Analitika.at.ua. Интервью ведущего эксперта по внешней политике Центра политической конъюнктуры России Евгении Войко информагентству АрмИнфо.

Один из ведущих аналитических центров Армении отметил в своем докладе, что в 2010 году карабахский процесс зашел в стадию неопределенности, непредсказуемости и опасности. Вы согласны с подобной формулировкой?

В значительной степени согласна. Это связано с общим ростом напряженности в зоне конфликта и отсутствием прогресса на дипломатическом поприще. На мой взгляд, события 2010 года во многом были предопределены милитаристской риторикой азербайджанского президента, последовавшей вскоре после подписания армяно-турецких Протоколов о нормализации отношений. Практически весь ушедший год сопровождался периодическими столкновениями азербайджанских и карабахских военных. Собственно, новый, 2011 год, едва начавшись, также отмечен серией взаимных обвинений в нарушении режима прекращения огня. На данный момент азербайджанский президент остается едва ли не единственным участником переговорного процесса, не отказавшимся от воинственной риторики. Безусловно, такое положение дел не может способствовать сближению переговорных позиций сторон на высшем уровне и на уровне приграничных сил. Думается, что в текущем году ситуация не выйдет из стадии неопределенности, поскольку к сюжетам с Косово, Абхазией и Южной Осетией добавится Южный Судан.

По сравнению с 2009 годом, когда президенты Армении и Азербайджана встретились 6 раз, и интенсивность процесса, казалось, достигает своего апогея, в прошлом году состоялись всего три встречи на уровне лидеров двух стран? О чем, на Ваш взгляд, это может свидетельствовать?

Ответ на данный вопрос может служить дополнением к предыдущему. Снижение переговорной активности на самом высоком уровне связано с общим «силовым» информационным фоном вокруг процесса урегулирования конфликта. Кроме того, на ужесточение азербайджанской позиции прямым (а возможно, что и определяющим) образом повлиял процесс армяно-турецкого сближения. Долгое время Турция выступала в роли гаранта обеспечения азербайджанского интереса в вопросе о Нагорном Карабахе. Закрытая армяно-турецкая граница ограничивала Армению во внешнеэкономической деятельности, основным экономическим партнером Еревана была и остается Россия, с которой Армения не имеет общей границы. Кроме того, Азербайджан заинтересован в однозначно антиармянском курсе Турции – даже нейтральный статус Анкары азербайджанцев не устроит. По сути, азербайджанская сторона предлагает решение конфликта только путем «возвращения территорий», отказываясь вести какие-либо переговоры с руководством НКР.

Учитывая, что все три встречи Саргсяна и Алиева в прошлом году прошли при непосредственном участии российского лидера, можно сказать, что РФ окончательно утвердилась в роли главного посредника в переговорах, причем с негласного согласия Франции и США?

Полностью поддерживаю данную точку зрения. Это обусловлено как общим курсом российской политики на укрепление позиций страны в Закавказье после событий августа 2008 года, так и смещением вектора внешнеполитической активности США и ЕС. С приходом к власти в США Барака Обамы интерес Белого дома к процессам на постсоветском пространстве заметно снизился. Как по причине внутриэкономических проблем, так и отсутствия успехов на азиатском (афганском, пакистанском и иранском) направлении. Поэтому фактически Белый дом, насколько это возможно, дистанцировался от прямого участия в переговорах лидеров Армении и Азербайджана, но все же оставил себе определенное пространство для маневра. Полный уход США из процесса мирного урегулирования конфликта означал бы утрату влияния страны в регионе, что ни для Обамы, ни для его команды неприемлемо. Франция же свела к минимуму свое присутствие на полях переговоров, прежде всего, вследствие серьезных экономических проблем в ЕС, которые для Парижа и лично для Николя Саркози необходимо было решать в приоритетном порядке.

Вместе с тем недооценивать роль Франции и США было бы не слишком правильно. У каждой из этих стран есть «уникальный козырь», который игроки используют в случае необходимости. Например, американский «козырь» - несомненно, вопрос о геноциде армян, который администрация Барака Обамы ярко разыграла в апреле 2010 года. Тогда под угрозой признания событий 1915 года как Геноцида Белый дом открыто продемонстрировал недовольство курсом Анкары на укрепление своей роли как в Закавказье, так и в вопросах энергетики.

Что касается Франции, то дружественные отношения между Парижем и Ереваном, как известно, базируются, прежде всего, на той огромной роли, которую играет армянская диаспора во внешней политике Франции. Дистанцируясь от многосторонних переговоров, Франция, тем не менее, поддерживает весьма тесные связи с Арменией - в начале 2010 года между министрами обороны Франции и Армении было подписано соглашение о двустороннем оборонном сотрудничестве.

В 2010 году состоялись знаковые визиты Дмитрия Медведева в Ереван и Баку. Как известно, в Армении было подписано соглашение о пролонгации российской военной базы в Гюмри, а в Азербайджане договор об увеличении поставок газа в 2011–2012 годах. Одновременно не утихали разговоры о продаже Москвой Баку C-300. Является ли, на Ваш взгляд, поведение РФ примером политики, базирующейся на знаменитом древнеримском принципе «Разделяй и властвуй»?

После известных событий в Южной Осетии и разрыва дипломатических отношений с Грузией российское руководство остро заинтересовано в том, чтобы не только не ослабить, а наоборот, укрепить свои позиции в Закавказье. Причем активизация контактов Москвы с республиками Южного Кавказа – это лишь одно из проявлений «поствоенной» политики РФ на постсоветском пространстве. «Пятидневная война» дала повод ряду политиков за рубежом говорить о крупнейшем со времен распада Советского Союза провале России в СНГ: поводом стал тот факт, что ни одна республика Содружества, особенно в первые дни, не оказала видимой политической поддержки России.

В этой связи российское руководство расширяет свое присутствие в Закавказье именно по тем направлениям, где успехи могут быть особенно заметными. В отношениях с Арменией это укрепление военного партнерства (сигнал тем, кто прогнозирует скорый военный уход России из региона), в отношениях с Азербайджаном – газ. Азербайджанское «голубое топливо» ценно не само по себе, а в контексте борьбы между мировыми державами за глобальные энергетические потоки. Пока российский вариант «южного коридора» набрал больше очков, однако в Брюсселе и Вашингтоне не оставляют планов диверсификации поставок энергоносителей и снижения российского присутствия на энергорынке ЕС. Прежде всего, за счет участия Азербайджана в проекте газопровода Nabucco. Кроме того, Москва не заинтересована в перспективах укреплении значения Турции в качестве регионального «миротворца». Здесь уместно вспомнить предложенный Анкарой осенью 2008 года «Кавказский план», который, однако, так и не был претворен в жизнь.

Коснемся армяно-турецкого процесса нормализации. По меткому выражению одного известного американского эксперта, «триумфально начавшийся армяно-турецкий процесс тихо «скончался». Согласны с подобным подходом, и почему, по Вашему, так произошло?

Основополагающая причина «пробуксовки» процесса нормализации отношений между Ереваном и Анкарой – предстоящие летом 2011 года парламентские выборы в Турции, на которых правящая Партия справедливости и развития премьера Реджепа Эрдогана вновь рассчитывает на победу. Ранее Эрдоган послал несколько недвусмысленных сигналов, трактовка которых может быть следующей – на заметные подвижки в данном процессе Турция до парламентских выборов идти не планирует. Самый яркий сигнал – увязка, вопреки предыдущим договоренностям, ратификации мюнхенских Протоколов с проблемой Нагорного Карабаха. Подписание Протоколов в свое время стало предметом бурных дискуссий в турецком истеблишменте, дав возможность националистически настроенному электорату ПСР обвинить Эрдогана едва ли не в предательстве интересов Турции. В совокупности с фактическим провалом «европейской» политики Анкары популярность Эрдогана находилась в подвешенном состоянии. С целью компенсировать внутриполитические издержки, Эрдоган предпринял ряд знаковых шагов во внешней политике, направленных на повышение веса Турции на мировой арене. Например, Турция стала одним из участников подписания «тройственного» соглашения с участием Бразилии и Ирана по обмену низкообогащенного иранского урана. Это соглашение тем более знаково, поскольку было подписано без участия ведущих игроков в этом вопросе – России и Франции. Сюда же можно отнести стремление Турции повысить свою роль в урегулировании «ливанского вопроса», или же недавнюю критику Реджепом Эрдоганом высказываний канцлера ФРГ Ангелы Меркель по кипрской проблеме.

Второй сигнал – интенсификация контактов Турции и Азербайджана. Воинственная риторика азербайджанского президента после подписания Протоколов не осталась незамеченной в Турции, и за последнее время Анкара пошла на ряд шагов, направленных на сглаживание конфликтной составляющей в двусторонних отношениях. Один из таких шагов – предусловия к ратификации Протоколов. Второй шаг – подписание договора о стратегическом партнерстве и военном сотрудничестве с Азербайджаном. Казалось бы, с чего Турции так последовательно идти на уступки пусть и «братской», но не столь влиятельной в геополитическом смысле стране…Ответ кроется не только в традиционно прочных контактах республик, но и в тесной зависимости экономики Турции от Азербайджанского газа. Так, в 2010 году все-таки был урегулирован конфликт между Анкарой и Баку по поводу цены на поставляемое в Турцию «голубое топливо» с первой очереди месторождения Шах-Дениз. Кроме того, турецкое руководство претендует на статус крупнейшего регионального диспетчера газа, в том числе и по трубопроводу Nabucco, приоритетным поставщиком топлива для которого, по плану, должен стать как раз Азербайджан.

Турецкие официальные лица говорят о том, что сейчас идет «бесшумная» дипломатия, в то время как Ереван отрицает наличие каких бы то ни было переговоров с Анкарой. Истина, по идее, должна крыться где-то посередине. Что Вы думаете об этом?

Армяно-турецкие отношения – вариант затянувшегося конфликта, решение которого без определенных уступок с одной из сторон невозможно. Фактически в 2010 году стороны «заморозили» процесс нормализации двусторонних отношений, вследствие чего я не склонна называть нынешний уровень отношений даже «бесшумной дипломатией». Скорее наоборот, риторика лидеров двух республик позволяет предполагать, что решение проблемы, даже на уровне экспертных консультаций, отложено на неопределенную перспективу. Сейчас турецкое руководство в силу обстоятельств, названных в ответах выше, не заинтересовано в каких-либо сдвигах. В противном случае Реджеп Эрдоган рискует лишиться поддержки происламистской части электората и тем самым сыграть на руку оппозиционной Партии националистического движения. Армянская же позиция известна – переговоры без предусловий (как территориальных, так и исторических). Арам Араратян, АрмИнфо