Analitika.at.ua. Предшествующий Пасхе, в святом городе Иерусалиме возможно вновь возьмутся спорить из-за благодатного огня греческие и армянские священнослужители. Традиция такая. Так что самое время мирно и безмятежно пройтись по Армянскому кварталу города вслед за Александром РУБИНСОНОМ. Он совершил экскурсию по знаковым местам — а их множество! — Иерусалима и поместил свой рассказ на сайте Lib.ru. Предлагаем читателям "армянский” отрывок.

...Войдя в Старый город через Яффские ворота и миновав площадь Омара ибн Хаттаба, в дальнем конце которой находится полицейское отделение Старого города, мы окажемся на узкой улице, ведущей в Армянский квартал. Но сначала несколько слов об Омаре ибн Хаттабе, тезке брата прославленного старика Хоттабыча, героя популярнейшей в советские пионерские времена повести Лазаря Лагина. Исторический Омар ибн Эль-Хаттаб, хоть и известен, конечно, намного менее литературного персонажа, но все же заслуживает некоторого внимания. Он родился в Мекке в конце 6-го века (точный год рождения варьируется в разных источниках), был современником и даже идеологическим противником основоположника ислама пророка Мохаммеда. Омар принадлежал, как и Мохаммед, к племени курейшитов, а они в то время не признавали нового учения и его распространителя. Омар ибн Эль-Хаттаб даже собирался физически устранить пророка, но небесами Омару была предназначена иная судьба. В один прекрасный день он настолько проникся ценностями зарождающейся мусульманской религии, что стал одним из ближайших советников Мохаммеда, последовал за ним в изгнание в Медину, а после смерти пророка стал вторым из праведных халифов и управлял своими подданными с 633 по 644 гг. Именно при Омаре арабы завоевали Северную Африку, Египет, Палестину, Сирию, Месопотамию, Персию (частично) и Армению. Исламская традиция утверждает, что Омар лично принял ключи от Иерусалима из рук византийских правителей города, и красочно описывает его прибытие в Иерусалим: халиф бежал рядом со своим верблюдом, на котором восседал в это время его верный слуга. Позднее, в 691 году, на священной для евреев Храмовой горе построили "Купол на скале”, называемый еще "мечетью Омара”, хотя мечетью это сооружение не является. А сам Омар был убит в 644 году рабом-персом. Его усыпальница в Мекке находится рядом с гробницей пророка.

Случайно ли или по тонкому замыслу, но Армянский квартал граничит с площадью, названной по имени завоевателя Армении. Правда, армяне появились в Иерусалиме задолго до событий 7-го века. После того как в 301 году Армения стала первым в мире государством, в котором христианство было признано официальной религией, армянские паломники устремились в Святую землю. Некоторые из них предпочли остаться вблизи от святынь христианства и положили начало армянской колонии в Иерусалиме. Шли годы, проходили века — византийцы, арабы, крестоносцы, мамлюки, турки-отманы, англичане, иорданское хашемитское королевство сменяли друг друга в качестве правителей города, а армянская община продолжала существовать и здравствовать. Со временем она сконцентрировалась на территории в 150 дунамов, в Армянском квартале Старого города. И в наши дни в объединенном Иерусалиме, столице еврейского государства, армяне чувствуют себя вполне комфортно.

Армянский квартал начинается с ресторана "Селект”, на двери которого красуется знак, обозначающий принадлежность к армянской общине.

Конечно, ни о какой экстерриториальности говорить не приходится, Армянский квартал не является частью независимой Армении, он находится в Израиле, и никакой дополнительной границы ни туристам, ни израильтянам пересекать не надо. Просто выходим на улицу, именующуюся улицей Армянской ортодоксальной патриархии, и оказываемся в Армянском квартале. Несмотря на громкое имя, эта улица, по сути, всего лишь скромная и узкая дорога, по которой с трудом продвигаются автомобили, а пешеходам оставлен небольшой проход вдоль стены, огороженный металлическими столбиками. Идти следует осторожно, стараясь держаться за столбиками, любое отклонение от них чревато неприятной встречей с машинами.

Никакими архитектурными достоинствами эта улица не отличается, скорее наоборот. С одной стороны она ограничена малосимпатичной стеной, к тому же во избежание вторжения нежелательных гостей эта стена еще и украшена поверху колючей проволокой.

С другой стороны улицы — похожая стена, но в ней все-таки время от времени попадаются двери, намекающие, что внутри живут люди. Самих жителей Армянского квартала трудно отличить от еврейского или арабского населения Старого города. Путник с наметанным глазом, правда, догадается, что женщины, на голове которых мусульманские платки, или мужчины, одетые в строгие черные костюмы хасидов, в неизменных черных шляпах и болтающимися из-под пиджаков кистями "цицит”, не относятся к армянскому народу. Опытное ухо сумеет отличить армянский говор среди вавилонского смешения языков, столь присущего Иерусалиму. И мое сердце поневоле вздрогнет, когда кто-то из прохожих поприветствует встречного армянским "барэв”...

В далекие советские времена мне довелось два года прожить в Армении, и пусть не по своей воле, а по приказу военного командования попал я туда, но чувство принадлежности к этой стране осталось со мной навсегда. Был я тогда молод, глуп и беспечен, любил и дружил, не считаясь с последствиями, пиво "Ширак”, молодое вино и армянские коньяки лились широкой струей, хинкали и кябабы обжигали желудок, свежеиспеченный лаваш было невозможно донести целым до дома, и сверху за моими безрассудствами внимательно наблюдали то остроглавый пик Арагаца, то округлые вершины Масиса.

Военная служба давалась мне нелегко, субординация и дисциплина плохо сочетались с моим строптивым характером, а офицерские погоны не подходили к джинсам и приталенным в стиле того времени рубашкам. Я отрывался в послеслужебные часы, и голова моя была занята не повышением боеспособности Советской Армии, а музыкой, книгами, фильмами, друзьями и подругами. Меня предупреждали, что эти казавшиеся мне дурным сном годы когда-нибудь я буду вспоминать как лучшее время в своей жизни. Я, правда, не смог забыть ни унижений, ни обид, нанесенных мне доблестными командирами, но не забыл и радостей той беспечной эпохи, времени великих открытий и первого опыта самостоятельной жизни. Наверное, поэтому так трогает меня любое услышанное знакомое армянское слово, поэтому каждый визит в Армянский квартал как будто возвращает меня на тридцать лет назад, на улицы Ленинакана и Еревана.

Пройдя совсем немного по улице Армянской патриархии, мы увидим слева несколько ступенек, ведущих вниз, а над ними вывеску ресторана "Армянская таверна”. Если заглянуть во внутрь ресторана, то можно увидеть, что его стены украшены армянской керамикой, иконами, гравюрами и прочей экзотикой, включая почему-то даже аккордеон. Мы ограничимся только взглядом на вывеску, остальные впечатления читатели смогут получить, лично побывав в "Армянской таверне”.

Среди достопримечательностей этого отрезка улицы Армянской ортодоксальной патриархии несколько магазинов армянской керамики. Замечательное и яркое искусство создания изразцов, ваз, посуды, украшенных орнаментальными или символическими рисунками, появилось в 15-м веке в армянских общинах, живших в Турции, в городах Кютахья и Изник. В 1919 году английские власти пригласили в Иерусалим известного мастера Давида Оганесяна, чтобы он помог реставрировать облицовку стен "Мечети Омара”. Вместе с Оганесяном прибыли в Иерусалим гончар Ншан Бальян и художник Мкртич Каракашян. Им принадлежит честь основания в Иерусалиме школы армянской керамики, хотя вскоре пути этих мастеров разошлись, и все они работали в собственных мастерских, отличавшихся стилистически одна от другой. Их ученики продолжили дело Оганесяна, Каракашяна и Бальяна и весьма преуспели в нем. Если на родине этого искусства, в Кютахье и в Изнике, как говорят, им занимаются ныне исключительно турки (армян там года с 1915-го больше нет — по известным причинам), то в Иерусалиме традиционная керамика осталась армянской. Коммерциализация не обошла, разумеется, и этот вид искусства. Сегодня в магазинах армянской керамики значительная часть изделий представляет собой сувениры, предназначеные для туристов, художественная ценность этой продукции невелика. Да и изготавливается армянская керамика не всегда в иерусалимских мастерских и необязательно армянскими руками. Я сам знаю одного человека, совсем не армянина, а еврея, выходца из Турции, который создает армянскую керамику вдали от Иерусалима, в небольшом городке в Самарии.

Не доходя нескольких шагов до первой арки на улице Армянской патриархии, повернем налево. Этот поворот — одна из немногих возможностей для туриста или обыкновенного прохожего углубиться в Армянский квартал. Как правило, его жители пытаются всеми возможными способами отгородиться от назойливого любопытства вездесущих путешественников. Но на эту улицу пройти позволяется. Она петляет среди глухих стен и изредка встречающихся в них окон и приведет нас в конце концов в Еврейский квартал Старого города.

Название улицы как бы символизирует связь еврейской религии с армянской землей — улица Арарат. На горе Арарат не только растет сладкий виноград; там, как все мы, безусловно, помним, остановился в библейские времена ковчег нашего общего праотца Ноя; изображение Арарата входит в государственный герб Армении, несмотря на то что сама гора по какому-то историческому недоразумению оказалась на территории Турции.

Дойдя до начала Еврейского квартала — об этом нам сообщит табличка на стене: Welcome to Еврейский квартал, повернем обратно. Улица Арарат не балует прохожих изысканными фасадами зданий; ее своеобразие — в череде арок и древней незыблемости стен.

Мы пройдем среди стен и под арками улицы Арарат и в конце концов снова окажемся на улице Армянской ортодоксальной патриархии, там же, где и свернули с нее, прямо напротив ресторана, заметного издали благодаря оранжевому почтовому ящику.

Продолжая нашу прогулку по этой улице и благополучно миновав арку — путешественник, берегись автомобиля! — мы сделаем еще несколько шагов и подойдем ко входу в собор Св.Иаковов. nv.am