Analitika.at.ua. Актуализация отношений РА-Турция активизировала армянскую аналитическую общественность, и сегодня часто можно встретить исследования и комментарии, посвященные как этим отношениям, так и вопросам, касающимся Турции. Эта тенденция обогащает нашу политическую мысль и тем самым способствует ведению нынешнего дипломатического процесса. В то же время существуют также подходы, не адекватные реалиям, и речь идет отнюдь не о политических принципах или не столь профессиональных анализах.

Безусловно, армяно-турецкие отношения – крайне щепетильная сфера, и здесь имеют место любые, даже крайне радикальные оценки. Однако тревожит то, что отечественные «радикалы» порой не видят какой-либо общности между понятиями Родина и Государство. Известно также (в истории политики зафиксировано множество подобных процессов), что подходы такой направленности иногда внедряются, либо по меньшей мере контролируются третьими сверхдержавами, либо международными организациями с мощным потенциалом, исходя исключительно из их интересов. Помимо внешнеполитических целей (достаточно вспомнить, что идеологической основой украинской и грузинской «цветных революций» был «вульгарный национализм»), подобные постулаты обесценивают истинные национальные идеи и ценности.

Наряду с этим, сегодня существует также другая группа комментаторов, которые также (но в совершенно другом контексте) игнорируют общие грани между понятиями Родина и Государство. Такие комментаторы рассматривают армяно-турецкие отношения как опосредованную задачу двух абстрактных государств, без учета нашей национальной памяти и историко-политического опыта. Безусловно, это также является проявлением «вульгарного», но уже либерализма и также не исходит из наших национальных интересов.

Возвращаясь к отношениям РА-Турция, еще раз отметим, что контекст достаточно жестких современных военно-политических и экономических реалий императивно диктует политическую гибкость и умение маневрировать. Сегодня есть все основания утверждать, что в этой сфере официальный Ереван зафиксировал определенные успехи.

Инициатива принадлежит Еревану. Комплексные политические действия (известное решение Конституционного суда, уточнившее неопределенные формулировки, нашедшие место в армяно-турецких протоколах; программное выступление президента РА в Лондоне; политические комментарии заместителя руководителя аппарата президента РА в ходе состоявшихся в Турции и США совещаний и, наконец, известные встречи экс-президента РА в Тегеране) РА значительно изменили сложившуюся вокруг отношений Ереван-Анкара ситуацию. Можно констатировать, что в переговорах начался очередной этап, в котором дипломатическая и информационная инициатива принадлежит армянской стороне.

Активизировались также «курирующие» процесс внешние акторы: они демонстрируют, что, помимо «призывов», владеют также другими возможностями влияния. Руководство РФ решительно отвергло турецкую попытку представить в «одном пакете» Нагорно-Карабахский конфликт и будущее дипломатических отношений РА-Турция. Отдельного обсуждения заслуживает возможное рассмотрение вопроса Геноцида армян в Палате представителей Конгресса США. Это обстоятельство США постоянно используют как средство давления на Турцию, и принятие 252-ой H.RES резолюции в Комитете по внешним отношениям Палаты представителей (и, как бы вдобавок, решение шведского парламента) еще больше актуализировали этот вопрос. Если в одном из теоретически возможных сценариев турецкий парламент отклоняет «протоколы», а американский Конгресс обсуждает и принимает резолюцию о Геноциде, то в результате сложившаяся вокруг РА и НКР благоприятная ситуация компенсирует факт «закрытых границ».

В любом случае, можно констатировать, что вследствие этих процессов для Еревана сложилась выгодная политическая ситуация, что, в свою очередь, должно беспокоить Турцию.

Глобальные сдвиги. Нынешняя активность Турции обусловлена геополитическими подвижками, протекающими вследствие формирования многополярной системы. Этот факт на практике выражается в виде четкой тенденции снижения американского военного присутствия в «большом регионе». Как известно, Соединенные Штаты готовятся в ближайшем будущем начать вывод своих вооруженных сил из Ирака (в этом году) и Афганистана (в 2011г.), и это является не временным явлением, а результатом объективного сокращения общих ресурсов этой державы1. Очевидно также, что подобный процесс приведет к дестабилизации, и это относится не только к Ираку или Афганистану (неизбежность этого сценария недавно обсуждалась, в частности, в Ас-Сувейме (Иордания), на международном форуме «Ближний Восток-2020»). Пессимистическая перспектива обязывает страны регионе искать новые формы «существования» и стремиться, в соответствии со своими представлениями, занять позиции в новой ситуации.

В то же время, все это отнюдь не означает, что таким образом Вашингтон теряет позиции в регионе, а многолетнее партнерство США-Турция близится к концу. И здесь речь идет не только о том, что США, владея в глобальном масштабе исключительными возможностями ведения действий, в многополярном мире также сохраняют статус лидера. В свое время американцы приложили достаточно усилий в вопросе формирования политического содержания и образа нынешней Турции, и не похоже, что они с легкостью «сдадут» эту страну.

Политические технологии и их результаты. Англосаксонская стратегия имеет богатые традиции сохранения своих интересов в случае отступления. Выражениям подобной стратегии является, нaпример, формирование политических сил «особого назначения», которые в дальнейшем, уже в условиях «свободного плавания», проводят заранее запрограммированную политику.

С этой точки зрения примечательно, что «в эпоху Буша» в СМИ можно было встретить свидетельства, согласно которым образование и прогрессирование нынешней турецкой партии «умеренных исламистов» «Справедливость и развитие» (ПСР) ассоциировалось с названием американских «неоконов». Позже «неоконовский» подход принял систематизированную форму в опубликованном в 2007г. корпорацией RAND концепционном труде «Формирование сетей умеренных исламистов» 2, в котором, в частности, дается характеристика «умеренным исламистам» и подчеркивается их выгодное отличие от радикалов.

Безусловно, подобные политические технологии содержат множество рисков, поскольку эволюцию общественно-политических движений, к тому же на Востоке, трудно прогнозировать. Однако ввод «умеренных исламистов» в игру был обоснован, поскольку для США, проводивших «антитеррористическую войну» против «радикального ислама» на два фронта (Ирак и Афганистан) не было более плохого сценария, нежели образование «радикализированной» Турции. Подобная возможность выявилась после выборов 1996г., когда в Турции к власти пришла партия радикальных исламистов «Благополучие», лидер которой Неджмеддин Эрбакан призывал «выйти из НАТО» и «оставить США». Как известно, усилиями кемалистов эта партия была запрещена, а Эрбакан был подвергнут домашнему аресту. Пожалуй, именно это послужило поводом к разработке альтернативного варианта, и уже в 2002г. ПСР одержала победу в выборах, а Реджеп Эрдоган стал премьер-министром. Эрдоган был сторонником и сподвижником Эрбакана, однако, в соответствии со своей «умеренной» миссией, был намного сдержаннее в своей политике и заявлениях.

Заметим, что «исламский путь» созвучен с нынешними настроениями электората Турции и способствует укреплению турецкой идентичности в обществе. Об этом, в частности, свидетельствуют результаты соцопроса, проведенного в 2007г.

«Исламский путь» дает Турции возможность активнее участвовать в «исламских» процессах и даже претендовать на статус лидера исламского мира. Достаточно «уплотнилось» и стало атакующим также идеологическое поле этой страны, в котором сегодня преобладают тенденции неоосманизма, неопантюркизма и евразийства (в турецкой интерпретации), и в этом месиве наличествуют ностальгия по империи и выражения экспансионизма. Подобная агрессивная идеология и националистические тенденции (будь то в исламской или светской редакции) адекватно отражены в партийно-политической структуре этой страны. В Великом Национальном собрании (ВНС) Турции ПСР имеет 338 мандатов, НРП и партия «Националистическое движение» (часть военизированной организации «Серые волки»), выступающие в вопросе армяно-турецких отношений с наиболее радикальных позиций, имеют соответственно 97 и 69 мандатов. Остальные 29 мандатов ВНС разделены между тремя малочисленными партиями.

Подобный идеологический «ресурс» вынуждает Анкару проводить активную внешнюю политику, из которой всем известны «Кавказская платформа» и гораздо менее обсуждаемая инициатива по созданию в Евразии союза стран наподобие Евросоюза, которые непосредственно относятся к Армении. В то же время, доминирование в Турции подобного идеологического поля и притязания этой страны беспокоят ее конкурентов и партнеров.

«Многоплановые маневры». США, способствуя процессу замены «радикалов» «умеренными исламистами», продолжают оставаться военно-политическим партнером Турции, и в этом плане достаточно отметить американскую авиабазу Инджирлик, являющуюся ключевым фактором обеспечения логистики американских ВС в регионе и на которой размещена значительная часть ядерного оружия, находящегося за пределами территории США (разные источники отмечают от 60 до 90 единиц4).

В то же время США обеспокоены нынешними развитиями, и это относится не только к известному «курдскому вопросу» и улучшению взаимоотношений Сирия-Турция. Как следует из доклада «Тревожное партнерство»5 RAND, посвященного Турции, американцев особенно беспокоят укрепляющиеся отношения Иран-Турция и возможные «ядерные» притязания Турции. Турция без ядерного оружия (когда им уже владеют Пакистан и, по всей видимости, Иран) не может претендовать на роль регионального и исламского лидера. Заметим, что о ядерных поползновениях косвенно свидетельствует также резкий рост соответствующих научных публикаций в Турции (а также в Иране). Нельзя также исключать тот вариант, что в некоторых политических ситуациях Иран может предоставить Турции ядерные технологии. Безусловно, такая перспектива весьма тревожна, и не только для США и Израиля. Согласно экспертам RAND, американцы придают важность иранскому фактору, в том числе в отношениях Ереван-Анкара: они считают, что урегулирование отношений позволит «отдалить» РА от исламской республики.

Примечательно, что аналогичные соображения существуют также в связи с сотрудничеством РА-РФ: принято считать, что налаживание дипломатических отношений с Турцией (и в этом контексте урегулирование Карабахской проблемы) снизит актуальность стратегического союза Армении и России, что повысит влияние США и Турции в регионе. Пожалуй, именно это обстоятельство, а также (возможно, в первую очередь) четкое наличие «турецкого следа» в сепаратистских движениях Северного Кавказа диктуют России, несмотря на общие интересы с Турцией в энергетической и экономической сфере, более сдержанную позицию в армяно-турецких отношениях. Однако, в свою очередь, развитие отношений с турками Москва может рассматривать как возможность «отдаления» Турции от США.

Вполне созвучно с происходящими в глобальной плоскости политическими маневрами действует также РА. Налаживание дипломатических отношений с Турцией позволит Еревану не только быть адекватным региональным и глобальным «Миролюбовым» партнерам и решать связанные с открытием границ экономико-коммуникационные вопросы. По нашему мнению, в этом вопросе важно отметить, что РА стремится формировать отношения с Турцией без предусловий. Известно, что Турция открыто содействовала Азербайджану в Карабахском конфликте, и это позволяет de-facto считать эту страну участником этого конфликта. В этом контексте возможное налаживание дипломатических отношений с Турцией можно рассматривать как важный прецедент, на основании которого можно найти достойные решения также в вопросе урегулирования проблемы НКР.

Гагик Тер-Арутюнян

Источник: noravank.am