Analitika.at.ua. Арцахская война и Великая Отечественная похожи. Это были невероятные победы.

Григор Асрян (1922 г.) – Окончил Высшее военно-политическое училище. Старший офицер. Секретарь комсомола 89-ой стрелковой Таманской Краснознамённой ордена Красной Звезды дивизии. С дивизией дошел до Новороссийска.

На пути к войне: Я, как и все, ушел на войну.

На фронт я ушел в 19 лет. Я учился в училище, хотел продолжить образование, но началась война. Многих подробностей этого дня я не помню, я, как и все, отправился на фронт. В нашей дивизии были и мои друзья, уже потом я подружился со многими ребятами. Со многими из них я сохранял связь до последних лет, мы писали друг другу письма. У меня был друг-грузин, было хороших парней – украинцев.

Фронт: Невероятно, что мы победили, я удивляюсь этому до сих пор

Я много не помню, хотя есть люди, которые хвалятся своими воспоминаниями. Я не люблю бахвальства. Прошло столько лет, я и дома не рассказывал о войне, много чего мои домочадцы не знаю, я им просто не говорил.

Мы шли на войну без оружия. Если бы у нас тогда было современное оружие, мы бы за неделю послали бы немцев к черту, но у нас его не было. Ружье тогда было такое длинное, а у нас были низкорослые ребята, когда брали ружье на плечо, оно доходило до земли, и стреляло всего один раз, а у немцев были автоматы. Невероятно, что мы победили, я удивляюсь этому до сих пор.

Сегодня многое меня удивляет. В те времена солдат никогда не сказал бы командиру, что не сделает то-то или то-то или не выполнит приказ. Была война, ситуация иногда выходила из под контроля, но внутренние конфликты бывали крайне редко. Сейчас, в мирных условиях, солдат может возразить старшему по званию, не выполнить приказ, оскорбить своего товарища. Иногда, когда я слышу подобное в выпусках новостей, нервничаю, в то время мы были братьями, солдат был братом солдата. Сегодня что-то изменилось, все это неправильно.

Все мои боевые товарищи и тогда, и сегодня – мои братья, меня до сих пор называют комсомолец Гриша.

Фронтовые воспоминания: Грузин Гиви очень просил, чтобы его оставили в армянской дивизии

Я вспомнил еще одну историю о нашем Гиви. Ну, вы знаете, что в нашей дивизии в основном были армяне, было очень мало грузин. Пришел приказ перевести грузин из нашей дивизии в другую. Наш Гиви очень долго просто умолял, чтобы его не переводили. Потом мы его спрашивали, почему он не ушел со своими, говорил, что не уйдет от армян, в другой дивизии давно бы уже погиб, и, чтобы не случилось, он останется в армянской дивизии.

Есть еще одна вещь, которая всегда меня удивляла. В другое время мы заболевали от малейшего дуновения ветра, болели днями. В течение трех лет, что я был на поле боя, все зимы были ужасно холодными и нестерпимо жестокими, но удивительно, мы не болели, даже не кашляли. Дрожали от холода, но продолжали бой. Иногда у кого-нибудь поднималась температура, пару дней мы за ними ухаживали, пока он не приходил в себя. За столько времени я не заболел ни разу.

О командире дивизии, генерал-майоре Нвере Сафаряне: Он был армянином, преданным армянам

Он был прекрасным человеком, армянином, преданным армянам. Был простым и честным. Сафарян был человеком небольшого роста, часто ходил в длинной шинели. Часто, чтобы проверить бдительность солдат, тайно ходил среди них: в шапке, в солдатской форме, чтобы не привлекать внимания. У нас был товарищ по фамилии Даниелян, парень с чувством юмора, немного горячий, всегда попадал в странные истории. Однажды вечером Сафарян поймал Даниеляна, когда что-то ломал, даже не помню, что именно он делал. Командир спросил его, что тот делает, на что Даниелян ответил: «Тебе-то что, иди своей дорогой». Сафарян засмеялся, Даниелян, повернувшись, тоже начал смеяться. Когда мы подошли, увидели их обоих хохочущими.

Сафарян был сильным человеком. За каждую пядь земли стоял до последнего. Будь на его месте кто-то другой, уже раз 5 получил бы героя.

На волосок от смерти: Мина разорвалась буквально в нескольких метрах от меня

В 1944-ом я был ранен. Мина разорвалась буквально в нескольких метрах от меня, я оказался под землей, и больше ничего не помню. В госпитале ребята рассказывали, что после того, как отошли от взрыва, стали искать своих товарищей, потом поняли, что меня нет, к счастью, меня быстро нашли и вытащили из-под земли.

В ожидании победы: Все тогда казалось невероятным

О победе я узнал в госпитале в Тифлисе, когда уже выздоравливал. Все тогда казалось невероятным. В Ереван я приехал в том же 45-ом. У нас был месяц на восстановление, но я уже через несколько дней вернулся к работе, потом женился, семья, дети.

Со своей женой я познакомился в Тифлисе, ее семья переехала в Ереван до моего сюда приезда, а уже потом я попросил ее руки.

После войны: Мы не должны были отдавать Шаумян

Те медали, что вы сегодня видите (показывает на висящий на спинке стула пиджак с медалями), лишь часть моих наград. Те, что я получил после войны. Те благодарности и медали, что я получил на войне, остались в отцовском доме в Шаумяне. Я родился в Арцахе, здесь жили мои родители. В 92-ом мы потеряли наш дом, все осталось там: бумаги, сувениры, медали. В 92-ом мы потеряли все. Мы отдали Шаумян туркам. Нельзя было отдавать Шаумян.

Но наши ребята молодцы. Арцахская война и Великая Отечественная похожи. Это были невероятные победы. Все воевавшие за Арцах ребята – герои. Все! Астгик Акопян, PanARMENIAN.Net