Analitika.at.ua. "Факты – лучшее оружие против фальсификаций", - говорит в интервью "ГА" заведующий кафедрой арменистики Гарвардского университета профессор Джеймс РАССЕЛ.

– Г-н Рассел, как случилось, что вашей специальностью стало арменоведение?

– В 1969 году вместе с группой американских школьников, изучавших русский язык, я приехал в СССР. Мы объехали почти весь Союз, но Армения меня поразила. Огромное впечатление на меня произвел Арарат, который сначала показался мне облаком. Наверное, важную роль сыграло и то, что по происхождению я еврей, и армяне показались мне очень близким народом. У нас действительно много общего. Армяне, так же как и евреи, древний восточный народ, имеющий свою богатую и уникальную культуру, вы, как и мы, пережили геноцид, но выжили, сохранили свой язык и культуру. Вернувшись в США, я нашел преподавателя армянского языка и, таким образом, начался мой путь в арменистику. Позднее я некоторое время занимался славистикой, изучал русскую литературу, но арменоведение становилось для меня все более привлекательным. В Гарвардском университете я преподаю грабар и среднеармянский язык, много занимаюсь переводами и литературоведческими исследованиями.

– Что является основным предметом ваших исследований?

– Более всего меня интересует армянская классическая литература, ее древний и средневековый периоды. На протяжении многих лет я исследую творчество Нарекаци, перевожу его на английский язык. Интересно, что с личностью Нарекаци связано множество мифов - как старых, так и сравнительно недавних. Так, например, в XVIII веке у астраханских армян было распространено предание о сверхъестественных приключениях Григора Нарекаци, о том, как он борется с вишапами в глубинах озера Ван, спасает утопленников, и все эти необыкновенные приключения происходят около таинственного подводного города в озере Ван. Любопытно, что в этом мифе Нарекаци приобретает черты, связывающие его с героями древнего эпоса. В последнее время я много занимаюсь исследованиями эпоса "Давид Сасунский". Меня очень интересует образ Мгера-младшего. Обычно мы пользуемся сводным изданием этого эпоса, в котором совмещено несколько версий "Давида Сасунского". Но этих версий множество, и чтобы иметь четкое представление о том или ином образе, необходимо сопоставить все имеющиеся части, связанные с тем или иным героем. И в этом случае создается совершенно неожиданное впечатление. Согласно некоторым из этих версий, Мгер-младший скорее напоминает Прометея, отличается необузданностью и даже некоторой дикостью. Он похищает людей, и даже его внешний облик внушает страх.

Я также занимаюсь исследованиями влияния армян на развитие осетинского народного эпоса. Обычно рассматриваются вопросы иранского влияния на армян, а влияние армян на иранские народы не изучается. Мне удалось найти в эпосе нартов много армянских влияний. Большой интерес для исследователя представляют отношения Арташеса и Сатеник, роль посредника в этих отношениях и в аналогичных отношениях героев нартского эпоса. Образ Сатеник очень неоднозначен. С одной стороны, у нее есть черты ведьмы, с другой, это очень сильная женщина, которая в течение 20 лет, так же как и Пенелопа, избегает женихов. Многое в эпических произведениях армян и нартов восходит к индоевропейским истокам, в частности к Ригведе.

– Вы занимаетесь исследованиями только древней и средневековой армянской литературы?

– Нет, меня интересует и более поздний период. Некоторое время назад в США в моем переводе с армянского на английский было опубликовано полное собрание сочинений Петроса Дуряна. Это был выдающийся поэт, и меня заинтересовал вопрос: кто же стал его литературным преемником? Я подробно изучал армянскую литературу этого времени и пришел к выводу, что наследником основателя западноармянской поэзии Петроса Дуряна следует считать Мисака Мецаренца. Я вовсе не берусь утверждать, что в творчестве этих поэтов много общего. Мецаренц, так же как и Дурян, очень своеобразен, но это второй великий поэт того времени. Поэзия Дуряна и Мецаренца связана не только с появлением новых поэтических форм, она не только повлияла на литературный процесс, но что еще очень важно - на сознание армянского общества, менялось мышление, мировоззрение.

Мецаренц невероятно интересный поэт. Когда я начал его изучать, то обнаружил целую систему образов, основанных на самых древних концепциях армянской поэзии, вплоть до Песни о рождении Ваагна. Мецаренц очень тонко и гармонично использует возможности армянского языка. Даже в небольших стихотворениях встречаются слова очень разных исторических периодов, которые создают неповторимый колорит его творчества. Я начал искать истоки этой поэзии, пытался понять, как молодой человек, родившийся в селе Бенгли неподалеку от Дерсима, посещавший сельскую школу, оказался настолько образованным, имеющим глубокие филологические знания и владеющим современным литературным процессом. Изучая эти вопросы, я узнал, что Бенгли было уникальным селом. Живя под властью турок, жители Бенгли сохраняли свою независимость. В каждой семье были книги и оружие. Там был мост, который поднимался по вечерам, и это помогало противостоять нападениям курдов. Мужчины Бенгли могли защитить не только свое село, но и проходившие мимо караваны армянских купцов. Там чеканили свои деньги с армянскими надписями, которые ходили не только в Бенгли, но и в соседних армянских сёлах. Эти люди трепетно охраняли свою культуру и никогда не раболепствовали перед мусульманским окружением.

Учителя сельской школы, в которой учился Мецаренц, получали образование в Европе и снова возвращались в Бенгли. Туда приходили газеты и журналы из Парижа. Поэтому не приходится удивляться, что Мецаренц прекрасно знал не только армянский язык и литературу, но и читал в оригинале Эдгара По, Волтона Витмана, русских и европейских писателей. Мецаренц не окончил университет. Он прожил всего лишь 22 года. Но, оказавшись в Стамбуле, стал активным участником армянских литературных кружков, печатался в журналах, писал критические статьи. Интересно, что своё первое стихотворение Мецаренц написал после драматического события. В 12 лет его ранил ножом сын турецкого мясника. И тогда Мецаренц написал, что рана сердца тяжелее телесной.

– Ваш нынешний приезд в Ереван связан с участием в востоковедческой конференции, посвященной 15-летию издания журнала Iran and the Caucasus. Какова тема вашего доклада?

– В сокровищнице средневековых еврейских книг был обнаружен листок с 20 армянскими выражениями, написанными еврейским шрифтом. Как показали исследования, этот листок был написан каким-то каирским евреем в XII веке. В то время в Египте проживало много армян, которые построили там более 30 церквей и монастырей. Думаю, этот еврей обратился к кому-то из знакомых армян с просьбой научить его наиболее распространенным выражениям, которые он и записал на еврейском. В то время у проживавших в Египте армян и евреев было много контактов. Они даже вместе отмечали некоторые праздники. Очевидно, что этому еврею понадобились ключевые армянские выражения для налаживания контактов с армянами. Это небольшое исследование и является предметом моего доклада на конференции.

– Ваши студенты преимущественно армяне?

– Далеко не всегда. Арменистика не является узконациональной наукой. Это неотъемлемая часть востоковедения, та область исследований, которая может представлять интерес для ориенталистов независимо от их происхождения. Изучение армянских источников и литературных произведений дает ответы на многие вопросы, связанные с историей и культурой разных народов и индоевропейской цивилизацией. Поэтому среди моих студентов люди разных национальностей. В общем-то наша кафедра готовит небольшое число специалистов. Наша задача - сохранить имеющуюся научную школу, обеспечить преемственность. Очень надеюсь, что новое поколение западных арменистов не только сохранит то, что было сделано исследователями старшего поколения, но и найдет новые подходы к актуальным вопросам арменоведения.

– Как вы оцениваете состояние арменистики на Западе?

– К сожалению, арменоведение не может функционировать в том же режиме, как многие другие сферы гуманитарных исследований. До тех пор, пока США и наиболее влиятельные европейские страны не признают факт Геноцида армян, западным арменоведам, в том числе и мне, придется тратить слишком много усилий на отстаивание исторической истины и опровержение фальсификаций. Турция ангажирует и щедро оплачивает антиармянские публикации западных историков. Такого рода деятельность, несомненно, компрометирует ученого, но оказывает определенное воздействие на общественное сознание, особенно когда подобные труды выходят в престижных издательствах. В таких случаях создается впечатление, что опубликованное - доказанный исторический факт, научная точка зрения, которая приобретает силу традиции. Так, несколько лет назад в издательстве университета штата Юта вышла книга профессора Гунтера Леви, в которой опровергался факт Геноцида.

По сложившейся порочной традиции в этом и других подобных изданиях говорится о ненависти армян к исламу, армянских повстанческих движениях, ориентации турецких армян на Россию, которая была противником Турции в Первой мировой войне.

Авторы этих изданий последовательно подводят читателя к мысли о том, что турецкое правительство было просто вынуждено принять необходимые меры, чтобы защитить свои национальные интересы. К сожалению, эти идеи проникают во многие научные центры. С подобным подходом я столкнулся и во время своей недавней поездки в Израиль, где побывал в научном центре, который занимается вопросами войны и мира, и в Музее Холокоста, где даже не хотят говорить о Геноциде армян. Между тем сам термин "геноцид" был введен адвокатом еврейского происхождения Рафаэлом Лемкиным, который прекрасно знал, что произошло в Турции в 1915 году, и считал необходимым дать определение этому беспрецедентному по своей жестокости преступлению в истории человечества. Инициируемая Турцией антиармянская деятельность, множество публикаций, отрицающих факт Геноцида армян, создают серьезные преграды в развитии западного арменоведения. Я и мои коллеги-арменисты не только тратим много усилий, чтобы отстаивать правду, но и подвергаемся постоянным нападкам со стороны ангажированных историков.

– Как противостоять фальсификациям?

– Не думаю, что имеет смысл постоянно опровергать все публикации, преследующие неблаговидные цели. Это ослабляет нашу позицию, которая должна быть, скорее, наступательной. Но арменисты, в какой бы стране они ни работали, должны действовать сообща, публиковать побольше работ, основанных на фактологическом материале. Мы ежемесячно проводим семинары, посвященные именно этим вопросам.

Мой коллега - турецкий диссидент Танер Акчам постоянно занимается проблемой Геноцида, работает с архивными материалами, подтверждающими факт массового истребления армян и разоблачающими некоторые распространенные мифы, в частности, миф о добрых турках, якобы усыновлявших армянских сирот. Этот миф опровергается документами по наследству убитых армян. Усыновляя детей убитых обеспеченных армян, турки завладевали их состоянием.

Изучение архивных документов опровергает и другой миф – о сиротских домах, которые турки якобы из сострадания открывали для детей убитых армян. Как свидетельствуют документы, армянских детей младше трех лет и старше шести просто убивали и хоронили на территории тех же приютов, так как с малышами было много хлопот, а старшие были уже достаточно сознательными, чтобы понимать, что случилось. Для централизованной тюркизации подходили только дети от трех до шести лет. Противники признания Геноцида армян любят подчеркивать уникальность Холокоста, отмечая при этом, что турки не ставили целью уничтожение всех армян. Безусловно, в некоторых районах Турции оставались жить армяне-ремесленники, врачи и другие специалисты, чей труд был востребован и приносил пользу Турции. При этом в центр постоянно направлялись списки оставленных в живых, их число жестко контролировалось и не должно было превышать 5%. Кстати, фашисты тоже уничтожали не всех евреев: тех, кто им был нужен, они оставляли в живых. Те факты, которые я здесь привожу, являются результатом исследований арменистов. И эта работа крайне необходима. Меня всегда особенно интересовал древний период армянской истории и литературы, но сейчас я все чаще обращаюсь к современной истории, к актуальным вопросам арменистики. Четкий фактологический материал – лучшая преграда фальсификациям. Гаянэ САРМАКЕШЯН, «Голос Армении»