Analitika.at.ua. «Эксклюзивное интервью» с российским писателем и поэтом Александром Фоменковым опубликовали Vesti.Az. Фоменков, конечно же, не Тютчев, не Блок, не Бунин и не Северянин. И даже не Маяковский. . Не в том смысле, что Фоменков поэт плохой или хороший, а в том, что в России поэтов – пруд пруди. Чем же приглянулся просто поэт Фоменков азербайджанским журналистам, что они решили делать с ним «эксклюзив»? Может приметили в нем нечто такое, что и Пушкину не снилось? Благо бы так.

К сожалению, не поэтический дар Фоменекова был интересен бакинским журналистам. А тот, как оказалось, «трагический случай», когда в 1995 году он, Фоменков, впервые посетивший Азербайджан, в одном из сельских районов совершил автомобильную аварию – серьезное ДТП, в результате которого один человек погиб на месте. Его и еще двух пострадавших в критическом состоянии доставили в районную больницу, где поместили всех в одну палату. Об этом слезно вспоминает в "эксклюзивном” интервью российский поэт Фоменков, бичуя себя за прошлую вину. Вспоминает и о том, что «в палате было полно народу». Это, оказывается, родные и близкие умирающих людей пришли проститься с ними. Когда умер последний, один из азербайджанцев, обернувшись к поэту, сказал: «Вот видишь, что ты натворил? Сукин ты сын!».

Из «эксклюзива» мы узнаем, что суд тогда приговорил поэта к 12 годам заключения. Два года он отсидел в одной из азербайджанских колоний, где отбывали срок бывшие омоновцы, а также люди небезызвестного Сурета Гусейнова. Кроме того, там же тогда «сидел» известный в странах СНГ криминальный авторитет Мамед Гусейнов (Масаллинский). Словом, компания – что надо. Для чего надо? А для того, чтобы поэт Фоменков именно от всех этих людей «и узнал правду о Нагорном Карабахе, о захватнической политике Армении, о боли Азербайджана».

Спустя два года его, подкованного в карабахском вопросе, отправляют в Россию – отбывать оставшиеся 10 лет заключения. Трудно сказать какие «карабахские университеты» он прошел бы в российских ИТУ, поскольку вскоре он попадает под амнистию – с тем, чтобы с чистым сердцем выйти на свободу. Но надо все-таки знать душу поэта Фоменкова, чтобы понять – нет не все у него на сердце гладко. Ведь, признается он азербайджанским журналистам, это «по моей вине погибли три азербайджанца», и то, что вышел он на свободу, не отбыв весь срок приговора, значит «не искупил сполна свою вину». Вот так «экслюзивно» занимается самобичеванием в присутствии журналистов Фоменков и продолжает: «в январе 1999 года я прибыл в Баку, чтобы азербайджанский народ решил мою судьбу». Каково, однако! Сам додумался, совесть поэтическая замучила, или Мамед Массалинский надоумил: мол, давай-как, брат, за косяк отвечать. Каким образом – неважно. Но тут оказалось, что… азербайджанский народ давно простил его. «На встрече со мной, – умиляется поэт, – родственники погибших тогда в ДТП людей простили меня. Мы знаем, – сказали они, – ты не нарочно это сделал. Живи с миром. Да поможет тебе Аллах».

И не выдержала душа поэта. Вся, можно сказать, измучилась. До нарзана дело не дошло, а вот в Республиканскую больницу Баку он попал – с сердечным приступом. Но поэт – он и в больнице поэт. Там и написал свое «известное стихотворение «Память сердца», посвященное воинам 130-ой и 416-ой азербайджанских стрелковых дивизий, павшим при освобождении Таганрога от немецко-фашистских захватчиков». Надо же как-то выразить свои сердечные чувства благодарности азербайджанскому народу, который так «долго и несправедливо страдает от армянской агрессии». Поэтому, ему, русскому поэту и «знатоку в карабахском вопросе» долг велит обратиться к первым лицам России: и как это она, матушка Россия, «может входить в один военно-политический блок с нацисткой Арменией, заключать с ней какие-то договоры»? Поэт фоменков возмущен тем, что Армения стратегический партнёр России. «Да в Гааге я видел такого партнёра! – патетически бьет он себя в грудь. – Меня, от ногтей и до кончиков волос русского человека, гражданина Российской Федерации, таганрожца, чей город в августе 1943 года освобождала из-под немецко-фашисткого ига 416-я азербайджанская стрелковая дивизия, такие взаимоотношения российского руководства с убийцами женщин, детей и стариков глубоко оскорбляют».

То, что вся его патетика оскорбляет незаслуженно другой народ, поэту «от ногтей до кончиков волос» словно бы невдомек. Либо он таким вот образом «искупает свою вину» за трех пострадавших по его вине азербайджанцев. Если по велению сердца, то… слова пустые сердца не облегчат. А если по недоумию или еще по какой-то причине, то, честно говоря, нам этого поэта Фоменкова искренне жаль. Прежде всего, потому, что настоящие поэты на подобные «эксклюзивы» не соглашаются. А уж коль скоро Фоменков согласился, то и обнаружил себя жалким глупцом, которому с легкостью навесили «эксклюзивную» петлю на шею. «Сукин ты сын, – сказали ему. – Тебе простили гибель людей, вот и открывай свой рот про «армянский нацизм» и «азербайджанский героизм». И еще сказали: «не то плохо будет».

А чтобы было плохо - «русскому поэту» Фоменкову не хочется. И это понятно. Не понятно, зачем ему надо было тащиться из Таганрога в Баку. Право же, и Достоевский бы не понял. defacto.am