Analitika.at.ua. Цюрих. 10 октября 2009 года. События разворачиваются, как в отменном политическом триллере. В главных ролях — министры иностранных дел Армении и Турции. Вокруг них — главы МИД Швейцарии, России, Франции, США, Словении. Здесь же генсек Совета ЕС Хавьер Солана. Историческая церемония подписания протоколов о нормализации армяно-турецких отношений. Турок Ахмед Давутоглу довольно ухмыляется, подписывая страницу за страницей, — Эдвард Налбандян чрезмерно серьезен, если не сказать печален. Наконец подписи поставлены — все обнимаются. Исторический день, призванный положить конец вековой вражде и многолетней блокаде. Теперь участникам процесса остается самая малость — ратифицировать в разумные сроки протоколы, возобновить дипотношения, открыть границу.

Период длиною в год оказался недостаточно "разумным” сроком для такого прорыва. Впрочем, ничего удивительного, если вспомнить, что нелегко дался, собственно, и цюрихский "эпизод”, который для турецкой стороны (задним числом уже можно сказать) был всего лишь игрой. Не зря турок так многозначительно улыбался: он прекрасно знал, что его подпись имеет значение лишь для "кино”. Параллельные сюжетные линии были не менее кинематографическими — на стоянке перед Цюрихским университетом, припаркован черный BMW. Идет дождь. Блондинка в машине — госсекретарь США Хиллари Клинтон говорит сразу по двум телефонам. Говорит долго, около часа, попеременно — то с армянским министром, то с турецким, уговаривает их не срывать политическое шоу, на которое потрачено столько усилий, приглашено столько высокопоставленных гостей... Наконец ее BMW трогается с места — Клинтон едет в отель к Эдварду Налбандяну, чтобы пригласить его поехать вместе с ней в университет, где их уже ждет Давутоглу. Это не выдумки — так расписывала коллизии дождливого октябрьского дня в Цюрихе The Washington Post.

Усилия Клинтон были не напрасными — но понадобились новые переговоры с "участием более широкой группы иностранных дипломатов, чтобы довести дело до церемонии подписания”. По официальной версии, задержку спровоцировали "неприемлемые формулировки в заявлении главы турецкого МИД”, что и вызвало протест нашего министра.

"Подписанию документов о нормализации отношений между Арменией и Турцией предшествовало почти четырехчасовое крайне эмоциональное зрелище с сорванным мини-концертом классической музыки, отмененным официальным ужином и написанной от руки запиской, без которой финальная часть переговоров чуть не закончилась грандиозным скандалом. ...Среди следивших за происходящим журналистов сначала появилась информация о том, что армянская сторона выступила против упоминания в заявлении турецкого министра словосочетания "Нагорный Карабах”. В действительности же, как пояснил источник в российской делегации, Эдвард Налбандян продолжал настаивать на том, чтобы из текста его турецкого коллеги убрали заявление о том, что проблемой геноцида армян в Турции в последующем займется специально созданная рабочая группа. А время шло...” — это уже цитата из российских СМИ, по версии которых ситуацию спасла не Клинтон, а Лавров, написавший записку Э.Налбандяну: "Эдвард! Соглашайся на церемонию без заявлений”.

Лавров, в отличие от Клинтон, не суетился — он вместе с Соланой, Кушнером и Жбогаром смотрел в своей комнате футбол — в тот день Россия играла с Германией. А Турция, в расчете на выигрыш, похоже, просто подыгрывала, чтобы не разочаровывать международных брокеров. И не только — свои дивиденды от "нормализации” турки успели заблаговременно подсчитать. Единственное, чего не учли — реакции Армении, которая спустя несколько месяцев расстроила их игру...

...А время шло, оно все еще идет без толку. Застывший на несколько часов телекадр из Цюрихского университета сегодня, когда процесс ратификации протоколов заморожен, кажется весьма символическим. Возможно, Эдвард Налбандян предчувствовал что-то... Но он навряд ли поделится своими ощущениями. Как не признается и Давутоглу, что в октябрьском политическом триллере он сыграл самого себя, лукавого турка, который и сегодня утверждает, что нормализационный процесс продолжается — "просто его активная, публичная фаза трансформировалась в "молчаливую дипломатию”. Уточним: в одностороннюю дипломатию, когда турки тихо сами с собой о чем-то говорят, переговариваются, ни в какую не соглашаясь взять на себя ответственность за провал "протокольных” обязательств, торжественно скрепленных подписями в дождливом Цюрихе.

Наира Манучарова, Новое время