграда просматривается исключительно на фоне попыток удержать любой ценой Косово, иными словами – выступать за любую инициативу, направленную на поддержание территориальной целостности государств - членов ООН.

И наоборот: армянская позиция ориентировалась на признание независимости новых государств, таких как, например, Восточный Тимор (Индонезия), Эритрея (Эфиопия) и других. В частности, парламент НКР 12 марта 2008 года принял заявление по Декларации о независимости Косово от 17 февраля того же года, в котором, помимо прочего, есть следующее положение: "Фракции Национального Собрания Нагорно-Карабахской Республики приветствуют позицию международного сообщества в вопросе уважения прав человека и гражданских прав большинства населения Косово".

Таким образом, достигнутое в Белграде общее понимание необходимости регулярных консультаций в международных организациях нужно только приветствовать. Пора набраться ума и понять, что косовская проблема стала предметом внутри- и внешнеполитических спекуляций, триумфом и кульминацией политики двойных стандартов. Азербайджан, например, поддержал Сербию, причем переговорщик по карабахскому урегулированию замминистра ИД Араз Азимов прямо заявил, что "развитие ситуации в Косово никак не может устраивать Баку". Обремененная собственными территориальными проблемами, Грузия вдруг заявила о том, что без согласия Белграда ни о каком размежевании страны не должно быть и речи. Проявлением абсурдности сложившейся ситуации является тот факт, что Москва и Тбилиси выступают на международной арене с единой позиции по сохранению территориальной целостности отдельно взятой Сербии. По данному вопросу они союзники.

Конечно, реальная перспектива международного признания автономного края, вопреки желанию федерального центра, безусловно, сближает позиции многих самоопределившихся, однако до сих пор непризнанных (со стороны ООН) политических субъектов. В аспекте прилагаемых Ереваном усилий по признанию второго армянского государства (вопреки позиции Баку) естественно, что международное признание независимости второго албанского государства (вопреки позиции Белграда) объективно призвано занять свое прочное место в дипломатическом арсенале Еревана. Тем не менее к этому вопросу следует подходить крайне осторожно.

Хочется думать, что белградский акцент на необходимость регулярных консультаций в международных организациях по важнейшим вопросам определит менее эмоциональный и более прагматичный, близкий к естественному (историческому) путь перспективного армяно-сербского сотрудничества на внешней арене. Иными словами, хочется верить, что Сербия уже не будет слепо поддерживать азербайджанские инициативы в ООН, а парламентарии НКР не будут принимать поспешных приветствий "по поводу позиции международного сообщества в вопросе уважения прав человека и гражданских прав большинства населения Косово".

В частности, необходимо понимать, что использование данного фактора должно быть обрамлено в безукоризненную политическую форму, не допускающую, например, механического переложения схемы национального самоопределения на территории современной Турции и Азербайджана (Нахиджеван), где армянского элемента уже не существует. Посему использование косовского прецедента не должно декларировать солидарность с албанским населением края, которое стало преобладающим на этих территориях лишь усилиями турок, итальянских фашистов, германских нацистов и Броз Тито.

Второй аспект, на который хотелось бы обратить внимание, – вопрос обоснованности и исторической оправданности территориальных уступок. Последние пять-шесть лет стали наглядной демонстрацией того, что "косовского прецедента" (в той трактовке, которая озвучивалась некоторыми армянскими политиками и политологами) в природе не существует. Вместе с тем прошедший период высветил истинную природу понимания "косовского прецедента" - обреченность международных гарантий и недопустимость территориальных уступок. Достаточно вспомнить, в какой атмосфере всеобщего международного ликования принималась всего пять лет назад новая Конституция Сербии. Произошло это событие в конце сентября 2006 года, спустя пару месяцев после "территориальной уступки" - отделения Черногории, когда казалось, что дальше уже некуда, тем более что Сербия лишилась тогда и последнего выхода к морю.

И вот в этой обстановке перманентных уступок и была принята действующая сербская Конституция, которая призывалась показать и доказать (сербскому народу), что уступки Белграда ни в коем случае не являются односторонними. Преамбула документа гласила: "Граждане Сербии принимают Конституцию Республики Сербия исходя из государственной традиции сербского народа и равноправия всех граждан и этнических общин Сербии, а также из того, что край Косово и Метохия являются составной частью территории Сербии и имеют права существенной автономии в рамках суверенного государства Сербия".

Это предложение означало, что Сербию якобы отныне никто уже трогать не будет. Однако что стало с "международными гарантиями"? Сегодня более семидесяти стран мира уже признали Косово независимым государством. Таким образом, "косовский прецедент" – это наглядное свидетельство недопустимости односторонних уступок и конкретная иллюстрация того, что международных гарантий как таковых нет. Принятая под нажимом "мировой общественности" Конституция сегодня уже оказалась бумажкой в руках той же общественности.

Соответственно, в контексте карабахского урегулирования само понятие "косовский прецедент" следует рассматривать в аспекте совершенно конкретных вызовов, которые в виде возможных уступок (в частности, территориальных) реально угрожают армянской нации, ее перспективам и безопасности. Ценность этого прецедента в том, что если однажды переговорный процесс по урегулированию вступит в фазу принятия прикладных решений, то о территориальных уступках не должно быть и речи. Арис КАЗИНЯН, «Голос Армении»